Великий перелом
Шрифт:
— Все, что я услышала, показалось мне очень интересным, — ответила Лю Хань, — но вы в самом деле думаете, что это вызовет интерес у крестьянина, у которого в мыслях только — набить свой живот и животы детей?
— Эта листовка была подготовлена специалистами по пропаганде, — сказал Хсиа снисходительным тоном. — Почему вы позволяете себе заявлять, что вы знаете больше, чем они?
— Потому что я крестьянка, а не специалист по пропаганде, — сердито ответила Лю Хань. — Если бы кто-то подошел ко мне и на манер христианских миссионеров начал бы проповедовать о диктатуре пролетариата и необходимости захвата
Хсиа Шу-Тао вытаращил глаза. Он никогда не принимал ее всерьез, иначе не рискнул бы напасть в тот злосчастный день.
Раньше он не замечал, как хорошо она овладела жаргоном коммунистической партии. Лю Хань получила удовольствие от того, что повернула этот сложный набор терминов против тех, кто их придумал.
Сидевший напротив Нье Хо-Т’инг спросил ее:
— А как, по вашему мнению, сделать его пропаганду более эффективной?
Лю Хань оценила, с какой осторожностью ее любовник — который был также ее учителем в овладении учением коммунистической партии — вмешался в спор. Нье был старым товарищем Хсиа. Может быть, он проявил сарказм по отношению к ней, поддерживая своего друга?
Она решила, что это не так, что вопрос был задан искренне.
— Не учите крестьян идеологии. Большинство из них мало что поймет из ваших слов. Вместо этого скажите им, что работа на чешуйчатых дьяволов приносит народу вред. Скажите им, что те вещи, которые они помогают делать маленьким дьяволам, будут использованы против их родственников, оставшихся в деревне. Скажите им, что если они будут работать на чешуйчатых дьяволов, то они и их родственники подвергнутся репрессиям. Это они могут понять. И если мы потом разбомбим и сожжем фабрику или убьем рабочих, выходящих из нее, они поймут, что мы говорим правду.
— Однако они не проникнутся идеями, — заметил Хсиа, и настолько решительно, что Лю Хань подумала: не он ли написал большую часть текста листовки, которую она критиковала?
Она посмотрела на него через стол.
— Да? Ну и что? Гораздо важнее удержать крестьян от работы на маленьких дьяволов. Если проще удержать их без пропаганды идей, то не стоит и беспокоиться об этом. Нам не следует напрасно расходовать ресурсы, так ведь?
Хсиа смотрел на нее сердито и удивленно. Год назад Лю Хань была невежественной крестьянкой, но теперь она ушла очень далеко вперед. А можно ли и других поднять так быстро до ее уровня политической сознательности? Она сомневалась в этом. Она видела революционное движение изнутри, а другим эта возможность может и не представиться.
Снова вмешался Нье:
— Мы не можем ничего тратить понапрасну. Мы готовимся к длительной борьбе, которая может продлиться целые поколения. Маленькие чешуйчатые дьяволы хотят всех нас довести до уровня невежественных крестьян. Этого мы не можем допустить, поэтому мы должны познакомить крестьянство с определенной целью нашей программы. Та ли цель обсуждается сейчас — это, я должен заметить, другой вопрос.
Хсиа Шу-Тао выглядел так, словно его ткнули ножом. Даже старый друг не поддержал его в полной мере.
— Мы исправим все, как требуется, — промямлил он.
— Хорошо, —
Тот, кто победил, может проявить милость. Но — не слишком.
— Когда вы внесете изменения, то, пожалуйста, дайте мне взглянуть на них, прежде чем отнесете документ к печатнику, — добавила она.
— Но…
Хсиа был готов взорваться от негодования. Однако, бросив взгляд на сидящих вокруг стола, он заметил, как закивали другие члены центрального комитета. Их Лю Хань убедила. Хсиа прорычал:
— Если я дам вам текст, сможете ли вы прочитать его?
— Я прочитаю его, — ровным голосом ответила она. — Было бы хорошо, чтобы я смогла его прочитать, вы ведь это имели в виду? Рабочие и крестьяне, для которых предназначается листовка, — это ведь не ученые, которые должны знать тысячи иероглифов. Послание должно быть сильным и простым.
Снова одобрительные кивки. Хсиа Шу-Тао наклонил голову в знак того, что уступает. Но взгляд его был все еще чернее тучи. Лю Хань задумчиво посмотрела на него.
Попытка изнасиловать ее была недостаточной для того, чтобы вычистить Хсиа из центрального комитета, не говоря уже о партии. А как насчет обструкционизма? Если он затянет с исправлениями или вообще не даст ей исправленный текст листовки, что весьма вероятно, этого будет достаточно?
Она надеялась, что Хсиа выполнит свой долг как революционер, но одновременно горела жаждой мести.
Атвар расхаживал взад и вперед по комнате, приспособленной — хотя и не очень удачно — к потребностям Расы. Его короткий хвост рефлекторно вздрагивал. Миллионы лет назад, когда не имевшие разума предки Расы были длиннохвостыми плотоядными, охотившимися на равнинах Родины, это подрагивание отвлекало жертву от другого конца тела — того, который с зубами. Если бы можно было так легко отвлечь Больших Уродов!
— Как жаль, что мы не можем изменить наше прошлое, — сказал он.
— Благородный адмирал? — Вопросительное покашливание Кирела показало, что командир флагмана флота вторжения не уловил ход его мысли.
Адмирал объяснил:
— Если бы мы больше воевали прежде, до образования единой империи, наша военная технология в области оружия была бы более развитой. И мы располагали бы лучшим оружием для завоевания других планет. То, что у нас было, хорошо послужило нам против работевлян и халессианцев, и мы решили, что так будет всегда. Тосев-3 стал крематорием для многих наших предположений.
— Истинно — и неоспоримо истинно, — сказал Кирел. — Но если бы наши внутренние войны длились дольше и велись более эффективным оружием, мы могли уничтожить себя, а не объединиться под властью Императора.
Он опустил глаза. То же самое проделал и Атвар, испустив при этом долгий шипящий выдох.
— Только безумие этого мира заставляет меня исследовать гипотетические варианты. — Он снова прошелся по комнате, конец его толстого короткого хвоста дергался вверх и вниз. В конце концов он вспылил. — Командир, правильно ли мы делаем, ведя переговоры с Большими Уродами и ради практических целей соглашаясь уйти из нескольких их не-империй? Этот поступок не имеет прецедентов, но ведь и с оппонентами, способными производить свое собственное атомное оружие, мы также не встречались прежде.