Великий поход
Шрифт:
– Нет, пока мы не можем вернуться, – ответ я. – Но я, несомненно, полечу в те края, когда выполню свою миссию. К добру ли, к худу ли эта таинственная встреча – не знаю. Но человек тем и отличается от других существ, что идет навстречу опасности с открытыми глазами и прямым взором. И не всегда бежит от неведомого.
– Может быть, я полечу с тобой, – неожиданно заявила Мила. – Возьмешь?
– Не знаю, – честно признался я. – Мое решение будет зависеть от многих факторов.
Мила отвернулась, разглядывая снежные вершины под нами и сбоку
– Ускоримся, – заявил китаец. – Внизу и двигатели будут работать более эффективно, и скорость наша станет выше. Сейчас мы еле тянемся. Увеличим скорость на спуске и стремительно понесемся над землей.
Мы не стали возражать. Пилоту виднее.
Планер, потерявший, судя по показаниям альтиметра, около километра высоты, и правда летел гораздо быстрее. Хотя частично эффект «большой скорости» объяснялся тем, что земля стала ближе. Ведь и из окна мчащегося поезда кажется, что столбы вдоль железнодорожного полотна проносятся мимо стремительно, а дальний лес почти не движется – хотя скорость движения поезда относительно них совершенно одинакова.
Синяя лента Инда по-прежнему сверкала внизу' Река текла среди скал. Никаких поселений вокруг было.
– Мы сейчас летим против течения реки. Когда доберемся до места, где реки Синги и Гартанг сливаются, образуя Инд, – повернем на восток, – объявил Дима. – Оттуда уже недалеко да озера Нгангларинг, за ним тибетские озера идут чередой.
– Не ожидала я, что, отправляясь в Афганистан, уберусь так далеко, – вздохнула Мила. – И, вы знаете, мне это даже нравится! Никогда прежде не была в Китае. Жаль, Индию мы не увидим по-настоящему.
– Не каждому и не часто выпадают приключения, подобные нашему, – улыбнулся я. – Приключения могут нравиться, когда о них слушаешь или читаешь, но в реальной жизни лучше бы они поскорее заканчивались. Будем надеяться, что все опасности позади. Во всяком случае, для нас. Хотя с таким грузом, какой мы несем, о полной безопасности не может быть и речи.
– Монастырь Мендонг-Гомпа защитит гостей, – пообещал Дима. – А вы будете там самыми дорогими гостями. Даже Мила.
– Даже я? – возмутилась девушка. – А чем я провинилась, что меня ты выносишь словно бы отдельной строкой?
– Монахам нельзя общаться с женщинами. Но тебя прекрасно устроят в деревне по соседству.
– Спасибо, – фыркнула Мила. – Хорошо хоть не оставят в чистом поле.
– В чужой монастырь со своим уставом не лезут, – заметил я. – Будем надеяться, что монастырь и правда, защитит вас. Да и я смогу отдохнуть там пару дней в полной безопасности…
ГЛАВА 8
Пепелище
Столб черного дыма упирался в ярко-синее небо. Видно его было километров за пятьдесят. Горел не стог сена и не автомобильная покрышка. Пожалуй, такой дым шел бы от пылающей нефтяной скважины. Только в Тибете не добывают нефть.
На фоне ослепительно-белых облаков и сияющих снежных вершин черный дым выглядел нереально Казалось, ничто не может нарушить чистоту тибетских снегов, но дымный столб не исчезал, как назойливое видение… Солнце клонилось к горизонту у нас за спиной, освещая фантасмагорическую картину.
Дима, который казался таким взрослым и сдержанным в последнее время, изменился в лице. Теперь он был похож на растерянного ребенка. Губы его предательски дрожали.
– Что это, Даниил? – тихо, словно боясь услышать себя, спросил он. – У тебя зрение лучше…
– Горит большое здание. Может быть, комплекс зданий. С такого расстояния я не вижу. Тем более, внизу задымление сильнее.
– Может быть, пожар в нефтехранилище? У нас в монастыре были некоторые запасы нефти. Сырье для разных технологических процессов…
– Не исключено. Но маловероятно. В дыму много разнообразных примесей и включений. Горят не только нефтепродукты.
Мила положила руку на плечо китайца.
– Это не монастырь, – тихо сказала она. – Монастырь ведь сложен из камня? Не может он так гореть.
– В монастыре много деревянных перекрытии, дверей, есть мебель и припасы, – уточнил я.
– С помощником настоятеля я совсем недавно связывался, – прошептал Дима. – Два дня назад.
Все выглядело очень скверно. Молодого монах мне было искренне жаль. Но что толку обманывать себя?
– Приготовьтесь к самому худшему, – предложил я. – Мы не должны успокаивать себя. Скорее его пожар именно в монастыре. Большие пожары случайно не возникают. Поэтому я предлагаю приземлиться заранее. Подлетать к месту ведения боевых действий на планере, маневренность которого очень ограничена не лучшая идея.
Дима судорожно кивнул, повернул штурвал. Планер снизился, заскользил в каких-то трехстах метрах над землей.
– Но тогда нам придется добираться до монастыря несколько часов, – пробормотал он. – Мы не сможем помочь братьям!
– Ты полагаешь, после пожара там есть кому помогать? – жестко спросил я. – В монастыре была система противовоздушной обороны? Укрепления? Блиндажи на подступах?
– Почему ты говоришь «была»? – всхлипнул Дима. – Ты считаешь, что монастырь уничтожен? Может быть, сгорели только несколько зданий? Кто-то неосторожно обращался с огнем… Или произошла диверсия…
– Те, кто уничтожил несколько зданий, в состоянии разбомбить и остальные. Ты не ответил на мой вопрос. Вы были в состоянии защититься если не от танков, то хотя бы от нападения с воздуха?
– Насколько я знаю, у нас имелись три современных зенитно-ракетных комплекса, несколько зенитных пулеметов на вышках.
– Защита от дирижаблей?
– Да. Места глухие. Защититься от атаки государева, как пытались сделать это в Нетонге, все равно не удалось бы. Но вокруг хватает бандитов.
Расстояние до дымного столба стремительно сокращалось. Пожалуй, осталось километров двадцать пять.