Великие химики. В 2-х томах. Т. 1.
Шрифт:
Бертолле вышел. Он и думать забыл о неудаче своего исследования. Он ликовал: в мире появился еще один великий ученый-химик, и не где-нибудь, а в его, Бертолле, лаборатории! Франция будет гордиться своим сыном.
Гей-Люссак сидел за столом, несколько обескураженный и смущенный разговором с профессором. Потом мысли вернулись к давно занимавшему его вопросу: состояние газов, о свойствах которых в лекциях профессора Бриссона говорилось очень поверхностно. В последнее время многие исследователи занимались их изучением, но не все еще было ясно, и очень часто делались ошибочные выводы. К примеру, статья Александра фон Гумбольдта об исследовании воздуха. Методика явно ошибочная! А отсюда, естественно, и неверные результаты.
Гей-Люссак начал опытную проверку исследования Гумбольдта и написал острую, критическую статью по этому поводу. Он продолжал изучение газов до конца 1802 года, когда на основании
279
Позднее было установлено, что коэффициент объемного расширения газов составляет 0,00367, а не 0,00375, как определил Гей-Люссак.
280
Первый закон Гей-Люссака, согласно которому изменение объема данной массы газа при постоянном давлении прямо пропорционально изменению температуры, был открыт в 1802 г.
В это время он работал в тесном контакте с физиком Жаном Батистом Био. Нередко молодые ученые, ставшие впоследствии друзьями, беседовали о вопросах, связанных с изучением атмосферы, с явлениями земного магнетизма, обсуждали новые идеи, составляли планы будущих исследований. Один из вопросов особенно волновал исследователей: как подняться в атмосферу, исследовать ее высокие слои, измерить силу магнитного поля Земли. Идея о воздушном шаре пришла как-то неожиданно, но захватила ученых своей смелостью. Био искал материалы для постройки летательного аппарата, специалистов для конструирования корзины шара. Гей-Люссак был занят подготовкой аппаратуры и химикатов для получения водорода. Наконец наступило 2 августа 1804 года. Погода была тихой и жаркой: ни ветерка, ни единого облачка. Еще на рассвете стали наполнять огромный шар водородом. Тонкое шелковое полотно, пропитанное защитными смолами, сверкало на солнце. Шар постепенно надувался и, через несколько часов оторвавшись от земли, плавно поднялся вверх, натянув при этом привязные канаты.
Гей-Люссак и Био заняли места в круглой корзине.
— Режьте канаты! — скомандовал Гей Люссак.
— Счастливого пути! — крикнул оставшийся на земле Бертолле и помахал им рукой.
— Успеха вам! — выкрикнул вслед за ним профессор Бриссоп, но его голос потонул в ликующих возгласах собравшихся на Монмартре профессоров из Политехнической школы, Сорбонны, Академии наук, научных сотрудников, студентов. Шар слегка качнулся и стал набирать высоту. Это было редкостное зрелище. Шар поднимался все выше и выше. Двое друзей, махали от радости руками и кричали, как мальчишки.
Но вот толпа провожающих начала постепенно исчезать в необъятной бездне под ними. Высокий Монмартр походил на копну сена.
— Приступаем к работе, — сказал Био.
— Я уже начал на блюдение за отклонением магнитной стрелки.
— Отмечай сразу и.показания высотомера. Важно, какие изменения наступят в зависимости от высоты… Жо-зеф, на какую высоту мы поднялись?
— 5800 метров над уровнем моря.
— Чувствую сильную боль в ушах и головокружение.
— Сядь сюда. Попробую продолжать наблюдения один. Я чувствую себя пока хорошо.
В круглой корзине, привязанной к огромному шару, было достаточно места. Все было подготовлено так, чтобы можно было удобно вести наблюдения. Между тем Био становилось все хуже: он побледнел, лицо покрылось крупными каплями пота, от озноба зуб не попадал на зуб.
— Надо спускаться на землю, — сказал Гей-Люссак.
— Ни в коем случае. Мы еще не сделали и половины того, что задумали, — настаивал Био. — Не обращай на меня внимания.
281
Мартин Генрих Клапрот — немецкий химик (конец XVIII в.), подтвердивший выводы Гей-Люссака о химическом составе некоторых минералов.
— Нет, нет, нельзя. Я открываю клапан для выпуска водорода.
Послышался легкий свист выходящего газа. Шар чуть заметно сжался, затем начал плавно опускаться вниз. Гей-Люссак снова закрыл клапан.
Через несколько часов они приземлились.
Известие о подвиге смелых исследователей вызвало настоящую сенсацию. Повсюду только и говорили о воздухоплавателях [282] . Еще не успели смолкнуть восторженные разговоры о первом полете, как Гей-Люссак решил повторить опыт. Теперь он задумал лететь один, пробыть в воздухе максимально долго, сделать возможно больше измерений.
282
За несколько недель до первого полета Гей-Люссака и Био 30 июня 1804 г. русский академик-химик Яков Дмитриевич Захаров (1765–1836) совершил первый в истории науки полет с научной целью. 3 часа 45 минут Захаров находился в полете на воздушном шаре и выполнил всю намеченную программу научных исследований, утвержденную Петербургской Академией наук. Научную и отчасти организационную подготовку к полету провел академик Т. Е. Ловиц, который не смог участвовать в полете по состоянию здоровья. В программе полета Гей-Люссака и Био предусматривалось повторение опытов Захарова (Ловиц Т. Е. Избранные труды но химии и химической технологии. — М.: Изд-во АН СССР, 1955, с. 417; Раскин Н. М. Рукописные материалы химиков второй половины XVIII в. в архиве Академии наук СССР. — М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1957, 45. 46–48; История Академии наук СССР. Т. 2 (1803–1917). — М. — Л.: Наука, 1964, с. 64; Раскин Н. М. Яков Дмитриевич Захаров: Физик и химик конца XVIII и начала XIX вв. — М.: Наука, 1979).
Спустя полтора месяца, 16 сентября 1804 года, Гей-Люссак вновь поднялся в воздух. Воздушный шар достиг высоты 7016 метров. Измерения показали, что даже на этой высоте магнитное поле не обнаруживало почти никаких изменений. Он собрал пробы воздуха на высоте 6636 метров и позднее проанализировал их в лаборатории. Результаты анализов показали, что воздух обладает тем же составом, что и вблизи земли.
Наряду с проведением исследований Гей-Люссак должен был уделять время и занятиям со студентами, он помогал им закреплять материал по лекциям, которые читал Фуркруа в Политехнической школе. Кроме того, он принимал участие в собраниях, которые регулярно устраивал Бертолле в большом зале своего имения в Аркёйе. Здесь собиралось много ученых. Много полезных встреч и знакомств произошло у Гей-Люссака в этом удивительном и единственном в своем роде доме. Удобно расположившись в креслах, присутствующие вели оживленные споры. Чаще всего сюда приезжали Лаплас, Био, Тенар, Араго, иногда, несмотря на преклонный возраст, наведывался к Бертолле и Бриссон.
Однажды в Аркёйе, когда Гей-Люссак задумчиво стоял у окна, к нему подошел незнакомый мужчина.
— Прошу прощения, если не ошибаюсь, вы господин Гей-Люссак?
— Да, с кем имею честь?
— Александр фон Гумбольдт.
«Оказывается, вот кого я критиковал в статье, — подумал Гей-Люссак, — мне предстоит неприятное объяснение».
— Присядем, — предложил Гумбольдт. — Я хотел бы поговорить с вами.
— К вашим услугам.
— Поверьте, я не в обиде на вас за критику. Она справедлива, хотя тон статьи несколько резок. Но я отношу это за счет вашей молодости, мой друг. Учтите, не все в науке легко постигается, очень часто делаются ошибочные выводы и создаются неверные теории.
— Да. На это мы только впустую растрачиваем силы.
— Не впустую. Мы учимся на ошибках. Если б не было ошибок, не было бы и верного пути. Для науки все имеет значение — и верные выводы, и неверные. Действительно, через какое-то время наука находит правильное решение, но оно рождается в муках ошибочного, выплывает из заблуждений, в которые мы порой впадаем. Я собираюсь вновь провести эвдиометрические измерения воздуха. Попытаюсь проверить и точность «конструированного Вольта [283] эвдиометра. Что вы мне ответите, если я попрошу вашего сотрудничества?
283
Алессандро Вольта (1745–1827) — выдающийся итальянский физик и физиолог, профессор Павпйского университета, один из основателей учения об электрическом токе, создал первый гальванический элемент и первую батарею гальванических элементов. О Вольта см.: Льоцци М., ук. соч., с. 194–198; Кудрявцев П. С. Курс истории физики. — 2-е изд., испр., доп. — М.: Просвещение, 1982, с. 175–178; Голин Г. М., ук. соч., с. 39–43; Храмов Ю. А., ук. соч., с. 67; Выдающиеся физики мира, ук. соч., с. 133–139.