Великий диктатор
Шрифт:
Спас меня появившийся почтмейстер. Отец того самого Микки Рантанена, который очень нравился нашей Тюуне. Пришло письмо из столицы Княжества и херра Рантанен самолично его привез на наш хутор, а не отправил с ним своего помощника.
Письмо было от Ээро Эркко, главного редактора «Вечерней газеты», в котором он сообщал, что вся редакция очень заинтересовалась уникальным ребёнком. И что двадцать пятого августа, он и его коллеги в количестве еще четырёх человек прибудут в Улеаборг на вечернем поезде. И просил организовать встречу на вокзале.
Присутствовавший
Родители схватились за головы из-за, как мне показалось, проблем с приездом гостей. Но с их приемом и размещением проблем не было, в нашем хуторе были экипажи для встречи, а также гостевые домики на берегу озера, для любителей ловли рыбы на уду.
Матушку взволновал вопрос всех женщин, что ей надеть. А отца, оказывается, волновал другой вопрос.
– Эмма! А что если наш Матти и им пожалуется, что я у него деньги отбираю? Это же какой скандал может получиться!
– Ой. Решай эту проблему сам. Вон с ним, - она мотнула головой в мою сторону.
– Сам же эту проблему создал, сам из неё и выходи. А мне в город срочно надо. Мне надеть нечего и шляпка новая нужна.
Тут даже я удивился, никогда не видел маму в шляпке, она всегда была или простоволосая или в платке. Отец на её отповедь, покряхтел, посопел и, поднявшись из-за стола, направился ко мне.
– Матти. Сынок. Пойдём, поговорим, - и он, подхватив мою тушку на руки, поволок меня в мою комнату.
Ясно всё. Или запугивать будет или уговаривать. Но то что произошло, меня очень сильно удивило.
– Вот. Держи, - он выложил передо мной три серебряных марки, как бы не тех самых, которые и отобрал у меня.
– Что будешь с ними делать?
– Положу в ящик комода. И буду копить, - я подошёл к тому самому комоду и, с трудом выдвинув ящик, ссыпал туда зазвеневшие монетки.
– И на что будешь копить?
– На винтовку, как у тебя, - решил я на всякий случай подсластить пилюлю.
– Ай молодца, - развеселился отец и сгрёб меня в объятья.
Глава 6
Столичные гости приехали,как и обещали в письме, через неделю, на вечернем поезде. Их на вокзале встречал отец с дядей Каарло. И на двух экипажах они были доставлены к нам на хутор. Четверо мужчин разместили в рыбацком кемпинге, как я называл про себя это место, а руову Хултин, заселили в мою комнату, временно изгнав меня к братцам на мансарду.
Вернее, там чаще ночевал только один Ахти. Эса, которому уже стукнуло семнадцать лет, ходил на гульки в село и приходил слишком поздно чтобы ломиться в дом, по этому частенько ночевал в дровнике.
Еще по весне отец сговорился с семьёй Хонки, которые владели хутором недалеко от Кийминки, куда меня возила мама, о сватовстве Эса к их средней дочери в сентябре. И если всё сложится удачно, свадьбу сыграют на следующий год, сразу после Юхануса, это местный аналог Купалова дня.
Сам поезд пришёл на станцию Улеаборга почти в десять вечера, да еще два часа дороги до нашего хутора. Так что гости прибыли к нам почти в полночь. Я их прибытия не видел, так как был загнан спать намного раньше. И только за завтраком познакомился с Теклой Хултин.
Толком позавтракать и не получилось. Взрослые успели полакомиться калакукко (рыбный пирог), а мне уже ничего и не досталось. Только нацелился на оладушки, сметану и брусничное варенье, как руова Хултин начала меня допрашивать. Матушка еще в письме написала, что я знаю три языка и даже пишу на них, вот тётенька и начала меня экзаменовать.
Гостья очень удивилась преподаванием русского языка в нашей сельской школе. И благодаря её любопытству я тоже узнал историю его появления в нашей школе из рассказа матушки. Оказывается, в нашем селе до 1892 года находились продовольственные склады финляндского военного округа и квартировала целая интендантская рота. Именно офицеры этой роты подали прошение генерал-губернатору Гейдену с просьбой организовать обучение их детей на родном, русском языке.
И очень быстро из Гельсингфорса прислали девушку, которая и стала преподавать русский. Ну, а после вывода воинской части преподавание осталось в школе благодаря тому, что эта учительница вышла замуж за нашего пастора, отца Харри, и забывчивости администрации генерал-губернаторства, которая продолжала платить оклад учительнице.
Но долго меня мучить вопросами у руовы Хултин тоже не получилось, так как отец привёл на завтрак мужскую часть гостей. Все четверо мужчин оказались усаты и бородаты, и по возрасту скорее тянули на старофиннов, чем на младофиннов. По очереди представились матушке, и я, наконец, узнал кто из них кто.
Более молодой, круглолицый мужчина, представившийся Ээро Эркко, оказался тем самым главным редактором газеты, чьё письмо мы и получили.
Самый старый среди этих младофиннов оказался Юрьё Коскинен, профессор истории. А два оставшихся мужика, примерно одного возраста с моим отцом, были писателями. Арвид Ярнефельт и Юхани Ахо. Никогда про них не слышал, но, судя по восторженной реакции матушки, наверное очень знаменитые. В общем, полный дом именитых гостей.
Тут же на стол был выставлен бабулей еще один рыбник, а братец Ахти притащил со двора закипевший самовар. Ну, вот, а я оладьями давился. Впрочем, и этот рыбник мне никто не предложил, а наоборот, выпроводили из-за стола, чтобы освободить гостям стул.
По окончании их завтрака мне устроили повторную экзаменацию. Я читал им свои два стиха, и на финском, и на русском. На шведский я так и не смог их перевести, мой мысленный автоперевод дал сбой и отказывался это делать. Вернее, я-то переводил, но то, что у меня получилось, надо было читать, явно в рэп-стиле, который, наверное, никто из этой компании не оценил бы.