Великие женщины Древней Руси
Шрифт:
Евфросиния Полоцкая была знаменитой просветительницей Полоцкой земли, Полоцкого княжества. И тридцать лет спустя после смерти Всеслава борьба киевских и полоцких князей не утихла, и ребенком Евфросиния испытала на себе ее жестокость.
Провозглашая в речах и «Поучении» единение русских князей перед лицом половецкой опасности, Владимир Мономах и его сын Мстислав в действительности преследовали цели самодержавного управления всей Русской землей, жестоко расправлялись с противниками и прибирали к рукам все что могли. Еще Ярослав Мудрый принял титул «самовластця», и все Ярославичи упорно бились за право владеть этим титулом. Полоцк со своим выборным вечем не уступал своей независимости, и тогда Мстислав сослал полоцких князей — сыновей Всеслава — вместе с их семьями в Византию на кораблях (из Византии была родом бабка Мстислава — мать Владимира Мономаха, и связи родства служили в то же время и связями политическими).
Расправившись
Однако вернемся к внучке Всеслава Евфросинии. Мы не знаем точно года ее рождения, не знаем, побывала ли она в ссылке ребенком вместе со своими родителями. Летописи об этом молчат. Молчат, может быть, и не случайно: Мстислав за свои победы над язычниками получил прозвище Великого, был канонизирован православной церковью и причислен к лику святых. А так как Евфросиния впоследствии также была канонизирована, то отправлять в ссылку одному святому другую святую или хотя бы ее родителей — не лучшее украшение биографии канонизированного героя.
В Византии судьба сосланных сложилась, кажется, благоприятно, потому что будущий византийский император Мануил Комнин (через несколько лет он взошел на престол, годы царствования 1143–1180) женился на одной из сосланных дочерей Всеслава Полоцкого — тетке Евфросинии [6] .
В ту пору в Византии процветала женская образованность, и сестра отца Мануила Комнина Анна Комнина была известной писательницей. Современники называли Анну «тринадцатой музой» и сравнивали ее со знаменитыми женщинами — философами античности. Вокруг нее группировался кружок ученых, которые комментировали труды Аристотеля. Сама Анна написала замечательный исторический труд — историю царствования отца «Алексиаду». Даже по рассказам на девочку из далекой полоцкой земли все это должно было произвести сильное впечатление.
6
Алексеев Л. В. Полоцкая земля. М., 1966. С. 227.
В детстве будущая Евфросиния носила «княжое» имя — Предслава.
Отец ее князь Георгий (Святослав) был одним из младших сыновей знаменитого Всеслава Полоцкого, героя «Слова о полку Игореве». Он не получил никакого надела и жил в самом Полоцке при старшем брате Борисе Всеславиче. Юная Предслава отличалась редкой красотой и любовью к книжному учению и молитве. Даже отец «чудился» ее мудрости. Все предложения о браке княжна отвергала. Решение Предславы постричься в монахини вызвало сильное сопротивление родителей, но все-таки она сумела убедить свою родственницу-игуменью пойти навстречу ее желанию. Так княжна Предслава стала монахиней Евфросинией. Полоцкий епископ Илия, пораженный ее образованностью, благословил Евфросинию поселиться при Софийском соборе в «голбце камене» — особой келье. В соборе хранилась библиотека, и молоденькая монахиня занялась перепиской книг: «И начат книги писати своими руками». В присутствии полоцкого князя Бориса, ее родителей и сестер епископ передал в Софийском соборе Евфросинии Сельцо под Полоцком, где ей предлагалось встать во главе женской обители. Вскоре там постриглись в монахини сестры Евфросинии: родная сестра Городислава (в монашестве Евдокия) и двоюродная сестра Звенислава (в монашестве Евпраксия), дочь друцкого князя.
Не только сестер, но и других девушек, устремившихся под духовное водительство Евфросинии, она стала обучать «писанию, також ремеслам, пению, швению и иным полезным им ремеслам, да от юности навыкнут разумети закон Божий и трудолюбие». Так возникла женская школа при монастыре, куда охотно отдавали девочек, и обучение там не предполагало обязательного пострижения. Вскоре в обители был по замыслу Евфросинии зодчим Иваном воздвигнут Спасо-Преображенский собор — шедевр древнерусской архитектуры, выстроенный в рекордно короткий срок — за 30 недель. Он сохранился до наших дней.
Туда Евфросиния пожертвовала напрестольный крест — чудо ювелирного искусства середины XII века. Надпись на кресте гласила, что он сделан мастером Лазарем Богшей, что за работу он получил 40 гривен. Кроме этой деловой надписи на кресте было выбито заклятие Евфросинии, будто вспомнившей своего деда Всеслава, когда он сидел в «порубе» и молился кресту. Заклятие гласило, что никто не смеет вынести крест из монастыря: тот, кто нарушит запрет, будет проклят «и в сей век, и в будущий», независимо от того, кто это сделал — князь, епископ или простой монах. Судьба креста способна поразить воображение. Заклятие Евфросинии не пропало даром — несмотря на многочисленные злоключения в течение веков (крест увозили в Смоленск, в Москву, в Полоцк он был возвращен Иваном Грозным), эта уникальная реликвия дожила до наших дней и пропала бесследно лишь во время Второй мировой войны из Могилевского исторического музея, когда в город вошли фашисты. Крест Евфросинии еще хранил на своих гранях живое дыхание современников «Слова».
В 1173 году Евфросиния отправилась в далекое паломничество — в Константинополь, а затем и в Иерусалим. В Иерусалиме она скончалась и была там погребена, а когда уже после похода князя Игоря город был захвачен турецким султаном Салах-ад-Дином в 1187 году, мощи ее были, по преданию, перенесены русскими паломниками в Киев. Шла подготовка третьего крестового похода, и захват Иерусалима султаном имел большой резонанс во всем христианском мире. Султан приказал христианам покинуть город со всем своим имуществом. Легко допустить, что кто-нибудь из русских иноков взял с собой и мощи соотечественницы. Тогда в Киеве это должно было стать важным событием, привлечь опять внимание к Полоцку и полоцким делам. Именно такое огромное внимание Полоцку уделено в «Слове о полку Иго-реве». Это тем более объяснимо и понятно, что женою великого князя киевского Святослава, героя поэмы, была племянница Евфросинии Полоцкой — Мария Васильковна.
Брату Марии Васильковны — Изяславу Васильковичу — посвящены в «Слове» поэтические строки: о том, как он «притрепа славу деду своему Всеславу», а сам лежит на кровавой траве — «притрепан литовскими мечи».
Вместе с отцом Мария Васильковна была, вероятно, в византийской ссылке, а ее свадьба со Святославом Киевским описана в Ипатьевской летописи. Супруги прожили в любви и добром согласии 51 год, и Мария Васильковна имела на мужа огромное влияние, о чем даже нам сообщил летописец: так, говоря о походе князя Святослава в 1180 году, он особо оговорил, что поход этот князь «сдумав с княгинею своею». Приведен в летописи и последний разговор князя с женой перед смертью: описывая, как умирал Святослав, летописец не упомянул ни сыновей, ни дочерей князя, но что сказал Святослав и что ответила ему Мария Васильковна — записал подробно [7] .
7
Ипатьевская летопись // Полное собрание русских летописей (далее и всюду — ПСРЛ). Т. 2. М., 1962. С. 680.
Итак, полоцкая княжна — помощница и друг своему мужу, образ «доброй жены». Положение дел в ее родной полоцкой земле живо волнует княгиню, вероятно, поэтому придворный певец Святослава так внимателен в «Слове» к полоцким делам и произносит хвалебную речь в честь прадеда Марии Васильковны Всеслава Полоцкого.
Можно думать, что таких придворных певцов было немало во всех княжествах — был свой певец в Полоцке, в Чернигове, в Галицкой земле, во Владимире, Суздале и иных городах. И конечно же, героические песни рождались и распевались повсюду — «и на пирах, и на поле битвы» [8] . Героические песни исполнялись придворными певцами в разных княжествах, у разных князей. Ведь XII век был веком рыцарства, крестовых походов, веком расцвета трубадурской и миннезингерской поэзии. Разумеется, не обошел этот процесс и Древней Руси.
8
Соловьев А. В. Политический кругозор автора «Слова о полку Игореве» // Исторические записки. 1946. № 25. С. 98.
Нельзя забывать, что Древняя Русь находилась в тесных отношениях со странами тогдашнего европейского Запада, средневековой европейской культурой. Оттого, естественно, и многочисленные аналогии, отголоски и отблески европейских жанров и сюжетов в «Слове». А в иных отношениях поэма эта и спорит, противостоит тем мотивам, какие сложились в соседней ей — письменной и устной — европейской поэзии.
Культ Прекрасной Дамы в поэзии трубадуров и миннезингеров, куртуазной поэзии возник в Провансе в XI веке. Коронованной владычицей поэзии стала любовь, а ее воплощением и носительницей — Прекрасная Дама.