Великая война не окончена. Итоги Первой Мировой
Шрифт:
При Бабраке Кармале немцы вновь прибыли в Кабул. На сей раз это были восточные немцы. Сотрудники министерства государственной безопасности ГДР помогали афганским коллегам.
Ататюрк и исламисты
В середине сентября 1914 года министр иностранных дел России Сергей Сазонов вручил послам стран Антанты программу послевоенного переустройства Европы. Союзникам предоставлялась свобода передела границ в западной части Европы.
Россия, в свою очередь, желала получить: стратегически важное в военных коммуникациях нижнее течение Немана (Сувалщина),
В дневнике Министерства иностранных дел в феврале 1915 года отмечено:
«На состоявшемся утром в Царском Селе всеподданнейшем докладе министра были точно определены пределы подлежащих включению в состав империи земель по обеим сторонам проливов и признано необходимым следующее: вопрос о Константинополе и проливах должен получить окончательное разрешение согласно вековым стремлениям России.
Всякое решение было бы недостаточным, если бы город Константинополь, западный берег Босфора, Мраморного моря и Дарданелл, равно как Южная Фракия по линии Энос– Мидия не были включены в Российскую империю. Равным образом в силу стратегической необходимости часть азиатского берега между Босфором, рекой Сакарией и Исмидским заливом, а также острова Мраморного моря, Имброс и Тенедос, должны войти в состав империи».
Кроме того, император и его правительство считали необходимым превратить Австро-Венгрию в триединую монархию, чтобы Чехия повысила свой статус и стала королевством, а также передать Сербии Боснию, Герцеговину, Далмацию и Северную Албанию, а Болгарии – сербскую Македонию.
Любопытно, что крайне правые партии не очень хотели расширения границы на Западе (см.: Вопросы истории. 2009. № 9). Член Государственного совета и недавний министр внутренних дел Петр Николаевич Дурново обратился к императору: «Что может дать нам победа над Германией? Познань, Восточную Пруссию? Но зачем нам эти области, густо населенные поляками, когда и с русскими поляками не так легко управляться? То же и в отношении Галиции».
19 февраля 1915 года министр иностранных дел Сазонов отправил памятную записку послу Франции в Петрограде Морису Палеологу и послу Великобритании Джорджу Бьюкенену:
«Ход последних событий приводит его величество императора Николая к мысли, что вопрос о Константинополе и Проливах должен быть разрешен окончательно и сообразно вековым стремлениям России.
Всякое решение будет недостаточным и непрочным в случае, если город Константинополь, западный берег Босфора, Мраморного моря и Дарданелл, а также южная Фракия до линии Энос – Мидия не будут впредь включены в состав Российской империи. Равным образом и ввиду стратегической необходимости часть азиатского побережья в пределах между Босфором, рекой Сакарией и подлежащим определению пунктом на берегу Исмидского залива, острова Мраморного моря, острова Имброс и Тенедос, должны быть включены в состав империи…
Императорское правительство льстит себя надеждой, что вышеприведенные соображения будут приняты сочувственно обоими союзными правительствами».
Весной 1915 года Россия объявила, что считает своим долгом в ходе войны освободить Царьград (Константинополь). 12 марта Франция и Англия официально признали, что согласны передать Константинополь России. В Думе Сазонов сказал
Оттоманскую империю не принимали всерьез, а она сражалась отчаянно, защищая себя. У военных возникли сомнения относительно проливов.
В октябре 1915 года директор дипломатической канцелярии при Ставке Николай Александрович Кудашев – по поручению начальника штаба Верховного главнокомандующего – написал личное и строго секретное письмо министру Сазонову:
«Настоящая война началась при редко благоприятной нам международной обстановке. Можно было смело считать, что настало время для разрешения как Россией, так и ее союзниками всех наших политических задач. Как в среде правительства, так и нашего общественного мнения укрепился взгляд на неотложность разрешения двух важнейших и сложных исторических задач России, а именно:
1) воссоединения под русской державой зарубежных наших единопленников, что должно было сопровождаться разрешением польского вопроса, и
2) приобретения Константинополя с проливами.
Радужным надеждам нашим, однако, не суждено было сбыться. Не входя в рассмотрение причин успехов германского оружия, замечу, что в настоящее время цели войны не могут уже быть теми, какими они нам представлялись год тому назад. Мы уже теперь свидетели разорения и опустошения широкой полосы нашей территории, а впереди встает признак окончательной утраты всей или части этой территории… Цель войны отныне должна состоять единственно в том, чтобы сокрушить военную германскую мощь…
Вопрос о Константинополе поневоле должен быть отложен на далекое будущее… Остается сделать вывод о желательности напрячь все наши силы к тому, чтобы примириться с Турцией, заплатив за это даже дорогой ценой».
Уинстон Черчилль вспоминал: «Поражение союзников у Дарданелл положило конец надеждам на соединение с русскими войсками на юге. Русское общество охватило подозрение такого рода: Англия и не пыталась по-настоящему овладеть проливами. Как только Англия признала русские права на Константинополь, она утратила к нему интерес. Этим объясняется нерешительность британских войск. И это происходит в то время, когда Россия проливает свою кровь обильнее всех».
Когда Соединенные Штаты вступили в войну, президент Вудро Вильсон информировал союзников, что не станет придерживаться секретных соглашений, которые страны Антанты подписали между собой. Объяснил: американское общественное мнение подобные сделки не примет (см.: Новая и новейшая история. 1999. № 6).
В революционном Петрограде обиделись: секретные соглашения отдавали России черноморские проливы. Министр внутренних дел Временного правительства Павел Николаевич Милюков 4 апреля 1917 года сказал журналистам:
– Никому не следует вторгаться в ткань секретных соглашений союзников, иначе это унизит Россию. Победа – это Константинополь, Константинополь – это победа!
30 октября 1918 года младотурки подписали перемирие с Антантой.
Союзники заняли столицу империи 13 ноября. Корабли союзников пришли в Константинополь и высадили десант. Это был конец Мехмеда VI, последнего султана Оттоманской империи, хотя формально султанат был упразднен только 1 ноября 1922 года. Последние годы бывший султан прожил в Италии.