Великие сражения Востока

Есть одно любопытное совпадение в истории цивилизаций, создавших облик современного мира. Все они начинались с войн, которые затем обрастали эпическими преданиями. Эпосы, в свою очередь, являлись базовыми для культуры текстами: многие поколения обращались к ним не только как к литературным памятникам, но и как к своеобразным учебникам по политике, религии и военному делу.

Классическая цивилизация Греции и Рима возводит свое основание к Троянской войне. Греки боготворили «Илиаду» и «Одиссею», но и римляне полагали, что их предки – троянцы, бежавшие во главе с Энеем из горящего города. Для Ветхого Завета такого же рода событием является вторжение израильского племени

под началом великого воителя Иисуса Навина на территорию Палестины. В Индии до сих пор считают боговдохновенным эпос «Махабхарата», центральным событием которого является 18-дневная битва на поле Куру. Наконец, в Китае одним из самых значительных событий, отраженных в древнейшем поэтическом сборнике «Книга песен» («Ши цзин») была битва при Муе, когда восставший клан Чжоу одержал победу над армией жестоких правителей Инь, что радикально изменило течение китайской истории.

Все эти сражения, судя по всему, имеют исторические прототипы. Историчность битвы при Муе вообще не подвергается сомнению; она датируется 1122 или 1057 годом до н. э. Троянская война, несмотря на все сложности археологического подтверждения этого события, вероятнее всего, тоже являлась реальным эпизодом средиземноморского переселения «народов моря» в XII–XII веках до н.э. Тогда же (рубеж XIII–XII веков до н.э.), скорее всего, совершались походы израильских племен во главе с Иисусом Навином.

Более всего проблем с датировкой битвы при Курукшетре. Согласно индийской эпической традиции, она произошла в начале «кали-юги» – «железного века», последней эры в истории мироздания, после которой наступит эпоха великого обновления. Кали-юга началась примерно за 3000 лет до Рождества Христова. Однако мы знаем, что индо-арии, носители мифологии, легшей в основу «Махабхараты», проникли на территорию Индостана лишь в середине второго тысячелетия до н. э. Поле Куру – одно из достопримечательностей современной Индии – находится в 160 км к северу от Дели. Следовательно, исторический «прототип» битвы при Куру должен был произойти не раньше XII–XI веков до н.э. – именно тогда индо-арии наконец добрались до окрестностей Дели.

Разброс датировок великих войн древности в два столетия (XIII–XI века до н.э.) не должен нас смущать. С точки зрения «больших цифр» истории эти события произошли в одну эпоху. Данное обстоятельство только подчеркивает общую судьбу основных евразийских цивилизаций – христианской и мусульманской, в основе которых лежала история античного мира и древнего Израиля, а также индийской и китайской.

Однако войны в человеческой истории начались не с этих трех эпических событий. Цивилизации Европы, Индии и Китая имели своих предшественников – по большей части полузабытых. Два года назад в Сирии археологи обнаружили остатки города примерно V тыс. до н. э., который был взят штурмом неизвестными врагами. При этом оборонявшиеся уже обладали определенными навыками защиты своего поселения – были найдены каменные и глиняные снаряды, которые использовались для метания из пращей.

Эти доисторические войны укрыты плотной завесой прошлого: никакие археологические методы не смогут восстановить их историю. Но затем на исторической арене появляются цивилизации, обладающие развитой письменностью – прежде всего месопотамская и египетская. Первыми их героями становятся князья-вожди, подвиги которых фиксируются в эпических преданиях. Это был период войн ради славы и добычи, а не широких завоевательных кампаний в духе Тутмоса III или Кира Великого. В европейской традиции данной эпохе соответствует троянский цикл мифов.

В третьем тысячелетии до н. э. ситуация стала резко меняться. Мы не знаем подробностей войн, которые велись за объединение Нильской долины, но когда Верхний (Южный) Египет поглощал Нижний (Северный), армии победителей должны были стать многочисленными, а война – целенаправленной, делом не только правящего аристократического клана, но всего государства. Та же ситуация повторилась в Месопотамии в середине третьего тысячелетия до н. э. Здесь создателем массовых армий, скорее всего, был Саргон Древний, царь Аккадского государства, создавший первую «мировую» империю, простиравшуюся от Персидского залива до Средиземного моря. Его многочисленные войска, главным образом легковооруженные, оказались сильнее профессиональных, но небольших храмовых дружин, которые являлись костяком вооруженных сил шумерских городов-государств.

Скифский охотник стреноживает лошадь. Изображение на вазе из Чертомлыка. Низкорослая степная лошадка внешним видом напоминает лошадь Пржевальского

Возникновение обширных держав, подобных египетской или аккадской, стало причиной того, что война превратилась в продолжение государственной политики, как спустя многие века сформулирует Клаузевиц. Там, где эти державы граничили с племенами, находившимися на более ранней стадии государственного развития, возникали экзотические военные ситуации, когда племенные ополчения пытались подражать профессиональным армиям. С другой стороны, в ряде случаев именно «варварские» племена научали территориальные державы новым военным технологиям. Примером подобных заимствований могут быть гиксосы, в XVII веке до н. э. потрясшие государственные основы Древнего Египта. Их «ноу-хау» стали боевые колесницы, запряженные лошадьми. После гиксосов подвижные боевые подразделения, составленные из колесниц, появляются во всех ближневосточных армиях, и мы знаем об их массовом применении во время знаменитой битве при Кадеше между египетской и хеттской армиями (1284 год до н.э.). Колесницы играли важнейшую роль и в Китае – например, во время упоминавшейся уже нами битвы при Муе и в следующей эпохе Чжоу.

Другим очевидным примером влияния «варварского» окружения на оседлые цивилизации становится распространение кавалерии. На Ближнем Востоке она как массовое явление возникает VIII–VII веках до н. э. Появление конных воинов (отдельные изображения которых встречаются, впрочем, и в более ранний период) связано с приходом в Предкавказье киммерийских и скифских племен. Спустя столетие конницей обладали все – от фессалийских городов в Греции до Лидийского и Персидского царств. Несколько позже Великая Степь, эта уникальная посредница между западной и восточной частями Евразии, принесет моду на конницу на китайские границы.

Первыми конными жителями степей, с которыми сталкивались древние китайцы, стали юэчжи, индоевропейское племя, добравшиеся в середине первого тысячелетия до н.э. до среднего течения Хуанхэ. Скорее всего, они и были настоящими властелинами степи к северу от китайских границ, пока в конце III века до н.э. их не сменили племена хунну. Под влиянием юэчжей государства северной части Поднебесной (Вэй, Чжао, Янь, Цинь) начали создавать конные подразделения. В эпоху Борющихся Царств, закончившуюся в 221 году до н.э. победой государства Цинь, эти подразделения используются все более активно. Однако самая настоящая революция в военном деле началась при династии Хань (правила с 205 года до н.э.), когда Поднебесной пришлось решать колоссальные проблемы на северной границе, вызванные давлением хуннов. Перестройка военного дела Китая привела к тому, что эпоха колесниц ушла в прошлое.

Дольше всего колесничные войска как важная составляющая вооруженных сил сохранялись в Древней Индии. Когда Александр Македонский вторгся в Пенджаб, местные информаторы сообщали ему о могущественном государе, правившем в долине Ганга и обладавшем огромной армией, в том числе двумя тысячами колесниц. Этим правителем являлся Дхана Нанда, последний представитель династии Нандов, объединившей огромные территории на севере и востоке Индостана. Так и не сразившись с североиндийской империей, Александр вернулся в Вавилон. Но победитель Дхана Нанды, Чандрагупта, имел армию, собранную в долине Инда и составленную уже по македонскому и ирано-сакскому образцу.