Великий князь Рюрик. Да будет Русь!
Шрифт:
Древнейшие напластования Ладоги относятся к середине VIII столетия. Вспомним, что «эпоха викингов» уже близко, и активная экспансия северных германцев за пределы Скандинавии начинается как раз в это время. На Балтике начинают активно действовать скандинавы из Средней Швеции. Они совершают походы в области балтских и западнофинских племен, а чуть позже начинают по крупным рекам проникать в глубину необъятных лесов Русской равнины.
Вопрос о том, кто именно основал Ладогу – скандинавы, славяне или финны (исконные жители этих мест), до сих пор окончательно не решен, но несомненно то, что уже в самых древних слоях Ладоги появляются скандинавские вещи.
Это фибулы – застежки женских платков, навершие какого-то
И в последующих напластованиях Ладоги много скандинавских вещей: целых фибул и их отдельных деталей, костяных изделий, в Ладоге хорошо известна характерная скандинавская обувь, встречаются в Ладоге и особые норманнские амулеты – молоточки Тора. По-видимому, именно с деятельностью скандинавов связан расцвет ладожской торговли.
В древней Ладоге можно было купить фризские гребни, привозные стеклянные бусы, западноевропейскую посуду, здесь окрестные финны сбывали меха или обменивали их на дорогие украшения или высококачественное оружие, которое потом использовали у себя дома – в межплеменных войнах. Здесь завершали свое плавание большие морские корабли, на которых норманны приплывали на Русь. Здесь начинался великий торговый путь на Восток.
Это еще не летописный «путь из варяг в греки», от Балтики в Черное море через Днепр. Днепровским путем Русь станет пользоваться позже, пока торговая магистраль ведет восточнее – на Волгу и далее в Каспийское море, в Среднюю Азию и Закавказье.
На страницы русской летописи Ладога попадет, но случится это спустя сотни лет, и о событиях VIII в. летописец не напишет ничего. Ничего не скажет он и о другом важном для нашего рассказа месте – Любшанской крепости.
На противоположном от Ладоги берегу Волхова, в устье речки Любши, с древних времен стояло финское поселение. В VIII в. на этом поселении возникла одна из древнейших русских каменных крепостей. И построили эту крепость отнюдь не аборигены приладожских лесов и болот и не жители основанной примерно в это же время Ладоги. Особенности каменной кладки Любши говорят ясно: строители крепости пришли на далекий север с берегов Дуная и принадлежали к одному из западнославянских племен!
Жизнь обитателей Любши не была легкой. При расчистке крепостной стены ученые обнаружили множество наконечников стрел, застрявших в каменной кладке: крепости приходилось выдерживать нападения врагов. Вероятно, от такого нападения она и погибла – в третьей четверти IX в., около 860 г.
И в это же время в Ладоге (а все ее слои имеют довольно точную датировку) происходит сильнейший пожар, уничтоживший почти весь город. Эти события, скорее всего, связаны между собой. Но Ладога возродилась после катастрофы, а Любша – уже нет.
Кто и зачем сжег Ладогу и разорил Любшу? Было ли это нападение врага из-за моря или распря местных племен? Современников не заинтересовали эти события: они происходили слишком далеко от франкских и византийских рубежей. Сохранилась ли на Руси память об этих древних делах? Возможно. Для этого придется тщательно разбирать записанный спустя сотни лет летописный рассказ – ту самую легенду о Рюрике. Но этим мы займемся несколько позже, пока настало время посмотреть, что пишут о будущей Руси ее соседи – те из них, у которых есть достаточно развитая письменность.
Примерно
Западноевропейские, византийские и арабские авторы фиксируют этих новых, неведомых ранее героев почти одновременно.
В 839 г. в город Ингельгейм, ко двору франкского императора Людовика Благочестивого, сына Карла Великого, прибыло посольство византийского императора Феофила. Подробный рассказ об этом посольстве донесли до нас Бертинские анналы, обширное историческое сочинение IX в., повествующее о временах правления Людовика и его сына Карла Лысого. В составе этого посольства были и представители некоего народа «рос»:
«Народ их называется Рос, король их, именуемый хаканом, направил их к нему (т. е. к императору Феофилу. – М.С.), как они уверяли, ради дружбы».
Феофил просил франкского императора обеспечить послам возможность безопасного возвращения на родину, «так как путь, по которому они прибыли в Константинополь, пролегал по землям варварских и в своей чрезвычайной дикости исключительно свирепых народов».
«Каган» или «хакан» – это древний титул предводителей тюркских кочевых племен. Его носили правители многочисленных степных государств, возникавших, процветавших и гибнувших на просторах евразийских степей в течение всего первого тысячелетия нашей эры. Европейцам хорошо были знакомы два таких государства-каганата: Хазарский в низовьях Волги и Аварский – на Дунае [6] . Но, как видно из дальнейшего текста Бертинских анналов, росы отнюдь не были тюрками!
6
А в а р ы, тюркоязычный народ из Центральной Азии, спасаясь от власти Тюркского каганата династии Ашина, откочевали на запад и основали на Дунае в 568 г. крайне агрессивное государство – Аварский каганат. Каганат вел активные внешние войны, в том числе с Византией, которая в VIII в. выплатила аварам немалую дань. На рубеже VIII–IX вв. Аварский каганат был разгромлен Карлом Великим.
Император Людовик, как сообщается далее в Бертинских анналах, тщательно расследовал цели прибытия послов и установил, что они происходят «из народа шведов» (Sueones). «Свеоны», известные под созвучными именами уже древнеримским авторам, – это свеи, мощный скандинавский племенной союз, обитавший в Средней Швеции. Столицей свейских конунгов была Старая Уппсала, а самым большим торговым центром – город Бирка на острове посреди озера Меларен. Именно с этой областью поддерживает в это время тесные контакты Ладога. Да и в более позднее время скандинавские древности Руси (в первую очередь речь идет об украшениях костюма и некоторых видах оружия) будут иметь ближайшие аналоги именно в области свеев.
Каролингским властям шведы были хорошо известны: как раз в это время была предпринята попытка обращения этих грозных язычников в христианскую веру. В Бирку была направлена миссия епископа Ансгария, которая должна была заниматься обращением свеев в христианскую веру и вопросами выкупа многочисленных пленных. Итак, перед Людовиком предстали посланцы не самого, мягко говоря, дружественного по отношению к империи народа. Не направились ли послы в Византию и Франкскую империю с целями разведки? Император решил задержать послов для выяснения всех обстоятельств, а в ответе Феофилу велел написать, что, если послы окажутся достойными доверия, он обеспечит им возможность безопасного возвращения на родину, а если нет, то отправит их назад к византийскому императору, «дабы тот сам решил, как с ними следует поступить».