Великие танковые сражения. Стратегия и тактика. 1939-1945

Айкс Роберт

Военная мысль в Соединенных Штатах после Второй мировой войны возвращалась к тому, что уже было после Первой мировой войны, хотя пропаганде продолжали платить за восхваление «мобильности». Фактически, можно было провести параллель с тем, как был отвергнут план 1919 года, не осуществившийся в результате окончания Первой мировой войны, потому что его затмили операции, которые вели к принятию этого плана. Бронетанковые войска в Соединенных Штатах после Второй мировой войны считались ненужными, частично из-за принятия желаемого за действительное и пропаганды приверженцев военно-воздушных сил, а также из-за создания атомной бомбы.

Благодаря привлекательности самолетов и эффективной работе с общественностью военно-воздушного корпуса армии США с преувеличением влияния,

которое оказали стратегические бомбардировки на результаты Второй мировой войны, удалось создать отдельные военно-воздушные силы, не прибегая к соответствующим конституционным поправкам. Эти усилия были омрачены тем фактом, что и высадка десанта на острова в Тихом океане, и сухопутные операции в Азии и в Европе – все они успешно осуществлялись благодаря коллективным усилиям, а не действиям одного рода войск. И нельзя упускать из виду, что в ряде случаев проблемы, касающиеся завершения войны, в основном решались бронетанковыми войсками при поддержке авиации, а не стратегическими бомбардировками. На Восточном фронте концентрическое наступление русских начиная с 12 января 1945 года по 465-мильному фронту велось силами 215 пехотных дивизий и 28 танковых корпусов против 115 немецких дивизий, имевших 3000 танков [1] (автор «плавает» в цифрах. Видимо, он имеет в виду Висло-Одерскую операцию, где 12 января перешли в наступление 22 млн советских воинов и около 7 тыс. танков (против 400 тыс. немцев с 1220 танками), и Восточнопрусскую операцию, где с 13 января наступали 1,6 млн советских воинов и 3860 танков против 80 тыс. немцев (в т. ч. 200 тыс. фольксштурм) с 700 танками. – Ред.).

1

В связи с этим примечательна следующая выдержка из статьи в августовском номере журнала «Советское военное обозрение» за 1971 год генерал-майора танковых войск И. Крупченко: «На протяжении войны плотность непосредственной поддержки танками и САУ (самоходная артиллерийская установка) постоянно возрастала. Так, если в контрнаступлении под Сталинградом (1942 г.) средняя плотность танков на участке прорыва была 13 машин на милю по фронту, в операции у города Орел (1943 г.) она уже составляла 33 машины, в операциях в Белоруссии (1944 г.) и в Восточной Пруссии (1945 г.) – 60, а в завершающей, берлинской операции (1945 г.) – 76 танков и САУ».

Это, вместе с наступлением бронетанковых войск союзников на Западном фронте, и поставило Германию на колени. (Автор «забыл» о грандиозной Берлинской операции 16 апреля – 8 мая 1945 года. – Ред.) Монтгомери со своей армией за неделю совершил бросок для взятия Антверпена. Вероятно, что Берлин, Вена и Прага могли быть спасены для Запада (если бы не грандиозные советские наступления 1945 года. – Ред.), что, возможно, предотвратило бы возникновение многих мировых проблем.

Интерес к бронетанковым войскам был снова возрожден в 1949 году (после того как СССР взорвал свою атомную бомбу и возможности для ядерного шантажа стали быстро уменьшаться. – Ред.), но лишь как дополнение к «огневой мощи», которая стала новым слоганом вместо «конструктивной военной мысли». В то время стала осуществляться политика объединения видов вооружений, в которой бронетанковые войска должны были стать «ядром сухопутных сил». Хотя о мобильности и продолжали говорить, это понятие стало относительным, а самым важным была огневая мощь.

После первого впечатления от северокорейского танкового наступления в 1950 году американская бронетехника стала использоваться так же, как и в Первую мировую войну – т. е. как силы поддержки атакующей пехоты (как непосредственно, так и в качестве врытой в землю артиллерии). Роль независимой бронетанковой части ушла в прошлое (подобно предшествующей ей коннице). Военно-воздушная мощь была частью всеобщей доктрины огневой мощи Кореи, и, имея важное значение, она была далека

от зрелищного эффекта, которым ее наделяли. Это же было верно и для Вьетнама.

В то время как бронетанковым войскам в Соединенных Штатах отводилась второстепенная роль, их значение как боевого инструмента еще более возросло в Советском Союзе. Около двух третей русской военно-воздушной мощи приходилось на тактическую авиацию либо для затруднений действий противника, либо для непосредственной поддержки танковых войск. Русский танковый корпус предназначался для операций прорыва, в то время как русские механизированные дивизии, в состав которых входило гораздо больше пехоты, чем бронетехники, призваны выполнять функции разведки. Самоходные артиллерийские установки поддерживают танки и обеспечивают им защиту с флангов.

До 1956 года в Англии бронетанковым войскам продолжали придавать более важное значение, чем в США. Но из соображений экономии несколько бронетанковых дивизий были упразднены, а пехотные дивизии были реорганизованы в части, напоминающие последние немецкие танковые дивизии военного времени. В качестве эксперимента была предпринята попытка сделать все дивизии целиком состоящими из соединений на гусеничном ходу, но финансовые проблемы положили этому конец. Однако как Англия, так и Соединенные Штаты поддерживали «ударные» силы, которые могли быстро перебрасываться по воздуху в любую точку мира, подбирая после прибытия свою тяжелую боевую технику в заранее назначенных местах хранения.

После завершения корейской войны и после того, как все больше и больше информации о державах и количестве стоящего на вооружении ядерного оружия вскрывалось и оценивалось, военная мысль в Соединенных Штатах опять изменилась. Число бронетанковых дивизий возросло, были созданы штабы бронетанковых корпусов, а ВВС стали проявлять больший интерес к непосредственной поддержке с воздуха. Возможность объединения ядерного оружия, ВВС и бронетанковых войск рассматривалась во всей полноте, но участие в войне во Вьетнаме вновь привело к обращению назад – к опоре на огневую мощь как с земли, так и с воздуха. Немного попыток было сделано (если вообще они делались), чтобы использовать бронетехнику на любой другой основе, кроме сопровождения пехоты. И опять прежнее утверждение о том, что дни бронетехники уже или скоро будут сочтены, было озвучено генерал-майором Делком М. Оденом по случаю его ухода на пенсию в 1970 году с поста командующего авиацентром Форт– Ракер. Он прогнозировал, что вооруженный противотанковыми управляемыми ракетами вертолет в конечном счете вытеснит танк с поля боя, может быть даже еще до 1980-х годов.

Примеры сражений на нижеследующих страницах проиллюстрируют, какую пользу извлекали из бронетехники начиная с Первой мировой войны и вплоть до настоящего времени. На большинстве из этих примеров, при взаимодействии с авиацией или без нее, не может не стать очевидным, что бронетанковые войска спасают многие жизни. Есть примеры их неграмотного использования. В других случаях бронетехника при поддержке авиации используется блестяще. Во всех случаях нельзя не видеть, что боевой дух, подготовка и коллективные действия в войне зачастую важнее, чем само оружие.

Часть вторая

Бронетанковые войска в боевых действиях 1917–1967 годов

Британцы впервые применили танки в сражении на Сомме 15 сентября 1916 года. С тех пор и до наших дней много уроков было получено и забыто, потом те же уроки люди заново получали и заново забывали – и так множество раз. Это наглядно видно из приводимых ниже кратких описаний танковых сражений начиная с Первой мировой войны и вплоть до войны во Вьетнаме. Все боевые действия можно разделить на четыре конкретных вида: действия, во время которых какой-либо тип танка или бронированного автомобиля применялся впервые или его применение было показательным, в качестве новинки, или неординарным; действия, которые велись в особых или необычных условиях; боевые действия, в которых очевидна слаженная работа экипажа или ее отсутствие, и, наконец, действия, где наблюдалось явно неграмотное применение бронетехники или недопонимание ее характеристик.