Великий Октябрь год за годом (1917 – 1990)
Шрифт:
Мы имели 20 миллионов крестьянских дворов, в настоящее время мы имеем 25 милл. крестьянских дворов, через пять лет будем иметь 30 миллионов. Это – гигантская пауперизация, которая неизбежно должна происходить, если деревня предоставлена сама себе. И на этом общем фоне собираются густые сливки кулачества, с помощью объединения всего деревенского массива поднимается товарный мужик, который, по существу говоря, во-первых, сосет, как паук, деревню, во-вторых, претендует на то, чтобы в качестве товарного мужика регулировать хлебный рынок и всю политику и, в-третьих, является естественной питательной средой для новой молодой буржуазии, которая может в момент нашего столкновения с внешним врагом, оказаться роковой для нас силой.
Задача, которую поставила перед собой партия, – задача проведения в крестьянстве начал кооперации, задача создания могучих и многочисленных колхозов, задача устройства государственных
Конечно, можно сказать так: вы думаете каким-то образом заставить стихийное развитие мелкобуржуазного хозяйства потечь по руслу, по которому ему течь не полагается. Но на это можно возразить, что мы уже заставили некоторые реки течь не по тому руслу, по которому им полагалось бы, и изменили их течение. Мы имеем немало такого рода примеров в любых отраслях нашей культуры. Растет какая-нибудь дикая груша или дикая яблоня, которой суждено извека давать только самые кислые дикие плоды. Мы прививаем новые черенки, и те же соки идут другими путями и дают великолепные плоды. Такую прививку придется производить в деревне. К этому дикому дереву мелкобуржуазного хозяйства и пауперизации – оба очень неприятные фрукты и ничего хорошего породить не могут – нам придется привить черенки кооперативного и коллективного хозяйства, взятого как теория и практика из городского обихода, из арсенала пролетариата, и привить так, чтобы соки деревни проходили по новым путям и дали новые результаты.
Вот та гигантская, титаническая работа, которую мы сейчас перед собой ставим, и это единственный путь, который может действительно и радикально уничтожить всякого рода продовольственные перебои, недостатки сельскохозяйственных продуктов, потери на экспорте и т.д.
Не нужно забывать, что эта задача перенесения в деревню путем трудного процесса высоких агрономических достижений, есть вместе с тем и классовая борьба. И всегда мы будем в деревне иметь все элементы, которые были предусмотрены В.И. Лениным.
Мы всегда имеем перед собой в крестьянине смешение двух элементов – эксплуатируемого сельскохозяйственного труженика и собственника-торговца. Направо мы имеем чистого собственника и торговца, а налево – чистого труженика-батрака, и в этом смешении нам и приходится пропускать электрический ток, производить поляризацию деревни, заставить собраться, согнать на противоположный полюс все торгашески настроенные элементы, чтобы дать этим элементам решительный бой и заставить двинуться на другой наш полюс все трудовые элементы, которые делают из крестьян не только помощников буржуазной революции, но которые делают из них спутников пролетариата вплоть до самого социализма.
И для той и для другой задачи, для тех задач, которые стоят и в области индустриализации и в области сельского хозяйства, – где наш успех пока еще не так велик, – необходима культурная революция, которая была провозглашена на XV съезде партии: развивать высокие формы индустриализации, учиться владеть высокой машинерией, учиться переходить на большее обнаучивание, не подымая наших масс на соответствующий уровень, бессмысленно. Нам нужны не только новые инженеры, новые техники, но нам нужен и новый рабочий. И когда раздаются такие речи, что нынешнее устремление капитализма таково, что рабочий делает работу, какую может сделать автомат, и, значит, для чего же нам заботиться о его развитии, когда сама судьба показывает нам на примере капитализма, что рабочий есть экономически вырождающийся тип, – когда раздаются такие речи, мы должны, во-первых, сказать, что здесь имеется переходный момент, что на этом развитие капитализма остановиться не может, что и в Западной Европе есть противоположные течения, которые превращают человека в контролирующий элемент. Во-вторых, мы никак не можем допустить отношения к рабочему как к рабочей силе; он для нас всегда есть рабочий, который имеет свои интересы и гигантские задачи; чтобы воспитать хорошую калошницу, недостаточно дать ей кое-какое техническое образование, надо помнить, что калошница, как и знаменитая ленинская кухарка, должна научиться управлять государством, а этому в две недели не научишь, да и управлять она должна как пролетарка, у которой фабрично-заводские навыки неразрывно сплетаются с социалистическим идеалом и государственным сознанием. Тов. Сталин непосредственно после шахтинского дела указывал на то, что масса рабочих, которая есть настоящий хозяин страны (по отношению к ней все, даже Центральный Комитет партии или центральные государственные аппараты, есть все-таки только приказчики), что эта масса, как таковая, в виду своей малокультурности, не в состоянии как следует контролировать то, что происходит. Это – лишнее доказательство того, насколько сама индустриализация страны требует поднятия культурности. Тот лозунг самокритики, который производит известный переворот в нашей общественности, который не ограничивается вопросами индустриализации, а берет шире – и государственный аппарат и всю общественную культурную работу, – эта самокритика может работать без перебоев и ошибок, она может оказаться понимающей критикой или действительной самокритикой только вкупе с ростом культурности масс. Вот почему можно с уверенностью сказать, что вопрос о культурном подъеме масс, непосредственно обслуживающих индустриализацию, есть часть нашего хозяйственного плана, и если хозяйственник забыл про культуру, так же как если он забыл про топливо и сырье, он представляет собой плохого, близорукого хозяйственника. К счастью, путем самокритики такой тип исчезает.
То же самое и относительно деревни. Этот гигантский процесс перемещения всех силовых линий деревни возможен путем громадной пропаганды в крестьянстве, путем психологического преодоления крестьянской косности. Но этого еще недостаточно. Крестьянин приступил к организации колхозов. Ему нужно помочь не только деньгами, ему нужно помочь культурно, агрономической помощью, знанием крестьянских нужд, давая ему какие-нибудь усовершенствованные семена или по дешевым ценам химические удобрения, или сельскохозяйственные машины, нужно научить его этим пользоваться, нужно научить его неслыханному в мире типу ведения хозяйства, которое является хозяйством громадным, объединенным, централизованным.
Когда и где это было видно? Нигде и никогда. Вот почему нужны громадные культурные сдвиги. Партия не отказалась от участия в самом бдительном контроле над проведением лозунга культурной революции, она побудила сделать многое для развития индустриального образования. Но в ближайшие годы придется заняться сельскохозяйственным образованием и всеми областями культуры, которые обращены лицом к весьма некультурной деревне. Само собой разумеется, что этот лозунг культурной революции идет не только по линии народного просвещения города и деревни; он включает в себя преображение нашего быта и борьбу не только с конкретным классовым врагом – кулаком, нэпманом, с остатками помещиков и буржуазией, которые кое-где еще внедрены, или с теми группами интеллигенции, которые нам враждебны; этот враг еще и внутри нас сидит – это мелкобуржуазный шкурник, который лодырничает или затевает бучу или просто-напросто напивается, как свинья. Когда это делает пролетарий, – это делает не пролетарий, а мелкий буржуа, ибо сам по себе пролетарий – непьющее существо, сам по себе пролетарий – культурное существо, и если пролетарий еще недостаточно культурен и пьет, то это значит, что в нем или над ним сидит часть мелкого буржуа, которого надо извлечь и истребить.
Таким образом при высоких достижениях мы имеем тем не менее в своих громадных задачах и чрезвычайно много отдельных трудностей. Эта трудности увеличиваются нашими собственными ошибками. Да, мы иногда горько ошибаемся. Партия всегда может пресечь те или иные политические уклоны, но партия никак не может предупредить, предусмотреть отдельные ошибки, которые проистекают от недостатка знаний, от сложности вопроса. И партия ошибалась. С ошибками надо бороться, их нужно исправлять. Но весь перечень наших ошибок ни на минуту не заставит нас думать, что мы так много ошибаемся, что лучше было бы не браться за оружие, как сказал один социал-демократ после одной неудачной революции. Даже после неудачной революции не следует так говорить, а после удачной революции говорить так – преступно.
Мы все прекрасно понимаем, что нами сделано еще недостаточно, что мы находимся еще в пути. Впереди нас дорога длинная и крутая, но хорошо, что она крутая – она быстро ведет наверх. Кроме того, она изрыта волчьими ямами, покрыта колючими травами. Идти нам по ней будет больно, и, кроме того, на этом пути, – это можно сказать почти с несомненностью, – подстерегают нас разбойничьи силы, которые хотят во что бы то ни стало наше движение закончить нашей гибелью. На этом пути ждут нас разные события: то страхи и опасения, которые робкого душой могут заставить прижать по-заячьи уши к спине и спрятаться под куст, то желание отдохнуть на зеленой лужайке или свернуть с дороги, чтобы не попасть в большие опасности.
Все эти опасности – внутренние и внешние – нас окружают, но десять лет существования нашей партии и десять лет существования нашей революции, и те годы, которые мы уже прошли осторожно и ощупью, не имея с собой нашего гениального вождя, – заставляют нас с уверенностью сказать, что все это мы преодолеем и в эту XI годовщину революции.
И в наш светлый праздник мы обращаемся к нашим друзьям во всем мире и говорим: не верьте тем, кто начинает в сотый раз нас хоронить, – это мыши хоронят кота.