Великий жулик Большой папа
Шрифт:
Глава XIX
ВРЕМЯ НЕ ЖДЕТ!
При первом же удобном случае мы съездили в Покровское. Проехали мимо хутора. Это была старая мазанка, покосившаяся под гнилой соломой, в одичавшем саду. Сквозь ее давно не мытые окна ничего, конечно, разглядеть не удалось.
Правда, мне вдруг показалось, когда я обернулся, что за стеклом мелькнуло чье-то бородатое лицо. Но скорее всего я ошибся. Жорик жил здесь один. И дома в это время его быть не могло - он где-нибудь на работе
Мы потихонечку к нему приглядывались. Но ничего особенного за ним не замечали. Кроме крайней лени и громадного аппетита. Мало того, что он съедал в столовой, так он еще и с собой набирал. И хлеб, и котлеты, и вареники. Наверное, даже ночью жрал. За двоих…
– А это правильная мысль, Дим, - сказал вдруг Алешка.
– Тебе не кажется, что один человек столько есть не может? Он же не бегемот.
Жорик не был похож на толстого бегемота. Нисколько. Он был больше похож на худого жирафа. Куда же у него все девается? И спит целый день. Все время сонный. Что же он ночью делает?
– Может, он сторожем еще подрабатывает?
– предположил Алешка.
– Всю ночь не спит. И что-нибудь ест, чтоб не скучно было. Ты, Дим, спроси у Кузьмича. Только осторожно, намеком, понял?
Кажется, да…
Вскоре выдался подходящий случай. Завскладом Кузьмич отбирал казаков для ночной охраны зерна. И я, конечно, напросился.
– Стеречь надо, - пояснил он мне.
– Мало ли кто степью по ночам бродит. Лихие люди бывают…
– А я думал, - «наивно» высказался я, - что у вас на току постоянный сторож есть. Вот этот Жорик, все время на ходу спит. Я думал…
– Какой из него сторож? Его самого сторожить надо.
Я, правда, не понял, почему надо Жорика сторожить. Чтобы его, сонного, не украли или чтобы он сам чего-нибудь спросонья не спер? Уточнять я не стал, но информацию к размышлению принял.
И передал ее Алешке, для анализа.
– Все ясно!
– сказал юный аналитик.
– Днем он спит, потому что ночью бодрствует, сторожит. А жрет он, Дим, много, потому что не один живет. Понял? И я знаю, кажется, кого он сторожит и кормит!
– Ребенка, что ли?
– тупо спросил я.
– Котенка!
– расхохотался Алешка.
Тут даже я врубился. Но не поверил.
– Ты что? Откуда он здесь взялся?
– Прячется, Дим. В хате своего подчиненного.
И я вспомнил, как мне померещилось бородатое лицо за мутным стеклом. Мог бы и сам догадаться. Раньше Алешки. Ну, не всем же быть героями…
– А как ты догадался?
– Проанализировал, Дим. Помнишь, Жорик, когда с крыши грохнулся, сказал, что домой пошел? Это раз! Котяра - тоже местный, это его историческая родина, он сам говорил. Это два!
– А три?
– у меня больше не нашлось слов.
– А три - еще проще. Куда дрезина ночью неслась? На Незамаевку! А мы где?
– Надо папе позвонить, - сказал я.
– Он есаулу свой телефон оставил. Срочно!
– Надо, - кивнул Алешка.
– Но не срочно. Сначала разведаем, вдруг мы ошибаемся, и этот Жорик просто сонный обжора.
В первую же ночь мы сели в засаду на хуторе. Это было несложно. Вокруг хаты были сплошные заросли. Там слон мог спрятаться - не только два пацана. Один из которых довольно мелкий.
Сидеть в засаде было приятно. Ночная прохлада, луна над головой, цикады стрекочут. И главное - не страшно. В случае чего в этих зарослях нас и с собаками не найдут.
Где-то за полночь послышались шаги. Это шел с работы Жорик, со второй смены. С большой сумкой. Он прикрыл за собой кривобокую калитку, вошел в хату. Окошки ее осветились изнутри. И сейчас же мы услышали разговор. Ну не сам же с собой Жорик разговаривал.
– Подкрадемся, - шепнул мне Алешка.
Подкрались, присели под самым удобным окошком - в нем не было целого куска стекла.
– Дорогой мой, - услышали мы знакомое мурлыканье.
– Сколько мы здесь будем сидеть? Доставай лошадей.
Что ответил Жорик, мы не услышали - он подальше от окна был. А Котяра продолжил:
– Последнюю ночь у тебя ночую. Что-то неспокойно мне на исторической родине. Будто глаза чужие кругом. Сховаюсь в степи, на том же месте. Туда же лошадей подашь…
Во барин какой! Министр! Лошадей ему подавай!
Ну что ж, главное мы узнали. Жорик прячется сам и прячет в своей хате Котяру.
Можно звонить папе. Пусть присылает взвод спецназа и роту ОМОНа. Об этом мы шептались с Алешкой в своем соломенном курене.
– Мне это не нравится, - сказал Алешка.
– Где они этого Котяру по всей степи искать будут? Жорик ведь его не выдаст. И нам его не выследить.
– А что делать-то?
– вырвалось у меня.
– Нужно их здесь задержать. Приманкой. Как они на нее набросятся! Как кошки на мышку. А тут - бац!
– наши в городе!
И он поделился со мной своим гениальным планом. Я, конечно, согласился, хотя в душе считал, что проще было бы сообщить папе. Пусть сам думает, где Котяру искать. Впрочем, я ведь не герой, а Лешка проторенными тропами ходить не любит. Ему трудности подавай.
В общем, ранним утром, лишь только взошло степное солнце, мы пришли к нашему есаулу Приходько и все ему рассказали. И предложили свой план.
– Во гады!
– есаул стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнула на нем крынка с молоком. Потрогал свой казацкий ус, подумал: - А что, хлопцы? Здорово придумано. Сделаем! Мы ведь артисты! Только надо с батей вашим согласовать…
И вот в полдень, на виду у всей станицы, появился странный вооруженный отряд.
Впереди на вороных конях ехали запыленные дальней дорогой казаки с винтовками и шашками. Затем ехал зеленый «уазик», а за ним - опять всадники с шашками наголо.