Великий Сталин
Шрифт:
Тем не менее Берия, по позднейшим воспоминаниям самого Капицы, после ознакомления с его письмом от 25 ноября 1945 года позвонил автору письма и пригласил к себе – поговорить…
Капица же – по его же словам – ответил: «Мне с Вами говорить не о чем. Если Вы хотите поговорить со мной, то приезжайте в институт…»
Вот так они, расейские интеллигенты, «боялись» Берии на самом деле. Если бы боялись – не вели бы себя так развязно со вторым человеком в государстве…
А что же Берия? А Берия, получив такое вот «приглашение», приехал. И даже привёз Капице подарок – богато инкрустированную тульскую двустволку.
Прочтя
Что ж, король подбирает себе окружение, окружение делает короля. Хотя в случае с нынешними «россиянскими» властителями ещё проще. Если судить по их «политике», внутренней и внешней, то есть все основания предполагать, что и их самих, и их окружение подобрали за них, и подобрали вполне определённые силы.
Сталин и его основные сотрудники были людьми государственного калибра.
Остаётся понять – людьми какого калибра являются их нынешние якобы «преемники» в высшей Власти?
Впрочем, глядя уже на то, как они строят отношения России с внешним миром, на последний вопрос ответить труда не составит.
Сталин же свои отношения с внешним миром строил несколько иначе…
Глава двадцать вторая
Сталин, внешний мир и Россия
Внешний мир и Сталин… Можно ли не сказать – хотя бы кратко – и об этом… В реальном масштабе времени – при жизни Сталина – его личноевлияние на жизнь планеты постоянно возрастало. Хотя это понимали не все – во всяком случае, на словах.
Скажем, много лет проживший в СССР американский дипломат и политолог Джордж Кеннан так и не понял ни Россию, ни Сталина, однако написал о них много – и в секретных меморандумах, и в популярной периодике, и в книгах.
В одной из своих книг он написал, что Сталин «на 65-м году жизни (то есть в 1944 году. – С.К.), стоявший уже двадцать лет у руля державы, был наиболее могущественным, но мало знаемым в мире властителем». Кеннан, привыкший к тому, что в его «империи добра» предметом национального внимания оказываются даже замаранные трусики Моники Левински, имел в виду то, что, как он сетовал, личная жизнь Сталина оставалась «тайной», которую не смогли разгадать даже любопытные американские репортёры.
Кеннан ошибался в оценках России и Сталина «по-крупному», ошибался он и в мелочах, заявляя, что Сталина-де «видели» лишь несколько иностранцев. Причём сам же Кеннан в своих воспоминаниях себя и опровергает. Например, он описывает уже послевоенную ситуацию, когда группа американских конгрессменов пожелала встретиться со Сталиным, и Кеннан, замещавший тогдашнего посла Гарримана, сопровождал её в Кремль. Перед этим, в ходе знакомства с московским метро, конгрессменов угостили «рюмкой» «чая», и один из них, уже сидя в лимузине, ворчал: «Да кто такой этот Сталин? Не хочу я с ним встречаться… А что, если я тресну этого старикана
Думаю, оказавшись со Сталиным нос к носу, этот янки уже не «шебуршил». Ведь даже Черчилль печатным образом признал, что, когда входил Сталин, ему хотелось встать и взять руки по швам.
Стоит ли этому удивляться! Черчилль сам был человеком незаурядным, «многослойным», но его незаурядность не шла со сталинской ни в какое сравнение. И Черчилль – как великий, спору нет, человек – был способен понять это лучше многих других. Вся жизнь Черчилля прошла в кругу правящей элиты развитых стран Запада и прежде всего – элиты Англии и США, поэтому Черчиллю было с чем и с кем сравнивать. Уж он-то видел всю ничтожность даже выдающихся представителей его класса на фоне спокойной гениальности Сталина. Причём Черчилль, зная практически, что значит руководить страной, да ещё и во время войны, не мог не отдавать себе отчёт в том, что круг задач и проблем, стоящих перед Сталиным, раза в три-четыре, а то и более велик и серьёзен по сравнения с «военными» обязанностями его, Черчилля.
К слову, Сталин так же выделялся многообразием успешно решаемых им задач на фоне всех остальных современных ему мировых лидеров, как выделялся в свою эпоху на фоне европейских монархов наш Пётр!
Однако масштаб и сложность задач Сталина были настолько же огромней, по сравнению с Петровскими, насколько петровские пушки были слабее артиллерии РККА.
Впрочем, всемирно-историческое значение Сталина не ограничивается, конечно, его ролью во Второй мировой войне. Его значение не сводилось к этой роли в первую очередь тогда, при жизни Сталина, и не сводится к этой роли сегодня.
Причём значение Сталина для прошлого, настоящего и будущего мира не просто велико. Оно не сопоставимо со значением любой другой исторической фигуры в мировой истории.
Сталин потому и ненавистен даже сегодня так многим, что он стал наиболее крупной – даже более крупной, чем Ленин, – реальной фигурой в мировом противостоянии Добра и Зла. В этом смысле Сталину нет равных ни в ушедшем уже ХХ веке, ни – тем более – в новом, только начинающемся XXI веке.
В своей последней публичной речи, завершившей 14 октября 1952 года XIX съезд КПСС, Сталин сказал:
«Раньше буржуазия позволяла себе либеральничать… и тем создавала себе популярность в народе. Теперь от либерализма не осталось и следа… Знамя буржуазно-демократических свобод выброшено за борт…
Раньше буржуазия считалась главой нации, она отстаивала права и независимость нации… Теперь буржуазия продаёт права и независимость нации за доллары. Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт…»
Но кто должен поднять знамя гражданских свобод в мире? Отвечая на этот вопрос и обращаясь как к делегатам съезда, так и к зарубежным гостям съезда – членам руководства коммунистических и народно-демократических партий мира, Сталин сказал:
«Я думаю, что это знамя придётся поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперёд, если хотите собрать вокруг себя большинство народа. Больше некому его поднять».
А как со знаменем национального суверенитета? Сталин ответил и на этот вопрос: