Великие женщины мировой истории. 100 сюжетов о трагедиях и триумфах прекрасной половины человечества
Шрифт:
Через полчаса игры Клод поднялся. Но его новая хозяйка к нему не подошла, так и сидела в комнате рядом. «Вам не понравилось?» – растерянно спросил Клод. «Я не могу смотреть на музыканта, когда он играет! – отрезала Надежда Филаретовна. – Это мешает мне наслаждаться музыкой. А вашей игрой, юноша, вполне можно наслаждаться. Я стану слушать вас из соседней комнаты!»
Клод вспомнил взволнованный рассказ профессора Мармонтеля: «Мадам фон Мекк благодетельница русской музыки. Она покровительствует самому Чайковскому. Посылает деньги и письма, но наотрез отказывается встретиться с композитором. Странно, верно?» Теперь-то Клод понимал – ничего странного! Эта женщина только кажется властной и неприступной, а на самом деле она крайне
И тут дверь распахнулась. В комнату ворвалось золотистое облако – юная девчушка в воздушном наряде с водопадом золотистых локонов. Щеки пылали румянцем, глаза вспыхивали золотыми всполохами. «Вы профессор из Парижа? Вы станете учить меня музыке? Клянусь Казанской Божьей Матерью, я буду стараться!»
Клод хотел сказать, что он не профессор, что его не предупреждали об ученице, но слова застряли в горле. Неужели у такой некрасивой матери может быть раскрасавица дочь?! Для такой все, что угодно, сделаешь… Видно, и мадам фон Мекк любила дочку без памяти. Потому что даже она, хоть и с трудом, но растянула губы в улыбке: «Учись, коли хочешь, Соня!»
Соня… Непредсказуемый золотоволосый ангел… Она то хохотала, то плакала. То фанатично разучивала гаммы, а то дулась, отказываясь садиться за рояль. Она таскала Клода на прогулки, показывала ему своих многочисленных кукол, совала в руки липкие конфеты, а как-то заявила, что Клод похож на ее старшего брата Владимира, по которому она страшно скучает. «Я стану звать вас как его – Воличкой! – захлебываясь, говорила она, а в конце лета заявила: – Я попрошу маму выписать вас на следующий год!»
Так и вышло. Видно, строгая Надежда Филаретовна ни в чем не могла отказать любимице. А может, в отличие от парижских разбалованных «любителей музыки», российская меценатка поняла, что Клод Дебюсси хоть и юн, но – большой талант?..
Перед летними каникулами 1881 года в Парижскую консерваторию пришло письмо секретаря мадам фон Мекк: месье Дебюсси приглашался в поместье Брайлово на юге России. На сей раз хозяйка встретила Клода радушно и по-домашнему: «Мне не хватало вашей игры. А переложения сочинений Чайковского, которые вы сделали, просто превосходны!»
Соня перехватила Клода в темном закутке коридора: «Воличка, свет мой, я так по тебе скучала!» Теперь каждый вечер она тайком водила Клода в лес, на луга, к озеру. Волшебный лунный свет освещал им дорогу. «Запомни этот свет! – восторженно шептала золотоволосая Соня и улыбалась, как русалка. – Ты должен научить меня всему французскому – языку и поцелуям!» И непосредственная Соня первая целовала Клода.
Лето пролетело вмиг. Весь год учебы Дебюсси грезил золотоволосой феей. В лунные ночи он теперь специально не закрывал окна шторами – луна напоминала ему о тайных ночах Брайлова. Но год учебы снова сменился каникулами. И на третье лето Клод опять оказался в семье фон Мекк – теперь уже в Москве в 52-комнатном особняке на Рождественском бульваре. Надежда Филаретовна улыбалась ему, как давнему и доброму знакомому. Соня уже не носилась по комнатам, как резвый котенок. Она выросла, носила взрослые платья с открытым декольте. Мать приставила к ней компаньонку, а скорее дуэнью, которая не спускала с девушки глаз. Но все равно Соня быстро нашла способ увидеться с приехавшим Клодом наедине. Вечером, когда все разбрелись по своим комнатам, девушка подкараулила возлюбленного в темном коридоре. «О Воличка! – жарко зашептала она. – Я тебя так люблю! Я хочу, чтобы и ты любил меня!»
Клод опешил. Надо срочно что-то сделать! Конечно, в первый же вечер он не сорвется, будет держать себя в руках, но ведь он – не каменный, чтобы все лето ограничиваться одними поцелуями… Наутро он отправился просить руки Сони. Мадам фон Мекк выслушала его почти бесстрастно. Вздохнула, горько усмехнувшись чему-то, и изрекла: «Моя дочь глупа… Она грезит о том, чего нет… Я очень и очень ценю вашу музыку,
И мадам, снова вздохнув, торопливо вышла. Дебюсси понял: это конец. Конец грезам, мечтаниям и любви при луне. При дневном свете золотоволосые ангелы не могут принадлежать нищим композиторам.
В тот же вечер двое дюжих казаков отвезли Клода на вокзал и стояли, мрачно глядя в окно купе, пока поезд не отъехал. На вокзал в Париже Клод вышел, пошатываясь…
С тех пор прошло много лет. Дебюсси уже был женат. Любимая Эмма родила ему дочку. Правда, его музыку не особенно признавали во Франции. Но как известно, нет пророка в своем Отечестве. В 1913 году Дебюсси получил приглашение из России приехать в качестве дирижера и исполнителя своих сочинений. Сергей Кусевицкий, выдающийся дирижер, контрабасист и издатель, организовал ему концерты в Москве и Петербурге. Клод ехал со сжимающимся сердцем. Первое, что он спросил на вокзале в Москве: «Могу ли я найти Соню фон Мекк?»
Жена Кусевицкого, дочь «чайного короля» – купца Ушкова, догадалась: «Вы, наверное, говорите о княгине Софье Голицыной или о Софье Римской-Корсаковой?» Дебюсси смутился – он не знал… Конечно, Сонечка давно замужем. Но за кем?
Она появилась в доме Кусевицких спустя два дня. Клод смотрел на эту высокую женщину и не узнавал. Она была ярко и небрежно одета, но все равно казалась какой-то выцветшей – лицо в сеточке морщинок, волосы, ставшие тускло-желтыми, – как будто жизнь выпила из нее все соки. И только глаза были по-прежнему с золотыми всполохами. И голос остался прежним – девичьим. «Воличка, свет мой! – зажурчала она, словно они расстались час назад. – Я слышала твои «Прелюдии». Особенно мне понравилась «Девушка с волосами цвета льна». – «Это о тебе!» – выдохнул Клод. Соня зарделась, как в юности, и прошептала: «Ты счастлив с женой?» Клод нервно сглотнул – он не знал, что говорят в таких случаях. И тогда Соня прошептала еще тише: «Счастлив… А я… была замужем… по маминому выбору. Ты же помнишь, она все решала сама. И это всех губило. Она и себя погубила. Однажды, никто не знает почему, порвала все отношения с Чайковским, а ведь она любила его. Мама и пережила Петра Ильича только на три месяца. Она все делала нелепо…»
Клод сжал Сонину руку: «Приезжай летом в Париж. Тебе понравится моя дочка. А завтра приходи на мой концерт! Я сыграю для тебя «Лунный свет». Помнишь, как мы гуляли с тобой под луной?» Соня грустно улыбнулась: «Хорошо, Воличка!»
Но на концерт она не пришла. Дебюсси еще пытался ее найти. Но дом, где теперь проживала Соня, был закрыт. Жена Кусевицкого объездила всю Москву, но никто не знал, куда вдруг подевалась Софья Голицына, урожденная фон Мекк. Голицыных же в России множество – одной больше, одной меньше… Кому интересно?
Дебюсси никогда больше не суждено было увидеть свою русскую музу – девочку из снов юности. И только ноктюрны отзывались в душе привычной болью. Но ведь если б этой боли не было, не зазвучал бы и «Лунный свет». Недаром Дебюсси так любили в России – все чувствовали в его творчестве влияние русской музыки. Но мало кто знал о влиянии девушки с волосами цвета льна.
Ну а что же Соня – Софья Карловна Римская-Корсакова – Голицына? Мать выдала ее замуж через год после разрыва с Дебюсси – в 1884 году. Алексей Александрович Римский-Корсаков был дальним родственником великого композитора. У пары родилось пятеро детей. Но Софья Карловна не слишком годилась для тихой семейной жизни. Ее темперамент и деятельный характер требовали выхода. Она занялась вопросами эмансипации и женского образования. С конца XIX века она приняла участие в развитии Высших женских курсов в Москве, состояла в собрании попечителей. В 1900 году Софья пыталась открыть третье отделение курсов – историческое. Но долго оно не проработало. Начались волнения 1905 года, и историческое отделение закрыли, как крамольное.