Великое таинство любви
Шрифт:
Доминик хотел предложить ей вместе поехать в Котсуолдс, но потом решил, что одного дня им будет явно недостаточно, а дольше задержаться он не мог, поскольку должен был ехать в зарубежную командировку.
Мэтти испытала смешанное чувство облегчения и разочарования, когда узнала, что он будет отсутствовать почти всю следующую неделю. С одной стороны, она сможет спокойно обдумать, как ей жить дальше. С другой, вольно или невольно, в течение двух прошедших дней она от души наслаждалась его вниманием и заботой.
Доминик был олицетворением идеального будущего отца, к его чести, ни словом, ни жестом не дал ей понять, какую сумятицу она внесла в его жизнь. Мэтти,
— Надеюсь, в четверг, когда я вернусь из командировки, я найду тебя здесь, — сказал Доминик тоном, который Мэтти сочла предостерегающим и даже угрожающим.
Может быть, она надоела ему? Может быть, мысль о ребенке в ее животе кажется ему отталкивающей? Как будто прочитав ее мысли, Доминик наклонился и прижался губами к ее рту в нежном и легком поцелуе, который тут же стал жадным, глубоким, неистовым.
Мэтти лихорадочно вцепилась в лацканы его пиджака и стоном приветствовала вторжение его языка в глубины своего рта. Когда он наконец оторвался от нее, Мэтти дрожала как осиновый лист. Она отвернулась, и Доминик еле удержался, чтобы не схватить ее и не заняться любовью, но вовремя вспомнил, что он сменил наступательную тактику на выжидательную. Мэтти сама должна прийти к нему.
Но боже, как же он хотел коснуться ее! Он не мог не заметить, что с беременностью ее груди стали полнее и как соблазнительно обтягивает их тонкий серый шерстяной свитер, в котором она ходила на работу.
Провести две ночи под одной крышей с ней, знать, что она спит в соседней комнате, было огромным испытанием для самообладания Доминика. Стоило ему закрыть глаза, как его голова немедленно наполнялась самыми эротическими образами.
Решено! В четверг он вернется из командировки и положит конец этой затянувшейся неопределенности. Он проявил достаточно терпения и не сомневался в том, что Мэтти так же страстно желает его, как и он ее, что бы она ни говорила. И недавний поцелуй — неопровержимое тому доказательство. Да, она считает, что он манипулировал ею, и ее обостренное чувство независимости не могло не отреагировать на это; да, она ясно дала понять, что то чувство, которое она к нему испытывает, — не любовь, но она носит его ребенка, и он женится на ней. А Доминик был не из тех людей, которые отступают, тем более когда вожделенная цель уже видна. Он отвел ей два дня на размышление, в течение которых, он надеялся, она увидит логику в его аргументах и без дальнейшего принуждения и шантажа согласится, что брак — наилучший выход для них обоих.
Но, похоже, и эта тактика не годится. Мэтти продолжала спать в комнате для гостей, а Доминик все сильнее злился из-за нелепости ситуации, если учесть, сколько раз они занимались любовью в этих стенах и что она носит его ребенка. Раздираемый противоречивыми желаниями, Доминик размышлял над тем, сколько же еще продлится эта ситуация. Не рискует ли он, давая ей время на размышление? Вдруг, поразмыслив, она соберет свои вещи и уйдет со словами, что подобные отношения могут существовать между ними и в том случае, если она будет жить в своей собственной квартире? Нет, пора прекращать этот рискованный эксперимент. Брак, общая постель, жизнь под одной крышей — это основное, остальное как-нибудь утрясется после того, как будут решены принципиальные вопросы.
Покидая квартиру, Доминик чувствовал, как к нему возвращаются обычная уверенность и решительность. Впервые за прошедшие недели он был доволен жизнью. Почти доволен.
Закрыв за Домиником дверь, Мэтти, наоборот, не была ни уверена, ни довольна. Она негодовала. Все ее существо восставало против того, как запросто, без особых усилий он подчинил ее своим решениям и, похоже, не сомневался в полном ее повиновении.
* * *
Чтобы забыться хоть на время, Мэтти попросила поручить ей самую сложную и трудоемкую работу, но мысли ее то и дело возвращались к наболевшей проблеме, которую требовалось решить до возвращения Доминика.
Бежать, но куда? Доминик все равно найдет ее, и гнев его будет ужасен. К тому же, как ни крути, он отец ее ребенка и она на всю жизнь связана с ним моральными обязательствами.
Но уйти из его квартиры она должна. До четверга у нее достаточно времени, чтобы собрать свои вещи и… Ни в снятую ею, ни в служебную квартиру вернуться она не может. Остается только дом Фрэнки.
В шесть тридцать, приняв душ и переодевшись, Мэтти набрала номер Фрэнки, чувствуя себя преступницей. Но, услышав его голос на другом конце провода, она со всей ясностью поняла, что и туда вернуться не может. Фрэнки, его дом и все, что они там пережили, принадлежало теперь прошлому. К счастью или нет, но с тех пор она прошла большой путь, и к прошлому, как оказалось, возврата нет.
И все же ей было очень приятно услышать голос Фрэнки, особенно в ее нынешнем смятенном состоянии. Поддавшись импульсивному желанию, она пригласила его в гости, чтобы повидаться и заодно рассказать о своей беременности. Вряд ли он поможет ей найти выход из положения, но наверняка выслушает и ободрит. Фрэнки всегда воспринимал жизнь такой, как она есть, и его прямолинейность и грубоватая простота были ей сейчас просто необходимы, чтобы разобраться со смутой, охватившей ее душу.
Сорок минут спустя в дверь позвонили. Увидев Фрэнки, Мэтти улыбнулась, и на нее нахлынуло чувство теплой и нежной привязанности, сестринской любви к этому парню, неуклюже протягивающему ей букетик чуть привядших цветов.
— Здорово выглядишь, Мэт. — Фрэнки усмехнулся и обвел взглядом роскошные апартаменты. — Новая жизнь явно пошла тебе на пользу. — Он еще раз восхищенным взглядом окинул квартиру.
Мэтти предложила ему выпить.
— Завязал, малышка.
— Ты бросил пить?
Фрэнки пожал плечами, но было видно, что он очень горд собой. Бросив на стул кожаную куртку, он прошел вслед за Мэтти на кухню.
— А куда мне было деваться? Иначе я бы не нашел работу. Ты же сбежала и оставила меня один на один со всеми счетами. — При этих словах Мэтти резко обернулась, но увидела, что Фрэнки улыбается. — Старый Билл, хозяин бара, свел меня с одним из своих поставщиков, и тот взял меня на работу. Так что, Мэт, я теперь не пью, а продаю выпивку.
— Не пьешь, нашел работу… Позволь тебя спросить, почему ты не сделал этого, пока мы жили вместе? — Ему тоже пошла на пользу новая жизнь. Он стал лучше выглядеть, немного поправился и, похоже, был доволен жизнью.
И хотя она была рада за Фрэнки, чья жизнь, похоже, налаживалась, ей все-таки было немного обидно оттого, что это произошло тогда, когда они расстались, а ведь она столько усилий приложила к тому, чтобы помочь ему. Сварив кофе, Мэтти разлила его по чашкам, села напротив Фрэнки и… излила ему душу.