Великие химики. Том 1
Шрифт:
— Хорошо, я согласен отдохнуть.
— Сегодня мы приглашены на бал.
Шеврель был признанным в свете отличным танцором и великолепным собеседником. Его появление на балах всегда радовало молодых дам. Они тут же толпой окружали ученого и с большим интересом слушали его веселые рассказы.
— Вы опять отняли у меня мужа. Чего доброго я могу и рассердиться, — смеясь говорила госпожа Шеврель.
— Он ведь и так всегда с вами, дорогая. Подарите нам вашего замечательного спутника хотя бы на несколько часов.
— Вы считаете, что он всегда со мной? О нет, вы глубоко ошибаетесь: он всегда со своей наукой…
Он действительно принадлежал науке. Едва закончив работу над шестым томом, он начал писать другую книгу: «Основы органического анализа и его применение» [375] .
375
Chevreul M.-E. Considerations generales sur 1'analyse organique et sur les applications. — Paris, 1824.
«Ненадежность, которая теперь существует в предписании и пользовании лекарствами, можно устранить только целостным введением органического анализа в фармацевтическую практику. Такие ценные лекарства, как экстракты опия, содержащая хину кора цинхоны или корень ипекакуаны, можно было бы с уверенностью использовать только при условии введения органического анализа, при помощи которого можно отделять лекарственные вещества от сопутствующих им примесей… [376] , — писал Шеврель, подчеркивая одновременно заслуги ученых, сумевших выделить в чистом виде стрихнин, бруцин, хинин, цинхонин, кантаридин и другие биологически важные вещества. В конце книги Шеврель остановился на проблеме органической жизни. В то время большинство ученых было убеждено, что органические вещества могут образовываться только в живом организме. Они объясняли это действием некой «жизненной силы». Шеврель не разделял их мнения. «Это выделение органических веществ, — писал он, — находится в противоречии с духом химии, и если сегодня мы знаем мало, существует надежда в будущем раскрыть новые пути, которые приведут к овладению органическим синтезом».
376
Начало XIX в. ознаменовалось открытием ряда алкалоидов — действующих начал различных растений. Исследователи, открывшие их, были преимущественно фармацевтами. Так, морфин — действующее начало, выделенное из определенных сортов мака, точнее его млечного сока — опия, был открыт аптекарем Сертюрнером (1783–1841), а наркотинфармацевтом Дереном (Левинштейн И. И. История фармации и организации фармацевтического дела. — М, — Л.: Медгиз, 1939, с. 63–66).
Книга Шевреля вышла из печати в 1824 году, за четыре года до осуществления Фридрихом Вёлером знаменитого превращения, цианата аммония в мочевину, которым были разрушены виталистические воззрения химиков. Шеврель был близок к истине, хотя и не сумел достичь ее.
В сентябре того же года Шеврель покинул профессорскую кафедру в лицее и принял предложение организовать исследовательскую лабораторию на Гобеленовских мануфактурах. Фабрики эти славились на всю Францию. Кроме обычных, здесь производили и самые разнообразные декоративные ткани — занавесы, покрывала, ковры, мебельную обивку и другие. От текстильной промышленности требовали тканей, окрашенных в сочные и яркие тона. Старые ремесленные методы уже не могли удовлетворять требований нового производства. Необходима была помощь со стороны ученых-химиков, исследователей и новаторов.
Шеврель с энтузиазмом приступил к своим новым обязанностям. Состояние, в котором пребывала лаборатория, не испугало ученого. За короткое время он сумеет ее полностью переоборудовать.
— Лаборатория напоминала старую, полуразвалившуюся кухню, — рассказывал он впоследствии Гей-Люссаку. — Представь себе, Жозеф, в ней не было даже термометра, не говоря уж об аналитических
— Ты удивляешь меня, Мишель. Покинуть лабораторию в лицее для того, чтобы прийти сюда и начать все с нуля.
— С нуля? Наоборот! Я продолжаю! В сущности свою научную деятельность я начал с изучения красителей — индиго, бразилина… Теперь я буду продолжать работу в этой области.
— Как вижу, ты не забываешь свои научные увлечения, опять какие-то мыла, не так ли? — Гей-Люссак остановил взгляд на маленьких кубиках, похожих на только что изготовленные кусочки мыла.
— Нет, не угадал. Это стеариновая кислота. Я сделал весьма интересное открытие, Жозеф.
Гей-Люссак с интересом ждал объяснений.
— Стеариновая кислота горит очень светлым пламенем и почти не образует дыма, в то время как жир сильно чадит и при этом неизбежен неприятный запах.
— Памятуя результаты твоих исследований, можно заключить, что коптящее пламя и запах при горении сальных свечей вызываются наличием глицерина.
— Да, это так. Ты догадываешься, какое огромное практическое значение имеет мое открытие? Насколько светлее стало бы в наших домах и как очистился бы воздух, если бы вместо сальных свечей мы употребляли свечи из стеариновой кислоты.
— Это действительно заслуживает пристального внимания, — согласился с ним Гей-Люссак. И он не раздумывая принял предложение Шевреля вместе заняться практическим разрешением данного вопроса.
Исследователи омыляли жир щелочью, а полученное мыло разлагали соляной кислотой. Стеариновая кислота представляла собой белое, жирное на ощупь вещество. Поэтому свечи были мягкими и жирными, но их пламя почти не образовывало дыма и копоти, не загрязняло воздух, и свечи давали яркий свет. Ученые сумели создать метод выделения глицерина из смеси жиров, а удешевлению свечей способствовало то обстоятельство, что побочный продукт — глицерин — тоже нашел хороший сбыт. Патент, выданный на имя Шевреля и Гей-Люссака в 1825 году, положил начало новой отрасли в промышленности — производству стеариновых свечей. В дальнейшем Жюль де Камбасере и Адольф де Мийи [377] несколько усовершенствовали этот процесс, и в окрестностях Парижа за короткое время возникло несколько фабрик по производству стеариновых свечей.
377
Кроме инженеров Ж. Камбасере и А. Мийи в усовершенствовании производства стеариновых свечей принял участие М. Мотар, который предложил использовать каустическую соду.
По словам немецкого химика Августа Гофмана, стеариновые свечи создали новую эру в истории освещения. В своем письме Шеврелю он писал:
«Вашими руками открыт источник света всему благодарному человечеству. Стеариновые свечи удачно конкурируют со все более распространяющимся газовым освещением, и им, по-видимому, не угрожает даже освещение будущего — электрический свет…»
Продолжая совершенствовать производство стеариновых свечей, Шеврель приступил к исследованиям, связанным с текстильной промышленностью. Для этого он стал изучать процессы крашения. Он хорошо понимал, что, только постигнув их, можно было производить стойко и красиво окрашенные ткани. С результатами своих исследований ученый считал необходимым ознакомить как можно больше специалистов, занятых в этой отрасли промышленности, с тем чтобы они могли применять научные достижения на практике. Этой цели он добился, организовав курс лекций на производстве.
Шеврель выступал с лекциями в большом зале Гобеленовской мануфактуры. Поначалу аудитория была очень пестрой и разнородной, но вскоре на лекции стали приходить в основном студенты высших школ Парижа. Широкие познания Шевреля, его живое слово привлекали слушателей.
В 1830 году он опубликовал свои лекции о крашении. Красители, используемые в текстильной промышленности, добывали из природных продуктов, главным образом из растений. Для этой цели использовались самые разнообразные растения, но о веществах, содержащихся в них, известно было очень мало. Интересы науки и самого производства требовали их изучения.