Великолепная корпоративная вечеринка

Левитина Наталия Станиславовна

Совершенствуя в процессе уборки мастерство домработницы, через пару часов Брунгильда навела в крохотной квартире Здоровякиных идеальный порядок. И даже пожарила детям и щенку омлет.

– Как я тебе благодарна! – со слезами на глазах прошептала Мария. И снова пошла открывать дверь.

Теперь это оказался Ваня Евдокимов. Илья командировал подчиненного взять забытые дома бумаги.

– Привет, братва! – обрадовался пацанам Ваня. – Здрасте, Мария Анатольевна. О, классная псина! Где взяли? Дорого? Ух ты, породистый какой!

Щенок запрыгал вокруг

гостя, радостно залаял.

– Породистый? – удивилась Маша. – Я думала, дворняга.

– Вы что! Овчареныш! И, судя по экстерьеру, чистокровный. Красавчик!

– Забирай, – кивнула Маша. – Дарю.

– Мама!!! – истошно заорали дети. – Нет!!!!

– А вы почему не в садике? – строго осведомился Ваня.

– У них ремонт.

– Отправьте в лагерь, – посоветовал Ваня.

– Концентрационный? Нет, не возьмут, – вздохнула Маша. – Они маленькие.

– Возьмут. В июле на озере Ачаккуль открывается английский лагерь «Даллас». Хотите, пристрою ваших омоновцев?

– Ваня, ты серьезно?

– Абсолютно серьезно. У меня там родственница работает. Но путевки, предупреждаю, дорогие.

– О-о-о! Йес! Йес!

– Эх, и пошикуете же вы! – улыбнулся Ваня. – Как сказал президент, объявляя пенсионерам о прибавке тридцати рублей к пенсии…

…Вскоре после ухода Евдокимова в квартиру Здоровякиных элегантно вторгся Ваграм. Он был с букетом роз и, как всегда, сильно нуждался в деньгах.

– Панели купить, краску, плитку. Пол делать. Фасад, – объяснил он.

Ваграм пристально осмотрел нанимательницу. Футболка «Адидас» безумного размера доходила Маше до колен. Под туманным взглядом Ваграма прелестница начала краснеть, потеть, нервничать. Ваграм осторожно отодвинул от себя щенка – тот нацелился на блестящие кожаные ботинки строителя. Щенок бросился к Марии и вцепился в букет. Маша подняла руку вверх и застыла в позе колхозницы с серпом.

– Тысяч сорок – пятьдесят, – подвел черту прораб. – Минимум.

– ?!

Ремонт офиса окончательно подорвал бюджет Здоровякиных. Мария казалась себе муравьем, подрядившимся исполнять роль тяжеловоза. Внезапное решение молнией сверкнуло в ее мыслях.

– Ваграм! – воскликнула она. – Нам надо остановиться!

На лице прораба застыла маска непонимания. По его мнению, они еще и не начинали.

– Я заплачу за сделанную работу и продам офис в том виде, в каком он сейчас. И я снова буду с деньгами, хотя и без офиса. Посчитаешь, сколько я тебе должна? И за сколько мне продавать офис? Знаешь, но сейчас я в полном ауте. Поэтому верну долг только после того, как продам офис. Ты не будешь сердиться?

– Уххмм, – эхом отозвался Ваграм на сумбурную тираду Марии.

В его глазах застыло разочарование. Было ли это разочарованием творческой личности, внезапно лишенной объекта созидательных усилий? Грустил ли Ваграм о том, что теперь не сможет возродить из руин Машин офис и увидеть эффектные плоды своего труда? Или его волновал разрыв отношений с толстощекой, потной от жары и гормональных сдвигов работодательницей?

Мария не вникала в переживания

строителя. Она пыталась снять со стены щенка. Тот висел, вцепившись зубами в веревочку бра, и усиленно царапал лапами стену, стараясь замедлить сползание вниз. Обои на стене уже висели клочьями.

– Ладно, – сказал, наконец, Ваграм. – Я привезу тебе деньги.

– Ты? Но это я должна тебе деньги!

– Я покупаю офис. Вычту твой долг и отдам тебе разницу.

– О-о-о… – изумилась Мария. Сегодня все были невероятно добры к ней! Ваграм своим поступком избавлял ее от необходимости метаться в поисках покупателя, торговаться, суетиться.

– Прикину, что и сколько, и привезу деньги. Не бойся, я тебя не обижу, – заверил строитель.

Честности прораба, составляющего смету, можно верить так же безоговорочно, как и радужным обещаниям правительства: если прораб или правительство сказали, что не обманут, значит, так оно и будет!

У Марии отлегло от сердца. День начался вроде бы не очень удачно. Но благодаря усилиям друзей сейчас Маша вся была покрыта шоколадной глазурью.

Из дневника Сони Орешкиной:

«…Декабрь. О боже! Я пропала!

Вчера в нашей конторе была устроена великолепная корпоративная вечеринка. Мы праздновали Новый год. Сначала едва не обратились в фирму по организации торжеств, но вовремя вспомнили, что и сами мастера на все руки.

Все было чудесно! Литры выпитого алкоголя добавляли в наш коллективный разум волнующие ноты влюбленности. На излете вакханалии я вдруг вспомнила, что забыла отдать на подпись несколько документов. Какие документы, возмутился А.И., праздник! Но я все же уговорила босса удалиться к нему в кабинет.

А.И. был веселый и пьяный. И начал – катастрофа! – раздеваться. Успокойся, рассмеялся он, я только сменю рубашку. И достал из шкафа свежую. Я смущенно отвернулась, чтобы не видеть голого (и прекрасного!) торса начальника. В руках у меня все еще был фужер, освобожденный по пути от шампанского, и я сунула его в кулер. Налила холодной воды и смело отхлебнула. И тут же с воплем выронила фужер, вылив на себя остатки кипятка (как выяснилось, спьяну перепутала холодный кран с горячим!).

А.И. отреагировал мгновенно. Он подскочил ко мне и рывком сдернул вниз мое вечернее бархатное платье – чувствовалась рука настоящего профессионала! Мой бюст он спас (ткань не успела пропитаться кипятком), но мою репутацию погубил!

Как раз в этот момент нелегкая принесла в кабинет Ксению. Сотрудница отдела маркетинга застыла на пороге с открытым ртом и изумленными глазами. Естественно! Вот картина! Обнаженный по пояс директор агентства стоит посреди кабинета и держит за плечи практически голую Соню Орешкину. Камера скользит по роскошной груди девушки, спускается вниз, исследует плоский живот, симпатичный пупок, подходит к кружевной полоске элегантного нижнего белья… Крупным планом – потрясенное лицо Ксении. Чтоб ей провалиться! За такое вообще-то расстреливают!..»