Великий князь Рюрик. Да будет Русь!
Шрифт:
Вот что происходило с легендой о Рюрике на протяжении XVII в., последнего столетия древнерусской книжности. А дальше… дальше началось Новое время. Следующий век стал временем становления нашей истории как академической науки. И легенда о первом князе Руси в очередной раз начала новую жизнь – теперь уже на страницах научных трудов о ней…
Сокол, солевары и золотой гроб
В пьесе немецкого драматурга Бертольта Брехта «Жизнь Галилея» главный герой говорит такие слова:
«Наука распространяет знания, добытые с помощью сомнений. Добывая знание обо всем и для всех, она стремится всех сделать сомневающимися…»
В этом и состоит ключевое отличие
В результате нового подхода – добычи знаний с помощью сомнений и сравнений – появилось множество концепций происхождения Рюрика. У всех этих концепций есть общая черта – ни одну из них нельзя ни внятно доказать, ни убедительно опровергнуть. Может быть, так и было, а может быть, было по-другому… Древняя легенда о Рюрике продолжала (и продолжает сейчас) плодить другие легенды. Дело вовсе не в добросовестности исследователей – они честно используют все свои знания и опыт, – а в состоянии источников, которые не поддаются непротиворечивому, однозначному истолкованию.
Многовековой спор о личности Рюрика и роли скандинавов в нашей ранней истории не один раз описан подробно в специальных книгах, лучшие из которых (на наш взгляд) обязательно будут названы в заключении. Поэтому мы не будем сейчас вдаваться в его детали – это не приблизит нас к разгадке тайны Рюрика. Но на некоторых особенно популярных, а также на особенно экзотичных, поражающих воображение неподготовленного читателя теориях и «теориях» остановиться все же придется.
Направление, которое оппоненты назвали «норманнской теорией» или «норманизмом», появилось в науке в первой половине XVIII столетия.
Первыми норманистами стали работавшие в России немецкие ученые – И.Г. Байер и Г.Ф. Миллер. Оба работали в Петербурге, в основанной Петром Великим Академии наук, немалую часть которой составляли ученые-иностранцы, в значительной части немцы. Впоследствии к этим основоположникам направления добавился еще один историк-немец – А.Л. Шлецер, работавший в Петербургской академии наук в 1760-х гг. Он очень обстоятельно разобрал нашу летопись, подверг ее критическому анализу. Пресловутое «засилье иноземцев» в нашей науке того времени объяснялось очень просто: в России не было своих специалистов европейского уровня. М.В. Ломоносов стал одним из первых русских ученых международного уровня.
Сущность норманизма состоит в признании ведущей или по крайней мере весьма важной роли скандинавов в образовании Древнерусского государства. В свете этих представлений объясняется и этническая принадлежность первого князя Руси Рюрика – по происхождению он швед, точнее, свей. Норманизм Шлецера получился особенно резким: он считал скандинавов единоличными носителями государственного начала на землях диких славянских племен.
Норманнская концепция Рюрика вызвала противодействие сразу же после появления на свет. Против теории работало и то обстоятельство, что ее основоположниками стали ученые-немцы. Загляните в любую сетевую дискуссию по «норманнской проблеме» – там почти наверняка кто-нибудь выскажется в том смысле, что ничего хорошего по нашей истории вражеские «историки» написать не могут. То ли дело свой М.В. Ломоносов, который ополчился на диссертацию Миллера сразу же после ее написания в 1749 г., подверг труд немецкого ученого резкой критике и написал собственную версию древней русской истории. С Ломоносова начался антинорманизм – своеобразное течение в исторической науке, доказывающее славянское (или какое угодно другое, только не скандинавское!) происхождение Рюрика, а также слов «Русь» и «варяги».
Мы уже видели, каковы источники, освещающие своим неярким светом рождение Руси. Видели, как возникла летописная легенда о Рюрике, проследили ее историю в нашей средневековой книжности. Надо сказать, весь этот корпус данных был в общих чертах известен ученым уже к началу XIX в. С начала ХХ в. в качестве аргумента в дискуссиях по «норманнской проблеме» стали использовать и археологические находки.
Шанс, что появится какое-то новое аутентичное свидетельство о русском IX в., исчезающе мал. Впрочем, среди иностранных источников по истории Руси открытия еще возможны. Например, совсем недавно в Италии были выявлены новые документы итальянских колоний в Крыму, рассказывающие в том числе и о Руси времен Куликовской битвы. Возможны такие открытия и в археологии (об одном недавнем и очень любопытном расскажем чуть ниже). Вот где делается современная наука – на стыке разных дисциплин, на глубоком, пристальном изучении текстов, на более точных переводах, на сопоставлении слов письменного источника с находками археологов. Так изучают нашу историю современные норманисты. Конечно, ни один из них себя этим словом не назовет, в отличие от антинорманистов, которые с гордостью декларируют свою принадлежность к этому течению. Норманистам же никакие ярлыки не нужны – они просто изучают наше прошлое, вот и все.
К норманистам (в широком смысле этого слова) можно отнести большинство наших великих историков XIX в.: Н.М. Карамзина, С.М. Соловьева, М.П. Погодина. Все они считали династию Рюрика скандинавской по происхождению. Иностранные ученые, в первую очередь шведы, тоже считали роль скандинавов в ранней русской истории очень важной. Впрочем, лишь сравнительно немногие из авторов писали и пишут об этой роли в резкой, категоричной форме – как о колонизации норманнами славянских областей или как о создании выходцами из Скандинавии Древнерусского государства.
Конечно, изучая летописный рассказ о призвании варягов, ученые задумались: а нельзя ли связать эту историю с каким-то реальным, проверяемым по другим источникам героем IX в.? Этот персонаж должен был жить в то же время, что и наш первый князь, его деятельность должна была протекать где-то вблизи Руси. И крайне желательно, чтобы имя героя если и не совпадало полностью с именем нашего Рюрика, то, во всяком случае, было бы с ним созвучно.
И такой герой нашелся. Им оказался датский конунг Рорик Ютландский, чью историю мы разобрали в первой главе.
Имя похоже. Хронология жизни примерно совпадает, причем в биографии Рорика есть пропуски, позволяющие пофантазировать насчет действий конунга в эти годы. Что делал Рорик между 863 и 867 гг., никому не известно – западные источники молчат. Отсюда родилось предположение: как раз в это время он и был на Руси и улаживал дела северной конфедерации славянских и финских племен. Это вполне согласуется и с летописной датой «призвания варягов» (расхождение в один год ученые – сторонники «теории Рорика» объясняли тем, что в 862 г. славяне и финны заключили лишь предварительный договор с Рориком). С политической точки зрения призвание датчанина было для племенной «федерации» делом вполне оправданным и выгодным: Рорик этнически был для погрязших в междоусобицах славян и финнов нейтрален, а для шведов («варягов из заморья») – враждебен.