Великая Охота
Шрифт:
Желтоволосый поймал его запястье, больно сдавив своими пальцами.
— Небритый пес! Знай, что рука, коснувшаяся собственности Верховного Лорда без его соизволения, подлежит усекновению.
— Он мой, — прорычал Фейн. Терпение! Как же долго!
Турак, удобно откинувшись на спинку кресла, приподнял покрытый голубым лаком ноготь, и Фейна отшвырнули в сторону, дабы ничто не мешало Верховному Лорду лицезреть Рог.
— Твой? — промолвил Турак. — Внутри ларца, который тебе не открыть? Если ты достаточно заинтересуешь меня, я, может, и дам тебе кинжал. Даже если он и из Эпохи Легенд, к подобным вещицам у меня нет интереса. Прежде всего ты ответишь мне на один вопрос. Почему ты принес Рог Валир мне?
Фейн жадно взирал на кинжал, но недолго, потом вырвал запястье из цепкой хватки и потер его, поклонившись:
— Потому
— Значит, мне следует протрубить в него. — Тон Турака был так же ровен. — И разрушить Белую Башню. И вновь — почему? Ты заявляешь, что подчиняешься, ждешь и служишь, но эта страна — земля клятвопреступников. Почему ты отдаешь свою страну мне? У тебя какие-то личные причины для обиды на этих... женщин?
Фейн постарался придать голосу побольше убедительности. Будь терпелив, как подтачивающий изнутри червь.
— Верховный Лорд, в моей семье, поколение за поколением, сохранялась традиция. Мы служили Верховному Королю, Артуру Пейндрагу Танриалу, и, когда он был убит тарвалонскими ведьмами, мы не отреклись от своих клятв. Пока другие воевали и рвали созданное Артуром Ястребиное Крыло, мы держались наших обетов и претерпевали за то, что по-прежнему оставались им верны. Таковы были заветы, Верховный Лорд, передаваемые от отца к сыну и от матери к дочери, все годы после убийства Верховного Короля. Так мы ждали возвращения армий Артура Ястребиное Крыло, посланных за Океан Арит, так мы ждали возвращения родичей Артура Ястребиное Крыло, чтобы уничтожить Белую Башню и вернуть им то, что принадлежало Верховному Королю. И когда вернутся родичи Артура Ястребиное Крыло, мы будем служить, словом и делом, как служили Верховному Королю. За исключением каймы, Верховный Лорд, знамя, что реет над этой крышей, — знамя Лютейра, сына Артура Пейндрага Танриала, посланного во главе войск за океан. — Фейн пал на колени, убедительно прикидываясь, будто переполнен обуревающими его чувствами. — Верховный Лорд, я всего лишь горю желанием служить, словом и делом, роду Верховного Короля!
Турак молчал столь долго, что Фейн начал гадать, не требуется ли еще речей для убеждения; что ж, он готов говорить столько, сколько понадобится. Но наконец Верховный Лорд промолвил:
— Кажется, ты знаешь то, о чем никто, ни из знатных, ни из низкорожденных, не говорил с тех пор, как увидели эту землю. Здешний народ говорил об этом как об одном слухе из десятка, но ты знаешь. Я вижу по твоим глазам, слышу в твоем голосе. Я почти поверил, что ты подослан, дабы заманить меня в ловушку. Но кто, обладая Рогом Валир, стал бы так нелепо использовать его? Никто из тех Высокородных, что явились с Хайлине, не имел Рога, ибо легенда гласит, что он сокрыт по эту сторону океана. И наверняка, владей им какой-либо властитель этой страны, он воспользовался бы им против меня и не стал бы передавать его в мои руки. Как ты стал владеть Рогом Валир? Ты хочешь сказать, будто ты герой, как в легенде? Ты свершаешь великие деяния и доблестные подвиги?
— Я не герой, Верховный Лорд. — Фейн отважился на самоосуждающую улыбку, но лицо Турака оставалось непроницаемым, и он стер улыбку. — Рог был обнаружен моим предком в воцарившемся после смерти Верховного Короля смятении. Он знал, как открывается ларец, но секрет этот сгинул вместе с ним в Войне Ста Лет, которая разоряла империю Артура Ястребиное Крыло, поэтому мы — те, кто унаследовал этот ларец, — знали лишь, что внутри хранится Рог и что мы обязаны беречь этот ларец, пока не вернутся потомки Верховного Короля.
— Я почти готов тебе поверить.
— Верьте, Верховный Лорд. Едва вы протрубите в Рог...
— Не порти того впечатления, которое сумел создать своими убедительными речами. Я не стану трубить в Рог Валир. Когда вернусь в Шончан, я преподнесу его Императрице как самый главный из своих трофеев. Вероятно, в него протрубит сама Императрица.
— Но, Верховный Лорд, — возразил Фейн, — вы должны...
Очухался он на боку, со звоном в голове. Лишь когда перед глазами прояснилось, он разглядел, как мужчина с бледной косой потирает кулак, и уразумел, что случилось.
— С некоторыми словами, — заметил желтоволосый, — никогда нельзя обращаться к Верховному Лорду.
Фейн решил для себя, как именно умрет этот человек.
Турак
— Возможно, наряду с Рогом Валир я отдам Императрице и тебя. Вероятно, она сочтет тебя занятным — человека, который утверждает, будто его семья оставалась верной, где все другие нарушили клятвы или позабыли их.
Поднимаясь на ноги, Фейн постарался скрыть свою нежданную радость. Пока Турак не упомянул об Императрице, он даже и не подозревал о ее существовании, но вновь открывшаяся тропка к правителю... такая перспектива открывала новые пути, рождала новые планы. Оказаться рядом с правительницей, под властью которой вся мощь Шончан, а в руках у нее Рог Валир, куда лучше, чем превращать этого Турака в Великого Короля. Что ж, некоторые пункты его плана подождут своего часа. Спокойнее. Незачем давать ему знать, как сильно тебе этого хочется. После столь долгого ожидания еще чуточку терпения не повредит.
— Как будет угодно Верховному Лорду, — произнес он, стараясь говорить голосом человека, который лишь желает служить своему господину.
— Ты — чуть ли не самая ревностность, ты горишь от желания, — сказал Турак, и Фейн едва скрыл нервную дрожь. — Я скажу тебе, почему не стану трубить в Рог Валир и почему не оставлю его себе, и, вероятно, мое объяснение остудит твой пыл. Я не желаю, дабы какой-нибудь мой поступок оскорбил Императрицу; если пыл твой остудить нельзя, тогда пламя его будет гореть вечно, ибо этих берегов ты не покинешь никогда. Известно ли тебе, что, кто бы ни протрубил в Рог Валир, после он будет связан с Рогом? Что пока он или она живы, для другого сей предмет — не более чем обычный рог? — Судя по тону, ответа Турак не ждал, да и в любом случае прерывать свою речь он не собирался. — В линии престолонаследия Хрустального Трона я — двенадцатый. Если я оставлю Рог Валир себе, все стоящие между мною и троном могут возомнить, будто в скором будущем я намерен стать первым. Хотя Императрица, разумеется, желает, чтобы мы соперничали друг с другом — чтобы сильнейший и самый хитроумный наследовал ей, сама она ныне выказывает высочайшее расположение своей второй дочери. И она вряд ли с удовольствием отнесется к любой угрозе, направленной против Туон. Если я протрублю в Рог, пусть даже и брошу этот край к ее ногам и обуздаю всех женщин из Белой Башни, Императрица, да живет она вечно, несомненно сочтет, что я покушаюсь на нечто большее, чем просто быть ее наследником.
Фейн остановил себя, не высказав вслух предположение, насколько это возможно, если у Турака будет Рог. Нечто в голосе Верховного Лорда подсказало — как ни трудно Фейну было в это поверить, — что тот и в самом деле искренне желал, чтобы она жила вечно. Я должен быть терпеливым. Как червь, точащий корень.
— Слухачи Императрицы могут быть где угодно, — продолжал Турак. — Они могут быть кем угодно. Хуан родился и был возвышен в Доме Аладон, как и его семья за одиннадцать поколений до него, однако даже он может оказаться Слухачом. — Человек с косой было протестующе двинулся, но тут же одернул себя и застыл в неподвижности. — Даже высокородный лорд или знатная леди могут обнаружить, что самые их сокровенные тайны известны Слухачам, могут проснуться и обнаружить себя в руках Взыскующих Истину. Отыскивать истину — занятие всегда непростое, но Взыскующие нещадны в своих стараниях и не жалеют трудов в своих поисках, а ищут они столько, сколько считают нужным. Разумеется, они прилагают великие усилия, дабы благородный лорд или высокая леди не умерли, находясь под их опекой, ибо ничья рука не смеет убить того, в чьих жилах течет кровь Артура Ястребиное Крыло. Если Императрица вынуждена отдать подобный приказ, то несчастного помещают живьем в шелковый мешок и этот мешок вешают за стену Башни Воронов и оставляют так, пока тот не сгниет. Для такого, как ты, подобной заботы не предусмотрено. При Дворе Девяти Лун, что в Шондаре, такого, как ты, предадут Взыскующим за неверное движение глаза, за неуместно оброненное слово, из простого каприза. Ты по-прежнему еще горишь желанием?
Фейн нарочно дрогнул в коленях:
— Я всего лишь хочу служить словом и делом, Верховный Лорд. Я знаю многое, что может оказаться полезным. — Видно, этот двор в Шондаре — то самое место, где его планы и способности найдут благодатную почву.
— Пока я не отплыву обратно в Шончан, ты будешь развлекать меня историями о своей семье и ее традициях. Утешительно найти в этой Светом забытой стране второго человека, способного развлечь меня, пусть даже оба вы, как я подозреваю, мне лжете. Можешь покинуть меня.