Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи
Шрифт:
Однако эксплуатационно-техническое состояние восточных железных дорог не отвечало требованиям сложившейся обстановки. На транссибирской магистрали имелось немало сгнивших шпал, свыше одиннадцати тысяч изношенных или лопнувших рельсов, что существенно ограничивало пропускную способность многих ее участков. Земляное полотно на некоторых перегонах тоже нуждалось в укреплении. Особенно это касалось прибайкальской линии, где еще перед войной начались, но так и не были закончены работы по возведению подпорных стенок и ремонту аварийных туннелей. В трудные годы войны на прифронтовые дороги европейской части страны были отправлены практически все запасы рельсов, шпал, стрелочных переводов, большая часть локомотивного парка, а также квалифицированных рабочих и специалистов.
13 апреля ГКО
Постановление ГКО обязывало Наркомат путей сообщения обеспечить минимальный пропуск поездов на дальневосточных магистралях в следующих количествах: на направлении Новосибирск — Владивосток к 1 мая — двадцать четыре пары и к 1 августа — тридцать нар; на направлении Карымская — Борзя — Отпор к тем же срокам, соответственно — двенадцать и шестнадцать пар в сутки.
Значительно увеличивался паровозный парк дальневосточных дорог. Для его пополнения с других магистралей и из резерва страны туда перегонялось восемьсот локомотивов. Из двухсот сорока паровозов резерва ГКО и трехсот шестидесяти паровозов, запаса Наркомата путей сообщения, предстояло срочно сформировать двадцать паровозных колонн.
В течение апреля — июня число машинистов на железных дорогах Дальнего Востока должно было возрасти на две тысячи четыреста человек, помощников машиниста — на две тысячи девятьсот, паровозных слесарей — на три тысячи сто. В распоряжение Дальневосточное го военного округа прибывало три эксплуатационно-железнодорожных полка и три эксплуатационных поездных отделения из Польши и Румынии Возвращались все специальные подразделения, ранее направленные с Дальнего Востока в распоряжение Юго-Западных дорог.
В тот же день, 13 апреля, полевое управление Карельского фронта маршала Мерецкова [2] прибыло в Ворошилов, а 14 апреля превратилось в полевое управление... Приморской оперативной группы войск. Весь ее командный состав получил новые удостоверения личности, став в одночасье воинами-дальневосточниками.
В состав Приморской оперативной группы войск входили 1-я Краснознаменная, 25-я, 35-я и 9-я воздушная армии, а также Чугуевская оперативная группа генералов Савушкина, Максимова, Зайцева, Виноградова и Парусинова. Она напрямую подчинялась Ставке Верховного Главнокомандования. Маршал Мерецков ожидал в ближайшее время обещанных Ставкой важнейших подкреплений с советско-германского фронта. Прежде всего, это касалось соединений 5-й армии генерал-полковника Крылова, а также других частей, имеющих достаточный опыт прорыва сильно укрепленных оборонительных рубежей противника в Восточной Пруссии.
2
В целях дезинформации противника, по решению Ставки Верховного Главнокомандования, Маршал Советского Союза К. А. Мерецков надел погоны, и получил новое удостоверение на имя «генерал-полковника Максимова».
Хотя в канун грандиозной Берлинской операции, Сталин был предельно загружен заботами по ее материально-техническому обеспечению, он то и дело возвращался к проблемам предстоящей Дальневосточной кампании.
В середине дня 15 апреля Верховный вызвал к себе, вместе с генералом армии Антоновым, начальника Главного разведывательного управления Генштаба генерал-лейтенанта Ильичева. Он хотел знать уточненные данные о противнике, что конкретно известно нашей разведке об укрепрайонах японских войск вдоль нашей дальневосточной и монгольской границ.
Сталин умел ставить вопросы и получать на них исчерпывающие ответы. Так было и на этот раз.
— Нам известно о наличии у японца семнадцати укрепрайонов вблизи монгольской и советской границ. А что представляют собой эти укрепрайоны, товарищ Ильичев?
Начальник ГРУ развернул на столе карту, доложил:
— Вдоль западных границ Маньчжоу-Го имеется четыре укрепрайона; на севере, вдоль Амура, — пять; на востоке, севернее и южнее озера Ханко, — восемь. Все они, товарищ Сталин, вначале предназначались для подготовки агрессии против Советского Союза, но теперь переоборудуются исключительно для обороны. Каждый из них включает до семи узлов сопротивления, насыщенных цепью опорных пунктов. Они занимают господствующие высоты, имеют перекрестную огневую связь. Фланги же, как правило, упираются в труднодоступную местность — в болота или горы.
— Значит, обойти их укрепленные районы на флангах невозможно? — уточнил Верховный.
— Большими силами невозможно, товарищ Сталин, — подтвердил генерал-лейтенант Ильичев.
Верховный остановился рядом с начальником разведки Генштаба, после небольшой паузы, спросил:
— А как оборудованы опорные пункты японца в инженерном отношении? Они по зубам нашей тяжелой артиллерии?
Генерал-лейтенант Ильичев ответил и на этот вопрос:
— Построены прочные огневые сооружения, состоящие из артиллерийских и долговременных пулеметных огневых точек, бронеколпаков, бронированных НП [3] , деревоземляных огневых точек, противотанковых рвов, стрелковых окопов и проволочных заграждений. Помещения для личного состава, долговременного хранения боеприпасов и продовольствия, стационарные электростанции, системы водоснабжения и вентиляционные устройства, по агентурным данным, товарищ Сталин, находятся глубоко под землей. Развитая сеть подземных ходов сообщения соединяет все долговременные сооружения укрепрайона в единый замкнутый комплекс. Сейчас мы проводим доразведку полос прикрытия противника. Активизированы воздушная и войсковая разведки. Усилено наблюдение за противником с моря.
3
НП — наблюдательный пункт.
— На Сахалине и Курильских островах, товарищ Ильичев, по-видимому, сходная ситуация? — Верховный медленно обвел указательным пальцем эту дальневосточную акваторию.
— Да, товарищ Сталин. Но там круглосуточное наблюдение за противником ведут в основном разведывательные службы Тихоокеанского флота, — подтвердил высказанное предположение начальник Главного разведуправления.
Следующий вопрос Верховного оказался для начальника разведки Генштаба непростым.
— Что известно нашей разведке, товарищ Ильичев, о тех вспомогательных силах, которые подкрепляют Квантунскую армию японца в Маньчжурии?
— Вы имеете в виду марионеточные китайские силы, товарищ Сталин? — уточнил начальник разведки Генштаба.
— Да, именно китайские, — подтвердил Верховный и пояснил: — Я имею в виду формирования императора Пу И, князя Дэ Вана и Суйюаньскую группировку.
Ильичев ответил на этот вопрос предположительно:
— По данным агентурной разведки, армия Маньчжоу-Го императора Пу И имеет в своем составе четыре дивизии, две пехотных и две кавалерийских, а также двенадцать отдельных пехотных бригад и четыре кавалерийских полка. Общая численность армии не превышает ста восьмидесяти тысяч человек. Армия Внутренней Монголии под командованием князя Дэ Вана имеет всего четыре пехотных дивизии. Их количественный состав — порядка шестьдесят пять — семьдесят тысяч человек. Суйюаньская армейская группа имеет в своем составе только кавалерию — пять дивизий и две бригады. Численный состав — до сорока восьми тысяч человек.
— Выходит, японец лишил марионеточные формирования военной техники? Ни орудий, ни танков они не имеют?
— Не имеют, товарищ Сталин. Это понятно. Артиллерии и танков не хватает даже для новых японских формирований.
— Хорошо, понятно, — удовлетворился ответом Верховный, и тут же повернулся к начальнику Генштаба:
— Вопрос о сроках передислокации 59-й армии согласован с командованием 3-го Белорусского фронта, товарищ Антонов?
Генерал армии Антонов был как всегда лаконичен: