Великая Звезда Мироздания

Абердин Александр М.

Митяй поднял голову и улыбнулся:

– Так ведь смерти нет, мама, есть только небольшая передышка перед началом новой работы.

Мать-Земля вздохнула и с грустью в голосе возразила:

– Нет, Митя, смерть всё же есть, и это чёрное небытие, из которого нет возврата, но вместе с тем есть и вечная жизнь, если ты сможешь достичь полной гармонии. Только она тоже почти ничем не отличается от смерти.

– Да, я знаю это, мама, – согласился Митяй, – на Земле об этом давно уже сказано так: движение – всё, цель – ничто. Но это вовсе не говорит, что человек должен двигаться по кругу, как белка в колесе или цирковая лошадь.

Мать-Земля наклонилась вперёд, провела рукой по голове своего пытливого сына и спросила:

– Поэтому ты хочешь узнать, является ли чередование Света и Тьмы единственной возможностью разорвать этот порочный круг?

Отрицательно помотав головой, Митяй уверенным тоном сказал с нажимом в голосе:

– Такое чередование не приведёт ни к чему, кроме одной только смерти, мама. Это всего лишь хитроумная ловушка Судьбы. Есть третье направление движения и никогда не достижимая цель –

наполнение бесконечности бесконечным же разнообразием форм. Только так, постоянно двигаясь вперёд и всякий раз созидая мир по-новому, можно избежать возвращения к тому, с чего ты начал.

Мать-Земля, пристально глядя в глаза своему сыну, полному парадоксов, задумалась и через несколько минут с улыбкой сказала:– И тогда, когда все мои дети покинут меня, я тоже покину эту планету, завершив часть своего пути, и она растает и превратится в гигантскую область изначальной пустоты, которую мои дети снова начнут заполнять, а я, наконец, смогу породить своих собственных, родных детей, и при этом никуда не исчезну. Ты именно по этому пути хочешь пойти сам и повести за собой всех, Митя? Как и ты, мой мальчик, я перворождённое существо и не знаю, каким образом появилась внутри этой планеты, которая всего лишь является моим домом и раньше представлялась мне самой настоящей тюрьмой. Что же, такое завершение жизненного пути, которое станет моим преображением и даст мне возможность стать настоящей матерью, хотя мне и не суждено растить и воспитывать своих детей, гораздо лучше смерти.

– Всё именно так и будет, мама, если мы изберём такой путь, – с широкой и открытой улыбкой сказал Митяй, – только тут есть два небольших но. Во-первых, ты не останешься одна. Может быть, Илсиана покинет Егора, ставшего твоим Хранителем, а может, и нет, хотя их дети точно станут Творцами и обязательно отправятся в долгое, бесконечное путешествие, но он точно тебя не оставит никогда. Вы покинете этот мир вместе и одновременно породите новых Матерей-планет и звёзд, а вместе с этим и новую изначальную пустоту. А во-вторых, я никого не поведу за собой и тем более не стану звать, хотя и не буду ни от кого скрывать, что существует такой путь. Об этом я скажу только после того, когда уничтожу того чёрного демиурга, который так долго воевал со Светом. Дело тут даже не в моей ко злу ненависти. Он просто является преградой, устранив которую можно выйти на этот бесконечный путь, и меня мучит такой вопрос: а стоит ли вообще идти по этому пути? Не проще ли будет смириться с необходимостью бесконечной войны между Светом и Тьмой? По сути, это ведь я завершил то, чему положил начало Дионис, но если я открою третий путь, то тем самым уже довольно скоро не только твой дом, но и все те Мегавселенные, которые нас окружают, будут с моей подачи разрушены, и как бы это ни происходило – со взрывами, как во время их сотворения, или без них, итог будет один и тот же – все они навсегда исчезнут.

Мать-Земля положила руки на плечи своего сына-вед-ла и взволнованно сказала отнюдь не огорчённым, а радостным голосом:

– Митя, но ведь у всего есть начало и конец. Даже у Великой Звезды Мироздания. Родившись из клубка страстей и хаоса, она какое-то время будет сиять и затем погаснет, но вскоре снова возродится и уже изначально будет бриллиантом чистой воды, а не комком грязи. Я долго не могла понять, почему из бесчисленного множества таких же существ, как и я, только в моём доме появились ведлы, и только теперь осознала, что, хотя это и явилось чистой случайностью, тому была своя причина и она имеет имя. Если ты повнимательнее присмотришься к своему другу Валеирдену-Алдаготу из рода Селестарнов, то поймёшь, что он далеко не так прост, как это кажется.

Хлопнув себя ладонью по лбу, Митяй чуть ли не простонал:

– Так вот в чём дело… Ну, тогда всё понятно. Мама, это ведь существенно всё упрощает. Понимаешь, объявив о наступлении Эры Демиургов, я ведь буду вынужден, по сути дела, уничтожить все те молодые миры, которые уже появились на свет, а вместе с ними и те, которые появятся спустя какое-то время. Уничтожу тем, что мы ввергнем их в ведловство и буквально за уши втащим в Эру Демиургов, как это произошло с ведлами Земли Второй, твоей сестры-близнеца, если и вовсе не клона. Но им я хотя бы дал возможность пятьсот лет развивать свою собственную цивилизацию и почти двести лет не стоял у них над душой. А если Валей и есть тот самый Творец, который прибыл в нашу Мегавселенную с одной-единственной целью – внести в неё ведловство, то тогда молодые миры могут развиваться так, как это им положено. С более зрелыми мирами дело и вовсе обстоит намного проще. Некоторые из них сами становятся демиургическими, а иные, как цивилизацию Земли, нужно загонять туда буквально пинком. Оставить всё как есть я ведь уже не могу, так как слишком многое себе позволил, но если бы вообще ничего не делал, то всё могло закончиться большой войной. Что же, это всего лишь означает, что человечеству на Земле придётся испытать очень большой шок, мама, и от этого никуда не деться. Но перед тем тебе придётся испытать меня самого. Хотя ты и любишь меня, я прошу не забывать, что твой сын – убийца, а однажды мне даже пришлось выступить в роли палача целого народа. Однако меня больше всего волнует совсем другое: кто я такой на самом деле?

Тут в саду Матери-Земли послышался громкий насмешливый, если и вовсе не издевательский голос:

– Как это кто ты? Ты Митяй, он же Ботаник, он же Крейзи Шутер, самая егозистая козявка, которую я только видел когда-либо. – С такими словами рядом с изумлёнными Матерью-Землёй и уже было обрадовавшимся ведлом-демиургом появился Валеирден и произвёл некоторую перестановку. В саду возникли круглый столик и два белоснежных кресла затейливой формы. Сев в одно из них и усадив Митяя в другое, Творец с улыбкой сказал: – Ну что

же, дети мои, вот и завершилась наша работа в вашем мире. Мне осталось только поговорить с вами, и мы отправимся в путь. Не знаю, пересекутся ли наши дорожки в дальнейшем, но, думаю, всё же пересекутся, и не раз. Девочка моя, Митяй, хотя и бывает иной раз балбес балбесом, рассказал тебе всё, как оно есть на самом деле. Да, далеко не у всех Матерей-планет счастливая судьба, но это только потому, что не все демиурги вышли на дорогу Творцов, но этого никогда и не произойдёт. В Большой Вселенной демиургов всегда будут находиться те, кто видит смысл своей жизни только в борьбе и стремлении достичь каких-то своих целей. Целью же каждого Творца является само творение, и ты была полностью права, когда сказала, что у всего есть своё начало и свой конец. Бесконечно одно только творение, и подлинным бессмертием обладают одни только Творцы. Смешно сказать, Митяй, но я даже не знаю, сколько мне лет, и тебе уж точно суждено стать точно таким же Творцом, как и я, а также каждому, кто отважится ступить на этот путь. Кто-то ведь наверняка откажется. Когда заходит речь о единстве и борьбе противоположностей, то все почему-то думают, что это борьба сил добра с силами зла. Совершенно примитивное рассуждение, дети мои. Ты, Мать-Земля, изначально рождена как Инь – женское начало в даосской монаде, а любой Творец, будь это мужчина или женщина, – мужское начало Янь. Между вами нет никакой борьбы. Ты даёшь множеству Творцов, твоим детям, силу, так необходимую для творения, а они в итоге дают тебе возможность породить на свет ровно столько же дочерей, скольких Творцов породила ты сама, и при этом тебе ещё и уготовано обновление, в котором ты сама будешь бесконечно черпать силы. А ты, Митяй, хотя и являешься совсем ещё юным демиургом, тем не менее уже стал Творцом, и ты полностью был прав, когда говорил о той чёрной преграде, которую должен устранить в скором времени. Тебе предстоит куда более серьёзное испытание, чем то, которое ты сам себе придумал. Мать-Земля, тебе нет нужды представать перед Митяем в облике строго судьи. На его руках нет ни капли крови, за исключением той, которую он пролил, добывая себе пищу, а это, как ты понимаешь, не в счёт, хотя Митяй и здесь проявил просто редкостную изобретательность, заставив травоядных животных отдавать часть своей плоти плотоядным хищникам, хотя это и кажется мне полнейшей глупостью. Парень, ты можешь успокоиться, в некоторые моменты твоей жизни всеми твоими действиями руководил либо я сам, либо кто-то из моих друзей. Так что успокойся. То испытание, о котором я говорю, действительно очень опасное, и я не стану тебе помогать при всём своём желании, иначе ты навсегда останешься сопляком и недоучкой. Извини, но тебе всё же придётся повзрослеть, и я кое о чём предупрежу тебя. Твой враг примерно втрое старше Диониса и знает побольше его, хотя и не отличается мудростью. Зато он хитёр и полон коварства, равно как и злобы, а ещё он отравил своей злобой многих разумных существ, и тебе будет нелегко распознать их под маской страдальцев и героев. Действовать тебе придётся исходя из обстановки, но твоё, как ты называешь, жопное чувство навсегда останется при тебе. И вот ещё что, Митяй, не надо собирать большую команду, когда ты пойдёшь по следу Зелёной Мунги. Кстати, создав её якобы с подачи Тани, ты сдал свой последний экзамен на отлично. Никто из нас даже не ожидал, что ты сумеешь сотворить такое чудо. А теперь я вынужден проститься с вами, дети мои, мне было очень радостно смотреть на то, как вы набираетесь новых знаний и опыта. Мать-Земля, помни, куда бы ни отправился твой сын Митяй, твой Хранитель Егор должен всегда оставаться с тобой. Раньше я ещё мог связывать вас, но теперь всё осталось позади. Пока вы вместе, вам не угрожает никакая опасность. Ну что, выпьем командирского чаю на дорогу, ребята? У меня припасена с собой бутылочка отличного напитка.

Митяй покрутил головой и со вздохом сказал:

– Ох, Валей, ну и ловок же ты шифроваться. Я в чём угодно мог бы тебя заподозрить, но только не в том, что ты Творец. Ведабу!

Разливая по хрустальным бокалам янтарный, искрящийся напиток, Валеирден весело сказал:

– Именно для этого я и принёс с собой этот напиток. Это ведь не простой коньяк, а ведловской. С ним вы получите даже не знания, а нечто совершенно особенное – интуицию настоящих Творцов, но её вам ещё предстоит развивать. От тебя, Мать-Земля, она перейдёт к твоим сестрам, а вот тебе, парень, придётся поведловать, чтобы наделить ею своих друзей, но некоторые из них обретут её только потому, что они всегда рядом с тобой. – Они выпили напиток, и Митяй почувствовал, что это была настоящая, а не виртуальная реальность, и ещё через пару минут Валеирден, прежде чем исчезнуть, сказал: – До новых встреч, дети мои, но не ждите, что мы встретимся скоро.

Вместе с Творцом исчезли его кресло, пустые бокалы и бутылка. Юный же Творец не торопился покидать свою напарницу. Несколько осмелев, он коснулся руки Матери-Земли – та была тёплой и мягкой – и, слегка склонив голову, негромко сказал:

– Мама, скоро наступят большие перемены и твоя жизнь станет ещё интереснее. Мы можем забрать у тебя всех, кого ты приняла точно так же, как и твоего Хранителя?

Та улыбнулась озорно и весело, кивнула и ответила:

– Конечно, мой мальчик. С ними моя связь останется такой же глубокой и постоянной, как с тобой, Егором и твоими друзьями.

– Хорошо, мама, тогда мы всё хорошенько обдумаем и попросим, чтобы ты сразу вкладывала в их память весь нужный им объём знаний. Рождённые во второй раз должны знать намного больше, чем обычные, перворождённые люди. Уже завтра мы начнём большое ведловство, и вскоре наступит твоё полное преображение.

Посидев молча ещё несколько минут за одним столиком вместе с Матерью-Землёй, Митяй, закрыв глаза, покинул её сад, а открыв их, первой увидел Таню. Та смотрела на него с весёлой улыбкой. Егор, которому было не до улыбок, нетерпеливо спросил: