Великий перелом
Шрифт:
Молотов чувствовал бы себя более уверенным, если бы в прошлом у Сталина не было этой катастрофической недооценки Гитлера. Из-за этой ошибки он и СССР были близки к гибели. Если он допустит подобную ошибку, используя бомбы из взрывчатого металла, то не выживет ни он, ни Советский Союз, ни марксизм-ленинизм.
Как сказать Сталину об этих опасениях? Молотов выпил второй стакан водки. Он не видел выхода.
Глава 11
Снова на фронт. Если бы не долг чести, бригадный генерал Лесли Гровс
Но когда командующий фронтом приказывает вам прибыть, вы подчиняетесь.
Омар Брэдли в каске нового образца, с тремя золотыми звездами на ней, со своего наблюдательного пункта показал в сторону фронта и заявил:
— Генерал, мы бьем их, нет никакого сомнения. Они платят за каждый дюйм, который захватывают, — платят больше, чем могут себе позволить, если наши разведданные хотя бы отчасти правдивы. Мы бьем их, как уже я сказал, но они продолжают захватывать дюйм за дюймом, и мы этого больше допустить не можем. Вы поняли, что я сказал?
— Да, сэр, — ответил Гровс. — Мы собираемся использовать атомное устройство, чтобы остановить их.
— Или два. Или три. Сколько понадобится, — сказал Брэдли. — Они не должны прорваться в Денвер. Это теперь sine qua non [16] .
— Да, сэр, — повторил Гровс.
В данное время он располагал одной, только одной готовой к использованию атомной бомбой. И в течение нескольких недель новых не появится. Брэдли должен был об этом знать. А на случай, если не знает, Гровс ему напомнил. Большими красными буквами.
16
Непременное условие ( лат.) — Прим. перев.
Брэдли кивнул.
— Я понимаю, генерал. И это мне не нравится. Что ж, даже первая заставит их качнуться назад и даст нам время сделать следующую, только и всего.
Звено американских самолетов, долго хранившихся на случай самой крайней нужды, пронеслось над ними на бреющем полете. У этих машин, «Киттихоук» Р-40, на капотах радиаторов под двигателями были намалеваны страшные акульи пасти. Пулеметы на крыльях били по боевым порядкам ящеров. Одной машине удалось подбить вражеский вертолет, который рухнул на землю, объятый пламенем.
Летчики вскоре прекратили атаку, которая могла закончиться их гибелью, и повернули обратно. Две машины взорвались в воздухе, причем вторая — с таким громким ударом, что он заглушил шум боя. Остальные вернулись на удерживаемую американцами территорию.
— Приятно видеть, как ящеры принимают угощение, а не подают его, — сказал Гровс.
Брэдли кивнул.
— Надеюсь, пилоты успеют сесть, выйти из машин и спрятаться в укрытие до того, как ракета ящеров догонит их.
Он слыл «солдатским генералом» за то, что в первую очередь заботился о людях. Гровс почувствовал слабый упрек совести — ему это в голову не пришло.
И словно для примера на позиции американцев, как устремившийся на добычу орел, спикировал истребитель ящеров. Вместо когтей он использовал ракеты, Мужчины — и несколько женщин — с красными крестами в белых кругах на касках и на нарукавных повязках побежали к передовой, чтобы перенести раненых в полевые госпитали.
— Ящеры ведь не стреляют умышленно в медиков, так ведь? — сказал Гровс. — Они лучше соблюдают правила, чем япошки!
— Так больше говорить нельзя. Япония теперь на нашей стороне.
Нарочито сухой тон и сурово поднятые брови указывали, что высказывание Брэдли не следует принимать уж слишком всерьез.
Еще один истребитель ящеров нанес удар по позициям американцев, на этот раз совсем близко от наблюдательного пункта, где находились Гровс и Брэдли: они оба нырнули в укрытие, чтобы защититься от осколков бомб и пушечного огня.
Гровс выплюнул землю. Такой вкус войны был совсем не похож на привычный ему. Он уже забыл, как выглядит покрытый грязью мундир.
Брэдли воспринял все это спокойно, хотя сам тоже не привык к настоящему реальному бою. Спокойно, как будто продолжал стоять на ногах, он сказал:
— Мы хотим поместить бомбу в место, где ящеры сконцентрировали войска и запасы. И мы стараемся, как можем, достичь такой концентрации. Главная сложность — сделать все так, чтобы ящеры не заметили наших усилий, пока не будет слишком поздно.
— Скажите мне, сэр, куда ее доставить, и я это выполню, — сказал Гровс, изо всех сил стараясь не уступать Брэдли в апломбе. — В конце концов, именно так я зарабатываю свое жалование.
— То, как вы реализуете ваш проект, заслуживает всяческих похвал, генерал, — сказал Брэдли. — Когда генерал Маршалл — госсекретарь Маршалл — посылал меня руководить защитой Денвера, он очень хорошо отозвался о вас и о сотрудничестве, которого я могу ожидать с вашей стороны. И я не разочаровался.
Похвала, высказанная Джорджем Маршаллом, — это настоящая похвала.
Гровс сказал:
— Мы можем доставить бомбу на фронт в грузовике с усиленной подвеской или в конном экипаже, что будет медленнее, но не так подозрительно. Если потребуется, мы можем доставить ее по частям и собрать там, где мы будем ее взрывать. Этот зверь имеет пять футов в ширину и более десяти в длину, так что для него нужна чертовски большая клетка.
— М-мм, я должен подумать над этим, — сказал Брэдли. — Прямо сейчас я склонен проголосовать против. Как я понимаю, если мы потеряем любую из важных частей, то, имея все остальное, эта штука сработать не сможет. Правильно?
— Да, сэр, — ответил Гровс. — Если вы попытаетесь завести мотор джипа, у которого нет карбюратора, вы не доберетесь дальше того места, до которого можно дойти пешком.
Грязь, покрывавшая лицо Брэдли, делала его улыбку еще ярче и приветливее.