Великая танковая война 1939 – 1945
Шрифт:
Времени на организацию взаимодействия и увязку действий было крайне мало и танкисты уяснили свою задачу уже в ходе боя. Командиры стрелковых батальонов, как основное звено организующее взаимодействие, были подготовлены слабо и всеми вопросами организации взаимодействия ведали командиры стрелковых полков и выше».
В походе на Западную Украину и в Белоруссию в сентябре 1939 года было задействовано 3542 танка. Поскольку польские войска практически не оказывали сопротивления, боевые потери составили всего 42 машины. 429 танков вышли из строя по техническим причинам. Значительно драматичнее сложилась ситуация для советских танковых войск в советско-финской войне.
Советско-финляндская, или, как её часто называют, «зимняя» война началась 30 ноября 1939 года. В войне с Финляндией принимал и участие 10-й
К моменту перехода финской границы в составе 7-й армии, наступавшей на Карельском перешейке, насчитывалось 1569 танков и 251 бронеавтомобиль.
Наступление пришлось вести в исключительно тяжёлых географических и климатических условиях. Район боевых действий изобиловал многочисленными озёрами и болотами и был покрыт большими лесными массивами. Боевые действия осложнялись из-за необычайно суровой зимы. Морозы достигали 45–50 °C. Глубокий снег до двух метров толщиной исключал движение танков вне дорог, а пригодные для движения пути были плотно прикрыты различными инженерно-минными заграждениями, охраняемыми финскими войсками.
Танкисты 20-й танковой бригады возвращаются с Карельского перешейка. 24 апреля 1940 года.
Танковые батальоны стрелковых дивизий обычно действовали поротно в составе стрелковых полков, наступавших на главном направлении. Отдельные танковые батальоны и танковые бригады придавались стрелковым корпусам и стрелковым дивизиям. Командиры стрелковых корпусов и дивизий распределяли бригады побатальонно, батальоны — поротно и придавали их стрелковым полкам. Командиры стрелковых полков, в свою очередь, распределяли танковые батальоны поротно, а роты повзводно и придавали взводы стрелковым батальонам, реже — стрелковым ротам.
Наиболее характерным в применении танков во время «зимней» войны было использование их преимущественно в боевых порядках пехоты, с отрывом от неё не далее чем на 100–300 м. Боевые действия, как правило, велись лишь в светлое время суток, а с наступлением темноты танковые подразделения и части выходили из боя, приводили в порядок материальную часть, заправлялись горюче-смазочными материалами и пополняли боеприпасы. Подобные действия не отвечали требованиям обстановки, поскольку войска противника нередко совершали дерзкие нападения на передовые части нашей пехоты, оставленные без танковой поддержки, именно в ночное время.
Военные действия велись не на сплошном фронте, а на отдельных, наиболее доступных направлениях. На тех направлениях, где обозначался наибольший успех, общевойсковые начальники стремились сосредоточить основную массу приданных им танков. Поэтому многим танковым батальонам и бригадам пришлось осуществлять перегруппировки, иногда на значительное расстояние (до 70–100 км), по плохим дорогам и при недостаточно организованной службе регулирования движения.
Для боевых действий первого этапа советско-финляндской войны (с 30 ноября 1939 года по 1 февраля 1940 года — преодоление полосы обеспечения и выход к главной полосе обороны линии Маннергейма) было характерным отвратительное взаимодействие танковых и стрелковых подразделений. Большинство командиров стрелковых частей и соединений совершенно не знали возможностей танков и не разбирались в принципах их применения. Пехота же была воспитана с верой во всесокрушающую мощь танков, которые, по широко распространённому тогда мнению, были способны самостоятельно уничтожить любого врага.
На всём пути к главной полосе обороны отставание пехоты от танков было систематическим. Танкисты сами под прикрытием своего огня проделывали проходы в надолбах и эскарпах, отыскивали и уничтожали цели и возвращались за пехотой, чтобы вести её вперёд. К 13 декабря части Красной Армии вышли к главной полосе обороны линии Маннергейма. Попытка прорвать её с хода не удалась — из-за плохо поставленной разведки войска не имели представления о характере укреплений. Поэтому с 17 декабря начались атаки танков и пехоты при поддержке артиллерии, стрелявшей по площадям. Сценарий всех атак был примерно одинаков: как только финны открывали пулемётный и миномётный огонь советская пехота, бросая танки, в панике бежала назад. Если же пехоте удавалось занять захваченный танками район, то с наступлением темноты она отступала обратно. Пехотные командиры имели настолько большую неуверенность в своих подчинённых, что пехотные задачи ставили танкистам и требовали их выполнения, угрожая расстрелом. Так, по донесениям командования 40-й танковой бригады, командир полка 24-й стрелковой дивизии приказал танкам нести службу ночного боевого охранения — «охранять пехоту, находясь у надолб противника, а если будете уходить, прикажу забросать вас гранатами». В полосе 138-й стрелковой дивизии в ночь на 23 декабря танки 35-й танковой бригады использовались для защиты штаба дивизии и штабов стрелковых полков от нападения мелких групп противника, поскольку стрелковые части в беспорядке оставили свои позиции. 19 декабря два батальона 20-й танковой бригады прошли две полосы заграждений, «оседлали» укреплённый узел и продвинулись на три километра вглубь, фактически прорвав главную полосу обороны финнов. Когда же танкисты потребовали от пехоты 138-й стрелковой дивизии броска вперёд для занятия дотов, финны открыли миномётный огонь, и пехота в панике отступила. Батальоны 20-й бригады до темноты вели бой в глубине финских позиций, а затем, потеряв 29 танков, отошли.
Танк БТ-7М на колёсном ходу, гусеницы уложены на надгусеничных полках. 1940 год.
Другие танковые бригады, выполняя приказы командиров стрелковых соединений, которым они были приданы, все эти дни яростно атаковали финские позиции, неся большие потери. И практически нигде пехота в атаку за танками не шла. Например, 8 декабря был случай, когда после сигнала «в атаку!» машины 40-й танковой бригады двинулись вперёд, а пехота лёжа кричала «ура!», но за танками не шла. Оскорблённый таким поведением пехотинцев командир 112-го танкового батальона запрашивал начальника политотдела 123-й стрелковой дивизии: «Неужели у нас вся пехота такая трусливая?» Мало того что танкисты вели в бой свои танковые части, они часто, выйдя из машин, вели вперёд пехоту. Например, 17 декабря, поднимая в атаку подразделения 123-й стрелковой дивизии, был тяжело ранен командир 35-й танковой бригады полковник Кошуба.
В ходе боёв первого этапа советско-финляндской войны стало очевидным, что без налаживания чёткого взаимодействия танковых и стрелковых частей прорвать линию Маннергейма не удастся. Поэтому в конце декабря танковые бригады отвели в тыл для пополнения и боевой подготовки.
С начала января 1940 года на фронте шла напряжённая боевая учёба. Отрабатывались методы взаимодействия танков с пехотой, артиллерией и сапёрами. Командование танковых бригад посылало в стрелковые части своих лучших бойцов, чтобы рассказать о том, как надо действовать в бою вместе с танками. Пехотинцы привыкали пользоваться боевыми машинами как бронированной стеной, чтобы не оторваться от них в атаке. Ведь многие красноармейцы считали, что на танках сосредоточен весь огонь противника, и поэтому в атаку безопаснее идти на расстоянии от них. На деле оказывалось всё наоборот и финны легко отсекали пехоту от танков.
Благодаря проведённой разведке и налаженному взаимодействию танковых частей с другими родами войск, 11 февраля прорыв главной полосы обороны финнов был осуществлён двумя батальонами 20-й и 35-й легкотанковых бригад и пехотой 123-й стрелковой дивизии. В прорыв была немедленно введена 20-я тяжёлая танковая бригада, с помощью которой прорыв был расширен и углублён. К вечеру 16 февраля центральный участок главной полосы обороны линии Маннергейма был прорван. К 23–25 февраля части Красной Армии подошли ко второй оборонительной полосе финских войск. Не сумев преодолеть её с ходу, войска остановились для перегруппировки сил и подтягивания резервов.