Великая Пустошь

Неверов Александр Сергеевич

Парни! Помните богатые дома на острове?! Вот в таком же доме мы вышли из лифта! Там полы блестящие, на стенах картины... Красота, как самых богатых домах острова. Там подошёл парень. Молодой и белобрысый. Не знаю, сколько ему лет, может двадцать, а может и меньше. Он так одет был, как у нас самые богачи одевались! Он не представился, но я потом услышал, что его Альведус зовут.

Те двое, остались в коридоре, а этот Альведус повёл меня и привел в большую комнату. Там роскошь, занавески, мебель шикарная, расписные потолки и прохладно из-за этой кондиции! Сразу видно, что это один

из самых богатых домов, наверное, здесь.

И там люди! Молодые все. Парни, девушки, есть очень молодые и одеты так, как даже наши богатые дети, на острове, не одевались! И главный у них там - один урод! У него голова круглая и большая, а тело маленькое. И сидит он на кресле. Знаете, на острове были такие кресла-каталки, на них стариков возили и инвалидов. И у него такое кресло, но колёсики маленькие и оно с моторчиком. Судя по звуку, на электричестве. И этот большеголовый, его зовут Левантий, он управлял своим креслом и по всей комнате ездил!

И, когда я пришёл, они там все уселись на стулья, а я стоял перед ними. И они сказали, чтобы я рассказал нашу историю. И я им рассказал, всё как было. С самого острова и вот до этого момента.

– Про клады наши, то есть, про клад, ты рассказал?!
– сразу же рявкнул Добер.

– Нет, конечно!
– фыркнул очкарик.
– Что же, я, по-твоему, идиот совсем?

– В общем, я им рассказывал, но им, как я понял, наши приключения не интересны особо. Но вот, когда про Надана рассказывал, Берга, и про то, что они с Сегрегором воевать собираются, то они сразу оживились. Вопросы задавали, переговаривались оживлённо. А это Левантий, который на кресле с колёсиками, он громче всех там говорил и все к нему прислушивались.

– А что именно, они там говорили?
– спросил Хтон.

– Да странно они себя вели. По их репликам, можно подумать, что они тоже собирались в эту войну ввязаться. Так говорили, словно сами хотят власть в Пустоши захватить. И, главное, видно, что они почти дети, там может некоторым лет шестнадцать всего, но они так уверенно и серьёзно рассуждали, что можно было подумать, что им стоит только пальцами щёлкнуть, как сам Сегрегор или Агелай к ним прибегут и будут им чуть ли не ноги целовать...

– И, что дальше было?

– А дальше...
– Вилен вдруг поморщился.
– А дальше ничего! Как я им всё рассказал, они меня назад отправили, сюда. Сказали, что может быть ещё раз, потом, поговорят со мной. Вот и всё!

– И ты, про нас их не расспросил?
– поинтересовался старик.
– Помогут они нам, или просто, тебя позвали, чтобы развлечься?

– Да, в том-то и дело, что я и понятия об этом не имею.

– Ну, ты, очкастый, и дурак!
– зло сказал Добер.
– Ходил, а ни хера не узнал!

– Дурак, да поумнее тебя!
– зло воскликнул бывший библиотекарь.
– А уж ты бы там точно развернулся! Сразу бы всё выяснил и приказал, чтобы нас всех на свободу выпустили, да?

– Дурак...
– с презрением сказал бугай.
– Как есть, дурак...

Не обращая внимания на реплики придурка, Вилен сказал, глядя на старика:

– Понимаете, какое

дело... Когда эти двое меня повели отсюда, я испугался очень. А как в том доме оказался, то растерялся. И в этой комнате, там, сбоку, стол стоял с едой. Чего там только не было! И рыбина большая; и икра; и огромные желе такие, разных цветов; и пирожные и бутылки разные. Я растерялся сперва, а потом понял, что там какой-то банкет будет. И мне есть хотелось сильно.

Я, может и дурак, но подумал, что они сейчас расспросят меня, потом мы вместе поедим, а после еды, уже настоящий разговор будет, где они объяснят, зачем они меня позвали и объяснят, что с нами дальше будет. И, когда рассказывал нашу историю, то старался показать себя дружелюбным и искренним, чтобы они поверили мне.

А как до конца дошёл, они все давай там галдеть и тот уродец, на коляске, громче всех вопил. Я и дух не успел перевести, а этот Альведус, ну, который меня встретил, вдруг подошёл и говорит: пойдём. Мы вышли из комнаты, и я думал, что он что-то наедине спросить хочет, а он и говорит, мы ещё поговорим, а ты иди и держи рот на замке. Я и оглянуться не успел, как те двое меня подхватили и лифт затолкали. Я, прямо скажу, и не ожидал такого поворота... Не ожидал, что они меня так быстро выпроводят.

– Ну, а вообще?
– спросил старик.
– Какое у тебя ощущение от этих детишек осталось?

Вилен пожал плечами.

– Я даже не знаю, что и думать. Они там так уверенно рассуждали о судьбах мира - вы бы слышали! Но, ведь, дети они! Но, с другой стороны, они же меня вытащили из тюрьмы, а шериф говорил, что дверь тут открыть невозможно! А их люди, вон как легко меня из камеры вывели! Не знаю, что и сказать.

– Ладно, - сказал Хтон.
– Давайте спать. Завтра ещё будет время, обсудить всё это. А ты, Вилен, в голове ещё раз, прокрути всё это и, может, что интересное вспомнишь и утром расскажешь.

– Да, кстати!
– воскликнул очкарик.
– Там, вот, что было! Когда я назад-то шёл. Мы идём и вдруг хлопки наверху. И в небе фейерверки! Словно огромные шары взрываются - красные, жёлтые, белые, зелёные... На острове такого никогда и не было, я об этом только в книжках читал. А тут вон как! И мы, как раз, шли по улочке и навстречу люди. Мы же встали там, в тёмной нише, чтобы пропустить и мимо нас какие-то двое мужчин прошли. Судя по голосам - не молодые. И вот, они что говорили между собой.

Один говорит, мол, смотри какие фейерверки устроили, а другой говорит: совсем сдурели, злят только их. Говорит, что, может, их завтра уже за горло возьмут, а они устроили праздник. А первый говорит: как бы и нас за горло не взяли. Надо теперь сидеть и смотреть, что будет. А второй говорит: многое от нефтяников зависит, как они на всё это отреагируют, но, говорит, чую я, резня будет. А другой сказал, что довели город, сволочи...

Я не понял, про кого это они, и кто кого резать будут, но как-то жутко мне стало. Я этих, ну что со мной шли, спросил, про кого это? А они говорят: тебя это не касается и твое дело, мол, язык за зубами держать...