Великий африканский крюк
Шрифт:
Но лежание в кровати планом экспедиции предусмотрено не было. Нужно ехать дальше. Хорош я буду в одном сапоге и в шлепанце на мотоцикле с разбитыми поворотниками!
Решили потратить один день на восстановление сил и здоровья. Городок оказался подходящим. Он назывался Аджи Су – «горькие воды». Лечиться на горькие минеральные воды приезжали больные со всей Турции.
Несколько лет назад я оказался в турецком посёлке Кайнар Су – «горячие воды». И там попросил у местных жителей кипятка, чтобы заварить чай и китайскую лапшу. Я повторял:
– Кайнар су, кайнар су.
Турки кивали головой:
– Да. Да. Кайнар су. Здесь! – но кипяток так и не вынесли.
Я продолжал повторять магическую фразу, тогда меня отвели на пустырь и показали ржавую трубу, из которой хлестала горячая вода. Лучше бы я сразу чай попросил.
В Горьких Водах мы заняли комнату в дешевом пансионате и потратили день на еду, сон и употребление целительных вод. Они текли рядом с нашим домом из торчащей из земли металлической штуки, похожей на трубу из моих воспоминаний о Кайнар Су. Здешняя вода оказалась полезной: к вечеру следующего дня я был в норме и мог продолжить путешествие.
Ходят по улицам, заседают в парламенте
Нам с Алексеем повезло увидеть Сирию до гражданской войны. Первый раз я попал сюда в 1999 году. Тогда только прошли выборы, и страна была обклеена портретами Хафеза Асада. Они висели на окнах домов, дверях магазинов, лобовых стеклах автомобилей, на уличных растяжках, на флагах и транспарантах. Кажется, «за» проголосовало 99,99 % сирийцев. Спустя год Хафез умер, и были назначены новые выборы.
Папа Асад готовил к власти старшего сына Басиля. Тот был идеальным лидером: спецназовец, автогонщик, опытный наездник… И погиб в автокатастрофе. Это была национальная трагедия. Не знаю, была ли катастрофа подстроена агентами иностранных разведок, но в итоге президентом стал младший – интеллигентный, учившийся в Англии и женатый на красавице офтальмолог Башар. За него проголосовало 98 % населения, меньше чем за папу, но всё же достаточно. Многие голосовали кровью – резали палец и оставляли в бюллетене кровавый отпечаток. Для путешествий Сирия была идеальной страной. Никакого криминала, гостеприимные жители, отличные дороги и дешевый бензин. К 2008 году в стране появились бутики и супермаркеты, а самодельные трехколесные автомобили уступили дорогу новым иномаркам. Но движение безопаснее не стало. Езда по Алеппо была похожа на толкание машин с резиновыми бортами в парке аттракционов. Зато водители не проявляли агрессии. Сталкивались, извинялись, улыбались и ехали дальше. Машины без царапин и вмятин встречались только в автосалонах.
На одном из городских перекрестков я застрял. Не мог проехать в нужную сторону, не попав на встречную полосу. На перекрестке стояли полицейские и наблюдали за движением. Я помахал им рукой, показывая, что у меня проблемы. Полицейские остановили транспортный поток и позволили мне проехать по встречной. Да еще крикнули вслед: «Добро пожаловать в Сирию!» В Алеппо было две главных достопримечательности: старинная крепость и расположенный напротив городской рынок. На рынке торговали арабскими платками, а по крепости ходили туристы, эти платки купившие и оттого похожие на террористов из новостей.
По узким улицам Старого города ездили мини-грузовички с товаром. Как они умудрялись маневрировать? Между бортами грузовичков и стенами домов было так мало места, что пешеходы не могли протиснуться. Но сирийцы тесноты не замечали. Посреди толпы ходил человек с огромным кофейником, разливавший кофе в маленькие чашки. Даже застрять в пешеходно-автомобильной пробке можно было с комфортом.
В Старом городе мы наткнулись на музей науки и медицины с мрачными кельями, в которых сидели манекены, изображавшие больных и целителей.
– Раньше здесь был госпиталь для умалишенных, – сказал нам хозяин.
– Куда же делись умалишенные? – спросил я. Хозяин задумался.
– Наверное, ходят по улицам, заседают в парламенте…
Рядом с музеем мы купили бараньи шкуры и накрыли ими сиденья мотоциклов. С таким «тюнингом» даже плохие дороги не страшны.
Белый джип полицейское ухо
Где бы мы ни останавливались, нас звали в гости: на чай, еду и разговоры. Возле крепости Каср эль-Хейр эль-Шарки мы обнаружили, что нас преследует белый джип сотрудников госбезопасности. Они услышали, что мы ночевали у местных жителей, и решили проявить бдительность. Приглашать в гости иностранцев в Сирии не запрещено, но гости уж больно подозрительные: на своем транспорте, снимают что-то, выспрашивают. Может, израильские шпионы?
Возле дороги мы увидели скопление машин, остановились. Оказалось, что это еженедельная овечья ярмарка. Походили по рядам, посмотрели на лучших баранов района. Полицейские шли за нами, следя, чтобы в наших действиях не было чего-нибудь запрещенного. Я фотографировал парнокопытных и их хозяев, а потом вдруг увидел на песке лужу крови. Похоже, одну из овец здесь только что зарезали. Поднял фотоаппарат – любопытно же. Но полицейские бросились на меня и зашумели.
– Ты сейчас наснимаешь, а потом будешь на западном ТВ рассказывать, как правительство в Сирии людей убивает!
Я извинился, но полицейские всё равно смотрели с осуждением.
На рынке мы познакомились с Хасаном, когда-то учившимся на фармацевта в Самаре. Хасан обрадовался, что может поговорить по-русски, и пригласил нас на обед в свою деревню. Он ещё не знал, что мы не одни. Пришлось и полицейских приглашать. У сирийского гостеприимства большой запас прочности – наших соглядатаев в деревне тоже накормили.
Русский язык в Сирии оказался полезным: многие сирийцы учились в СССР или на постсоветском пространстве – более 30 тысяч. Но чаще приходилось обращаться к арабскому. Что-то я помнил по предыдущим поездкам на Ближний Восток и немного понимал местную речь. Алексей же листал купленный в России разговорник, наполненный полезными фразами вроде «какое у вас фирменное блюдо?», «меня укусила собака» и «я потерял вставную челюсть».
Так и ездили: мы в гости, и полицейские в гости. Нас угощали чаем, и полицейских тоже. Мы разговариваем, полицейские прислушиваются. Время от времени они пытались общаться с нами: