Великая Октябрьская
Шрифт:
Уже в сентябре прозвучал ленинский вывод, точный, как математическая формула, пламенный, как сама революция: «Пора!».
«Кризис назрел. Все будущее русской революции поставлено на карту. Вся честь партии большевиков стоит под вопросом. Все будущее международной рабочей революции за социализм поставлено на карту.
Кризис назрел…»{51}
Ленин не преуменьшал трудностей борьбы, ио он знал и видел, что победа неизбежна. Его уверенность — «мы победим безусловно и несомненно»{52} — основывалась на всестороннем, глубочайшем анализе обстановки. Он
Раз восстание назрело, стало в порядок дня, надо готовить его со всей энергией и отвагой, поднимать народ, вести его на последний, решительный бой. Решение задач революции — «в рабочих кварталах Питера и Москвы». Большевики готовят не заговор, а могучее восстание масс, они все силы должны «двинуть на заводы и в казармы… там нерв жизни, там источник спасения революции…»{53}
Ленин уже наметил в общих чертах план вооруженного восстания. В письмах и статьях сентября — начала октября им поставлены конкретные задачи флоту, рабочим, революционным войскам и вместе с этим даны чеканные теоретические определения, показывающие восстание как подлинное искусство. «Окружить и отрезать Питер, взять его комбинированной атакой флота, рабочих и войска, — такова задача, требующая искусства и тройной смелости»{54}.
Вся сила ленинского гения, казалось, сконцентрировалась в выводе о необходимости восстания, его моменте и плане — дерзновенный полет творческой мысли, подлинно революционная страстность и беспощадная строгость научного анализа, трезвый учет всех фактов и факторов, орлиная широта видения, невероятная масштабность охвата событий и поразительное знание конкретной обстановки вплоть до мельчайших деталей.
…То и дело открывается входная дверь в квартире большевички Сухановой, куда собираются на заседание члены ЦК. На вешалке в передней — неизменная кожаная куртка Свердлова, плащ Дзержинского. Проходит в комнату Сталин, садятся у стола Бубнов, Урицкий, Коллонтай. Двенадцать членов Центрального Комитета в сборе. Свердлов, председательствующий, открывает заседание.
За каждой фразой, внешне буднично-простой, суховатой, за спокойной деловитостью обстановки — сознание величайшей важности происходящего, небывалой ответственности, ложащейся на плечи участников заседания. Скромно и просто в повестке дня название ленинского доклада — «Текущий момент», скупы и четки фразы. А в нем, в этом докладе, — дыхание надвинувшейся грозы, поступь самой истории, неугасимое пламя революции. Ленинские слова полны сдержанной страсти и необычайной внутренней силы, неумолимо логичны: восстание назрело. Надо готовить его технически, все вопросы решать исходя из этого факта.
Доклад подходит к концу. Ленин берет в руки маленький исписанный с обеих сторон листок бумаги в клетку. 39 строчек текста содержат проект резолюции Центрального Комитета.
Сжатая до предела характеристика обстановки, где каждое слово стреляет, каждая фраза — заряд огромной взрывчатой силы. Четкий вывод: «Все это ставит на очередь дня вооруженное восстание». За этим выводом — деловое, короткое решение: «Признавая таким образом, что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы…»{55}.
Этот документ вобрал в себя зарево полыхающих в стране крестьянских восстаний, окопную солдатскую ненависть к треклятой войне, непреклонную волю пролетариата к свержению капитала, разноязыкий ропот поднимавшихся на борьбу народов национальных окраин, волнения в немецком флоте — первые искры германской революции. В резолюции ЦК все было рассчитано и взвешено: и слабость, растерянность контрреволюции — враг зашатался, надо добить его; и коварство и хитрость противника, его лихорадочные попытки опередить революцию — не свалить врага, он оправится, сам нанесет опасный, может быть смертельный, удар.
За строками решения ЦК — поворот народного доверия в сторону большевиков, сформированная неустанной работой партии политическая армия революции, ставшие большевистскими Советы Москвы, Петрограда и десятков других городов. За этими строками — штыки революционных гарнизонов, пулеметы кронштадтцев, ряды красногвардейцев, броня «Авроры». За этим решением — 350 тыс. коммунистов. Они всюду — на боевых кораблях, в окопах фронта, в заводских цехах, на крестьянских сходках. Они среди народа и во главе его. Старая большевистская гвардия, седые ветераны баррикад, недавние узники Сибири и молодые партийцы, лишь вчера впервые в жизни спевшие «Интернационал», — все они спаяны единой волей, ждут приказа Центрального Комитета.
Россия вплотную подошла к великому историческому рубежу. Ее народу предстояло впервые в истории человечества перейти черту, отделявшую новый мир от старого. Для того чтобы победа трудящихся стала фактом, мечта угнетенных и обездоленных стала явью, нужно было сделать один шаг. Но для этого надо было все могучие силы революции свести в один дробящий таран, сосредоточить в едином порыве ярость атакующих масс, надо было, чтобы стальная пружина, сжатая до отказа, распрямилась в тот единственный, неповторимый момент, когда партия даст сигнал.
Центральный Комитет в ленинской резолюции давал необходимый сигнал. Набатным колоколом прозвучал он по всей стране.
С невероятной, подлинно титанической энергией, со всей большевистской организованностью закипела работа по подготовке восстания.
В те дни рабочий класс, как никогда раньше, доказал, какие могучие силы и огромная энергия сосредоточены в его рядах. Такую сплоченность, целеустремленность, единство воли, такой размах мог проявить только настоящий хозяин земли, только восходящий класс, имя которому — пролетариат.
Для мобилизации революционных сил на восстание Петроградский Совет создал Военно-революционный комитет (ВРК). Военно-революционные комитеты были образованы и в других городах страны. Они вели под руководством большевистской партии непосредственную подготовку восстания.
На заводах и фабриках усилилось формирование отрядов Красной гвардии. Заводы Петрограда напоминали вооруженные лагери. Многие красногвардейцы работали у станков, поставив рядом винтовки. В цехах ремонтировали оружие. На заводских дворах шло обучение военному делу, красногвардейцы разбирали и собирали пулеметы, стреляли по мишеням. Люди в штатской одежде, но с винтовками или гранатами дежурили у ворот.