Великие пророки современности
Шрифт:
…Когда отрывок из русской версии моей книги о Мессинге появился в нью-йоркской эмигрантской газете «Новое русское слово», мне стали звонить и писать читатели, которые хотели поделиться своими впечатлениями от встреч с ним в Советском Союзе. Некоторые рассказывали, как он излечил их друзей от серьезных недугов. Приведу свидетельства людей, сейчас проживающих в Соединенных Штатах, которые на своем опыте убедились, что предсказания Мессинга сбываются. Первый рассказ принадлежит перу хорошо известного нью-йоркского журналиста Михаила Германова.
«В
Крайне серьезно относясь к своему первому представлению, Вольф Григорьевич попросил меня помочь развеять миф, будто он выполняет обыкновенные фокусы, как все фокусники и иллюзионисты. Он предложил продемонстрировать свои способности сотрудникам редакции.
На следующий день после работы Вольф Мессинг давал представление в конференц-зале. Перед нами стоял человек среднего роста с копной иссиня-черных волос и яркими проницательными глазами, слегка вздернутый и эмоционально возбудимый.
После короткого вступительного слова, которое произнесла его жена, Мессинг начал серию экспериментов. Он с легкостью обнаруживал спрятанные предметы, держа человека за запястье. Он читал записки, написанные сотрудниками газеты, он зачитывал целые страницы из книг, на которые смотрел лишь мгновение. Он с удивительной быстротой производил операции с многозначными цифрами, извлекал квадратные и кубические корни из семизначных чисел и вдобавок перечислил все цифры, которые фигурировали в опыте. Мессинг не показывал экспериментов с телепатическим внушением, объяснив, что это категорически запрещено властями.
После представления, прощаясь со мной и моей женой, он обратился к ней со следующим предложением:
— Я знаю, что мучает вас, — сказал он. — Вы очень хотите узнать судьбу дорогого вам человека. Приходите ко мне завтра утром в гостиницу „Европа и я поделюсь с вами тем, что знаю.
С вполне понятным волнением моя жена пришла к Вольфу Григорьевичу. Взяв ее за руку, он сказал:
— Вы хотите узнать о судьбе вашего брата, который воевал на фронтах Великой Отечественной войны.
В самом деле, ее брат пропал без вести в самом конце войны, и никто из нас не знал, что с ним стало.
— К сожалению, ваш брат Анатолий был убит незадолго до конца войны.
Так Вольф Григорьевич избавил нас от сомнений относительно судьбы родственника. Его слова позже были подтверждены официальным сообщением, полученным из комендатуры и военкомата. Этот человек, несомненно, обладал потрясающими способностями».
Писатель Надежда Филипповна Крамова, проживающая в Бостоне, рассказала мне еще более интересную историю о встрече с Вольфом Мессингом.
«Хочу
Я встретилась с Вольфом Мессингом во время войны. В Перми (тогда Молотов) была расквартирована группа писателей, эвакуированных из Ленинграда. Мы жили в единственном семиэтажном здании в городе, гостинице, которую окрестили „Семь этажей". Однажды в холле я увидела невысокого человека с большой головой и торчащими во все стороны волосами. Проходя мимо меня, он остановился, окинул меня пронизывающим взглядом, улыбнулся чему-то и быстрым шагом направился к выходу.
— Кто это? — спросила я администратора гостиницы.
— Как, вы не знаете? Это Вольф Мессинг, он приехал вчера.
— О! — сказала я, устыдившись своего невежества. В то время мне это имя ничего не говорило.
Я старалась никогда не пропускать представления Мессинга. Однажды я замешкалась после выступления. Зал уже опустел, и я последняя вышла на холодную улицу. Шел сильный снегопад, и дальше двух шагов ничего не было видно. У входа в нерешительности стоял Мессинг.
— Мерзкая погода, — проворчал он на немецком. — Как в аду.
— Хуже, — ответила я. — Хорошо хоть тепло.
— Вы говорите по-немецки? — он обернулся и посмотрел на меня изучающе. — Это хорошо. Вы остановились в гостинице. Я видел вас в холле.
Я кивнула, пораженная его памятью.
— Вот моя рука, и пойдемте, — продолжил он по-немецки. Теперь мне хоть есть с кем поговорить на немецком. Русский для меня гораздо труднее.
— Но где ваш ассистент? — спросила я.
— Иногда она уходит после антракта.
Потом я часто встречала его у входа, и мы вместе возвращались в гостиницу „Семь этажей "
— Говорите тише, — предупреждал он меня. — Во время войны опасно говорить по-немецки на улице. Однажды меня приняли за шпиона.
В то время были тяжелые и тревожные для меня дни. Я перестала получать известия от своего мужа с момента блокады Ленинграда. Ходили слухи, что он был убит в бомбежку. Я долго все держала в себе, но наконец решила довериться Мессингу. Я не хотела говорить с ним о своих тревогах на ходу, но у меня не хватало смелости просить аудиенции: знала, что ему запрещена частная практика. Наконец решилась попросить ассистента замолвить за меня слово.
— Он согласен, но только в виде исключения, — сказала ассистент. — Приходите в его номер в три часа.
Я попытаюсь воспроизвести свой разговор с Мессингом слово в слово.
— Это вы? Садитесь. Но помните, что мне запрещено принимать посетителей. Поэтому 15 минут, и ни секундой больше, — сказал он.
Я покорно села, не зная, с чего начать.
— Для начала, — помог он мне, — напишите на бумаге любое число, — он передал мне карандаш и бумагу.
Я написала цифру „18".
— Теперь сложите бумагу и положите ее в свой ботинок. Вот так. Дайте мне вашу руку.