Великолепная семёрка
Шрифт:
Но если базовые языковые навыки у меня остались (или появились), и даже отхожее место (удивительно чистое, к моему удивлению) я нашел самостоятельно, то вот рабочие навыки мне явно не передались. Когда я оделся, меня отправили топить печь - и кроме дыма мне из печи ничего извлечь не удалось. Когда же я не понял, как чистить хозяйский (боярский, судя по предыдущим разговорам) кафтан, мне пришлось понять что жизнь в молодом, но неумелом теле возможно и не будет длиннее прежнего предела, но наверняка окажется более мучительной. По приказу даже не боярина (его я так и не увидел), а какого-то тупого мужика-управляющего меня вечером выпороли на конюшне, а утром уже, в полном соответствии с ранее слышанной угрозой, отослали
Меня! Одного из наиболее успешных россиянских бизнесменов - кнутом! Ну ты у меня еще дождешься! И почти всю дорогу, которая длилась с рассвета почти до самого заката, я строил планы собственного возвышения, обогащения и последующего воспитания данного представителя местного пейзанского населения. Впрочем, планы - планами, а для начала хорошо бы уточнить, а в когда и куда я все-таки попал.
Как попал - я уже сообразил. Не иначе эта стерва нанюхалась сильно больше нормы и исполнила свою традиционную угрозу, о которой все ее многочисленные любовники давно знали, но не верили: удушить парня в постели. Ну, видимо моя неприкаянная душа и покинула бренное тело досрочно. А то, что попала не в рай - то уж как получилось. Больше на эту тему я решил не заморачиваться - все равно исходных данных для уточнения нет.
Но вот куда она попала - уточнить следовало.
– Эй, мужик, а какой нынче год?
– Ну это, неплохой. Снегу ить много, пашеничка взрастет. И репа уродиться должна.
– А где мы?
– На дороге, в вёску идем.
– А как город-то называется ближайший?
– А какой ближайший-то?
– Ну, где боярин живет.
– Тула.
– Ну, слава Богу! А царя-то как звать, ты знаешь?
– Да кто ж не знает-то!
– Ну как?
– Что — как?
– Как царя-то зовут?
– Кто зовет?
– Ну ты.
– Царь.
– А имя у него есть?
– Конечно есть, как не быть. Царь же, не басурманин какой!
– Ну и какое у него имя?
– Иван у него имя!
– А какой Иван? Много царей с таким именем было
– Как - много? Он один царь.
– Ну а раньше цари были, тоже Иванами звали - или нет?
– Раньше - царей не было. Вот уж точно, совсем разума ты лишился! Ну ничё, в вёску приедем, ума тебе вложат!
Интересно, как это - раньше царей не было. А кто был?
– А раньше кто был?
– Князья были!
– А сейчас что, князей нет?
– И сейчас есть. А теперь и царь есть! Что ты такой балбатливый? Памаучи, не мешай ехать!
– и мужик замолчал, больше на мои вопросы не реагируя.
Ладно, допустим. Раньше царей не было, а теперь появился. Кто у нас первый царь? Если мне склероз не изменяет, Иван IV, он же - Грозный. Появился он вот-вот, поскольку я как бы от появления царя и впал в бессознательное состояние. А это получается у нас 1546 год. Сейчас, по погоде судя, ранняя весна если не конец зимы, как раз до Тулы новость о венчании Ивана на царство поспеть должна. Так что будем считать, что со временем определились. И с местом понятно. А вот делать-то что?
Вёска была большая, о семи дворах. Через неделю я выяснил и свой статус в деревне. Оказалось, что меня отдали в услужение боярину родители прошлой осенью, но вот к весне возвращать меня стало некому: осиротел после набега татар. Поэтому отправили меня не по месту прежнего жительства, а в первую же деревню, откуда возчик с продуктами заехал на боярский двор. Да и двор тот был не в Туле, а просто еще в одном селе, боярину принадлежавшем. В деревню же меня направили по принципу "вдруг кому и сгодится", в смысле не сгодится - так и хрен с ним, не жалко.
Крестьяне были тут довольно многодетными и лишний десятилетний пацан (возраст я угадал) крестьянам был никому не нужен. Но деревенский кузнец, бобыль, меня к себе на работу взял. Работы было много - и тяжелой. Зато хоть кормил он меня — хотя и очень скупо. Ничего, работы я не боюсь - вот сколько глоток перегрыз в свое время! Фигурально, конечно - но все равно трудно было! Так что трудности меня не пугали.
Основная работа состояла в выплавке железа из болотной руды. Как я понял, эта самая руда - нарастающие на корнях растений куски ржавчины и прочей дряни, у кузнеца в сарае ее (вместе с корнями) лежала большая куча. Впрочем, он мне показал и яму на поляне у края болота, где этой ржавчины можно было накопать сколько угодно - было бы желание. Однако копал я не руду, а глину. Из глины лепил во дворе кузницы печи-домницы, высотой около метра. Когда печь просыхала - для чего в ней постоянно горел небольшой костерчик - она наполнялась углем, нажженным из огромного количества дров, переслоенным болотной рудой, и я возводил над домницей глиняную же трубу метра два высотой, которая уже сохла сама по себе где-то с неделю.
Уголь жечь было тоже моей обязанностью, кузнец сам лишь печь заряжал.
Когда домница полностью просыхала, кузнец ее торжественно (с молитвами и песнями) разжигал и отправлялся спать: таинство обычно свершалось до полудня. Примерно часа через четыре домница прогорала, и я ее разламывал небольшим ломиком. После чего кузнец доставал из развалин кусок железа с полпуда весом и уносил его в кузницу ковать. До сумерек он это железо ковал, я же все это время качал меха. И в результате получался кусов кованного железа весом килограмм в пять-шесть. На следующее утро я убирал обломки старой домницы и приступал к строительству новой. Всего же во дворе постоянно в разной стадии готовности стояли семь-восемь домниц, и в неделю мы добывали килограмм десять-двенадцать железа. В принципе - неплохо. Плохо то, что боярин забирал полтора пуда железа в месяц себе.
Целых два месяца забирал. Но в середине мая (я все-таки и с месяцами уже разобрался) приехали боярские служивые людишки и кузнеца забрали с собой: в Туле у боярина старый кузнец помер вроде. Кузнец, в свою очередь, забрал с собой весь немудреный инструмент, включая наковальню и меха, и я остался в деревне один в пустом доме кузнеца. Который теперь стал моим домом.
Хорошо иметь домик в деревне! Еще лучше, когда кроме домика имеется еще хоть что-нибудь. У меня что-нибудь все-таки было: железный ножик, с лезвием сантиметров пятнадцать - подарок кузнеца, кованый железный крючок для рыбной ловли - я его сам отковал, небольшой топорик (кузнец его не взял - лезвие наполовину отколото, а починить он его не успел). Еще была леска, сплетенная из конского волоса - подарок девчонки-соседки. Ну и одежа, что на мне, включая тулупчик, в котором я в деревню и приехал. Да, еще в доме была печка и лавка. И при печке - глиняный котелок литра на три с отбитым краем. Плюс - мешок (один, почти полный) с репой. Всё.
После того, как кузнец уехал, я пошел на речку и наловил рыбы. Картошечки бы еще - да нету. Не завезли ее еще в Европу-то. Хотя могли бы и поспешить. Рыбу сварил и съел. Ложкой деревянной, которую вырезал пока рыба варилась. Не всю - много наловил. Пока ел - много думал.
Единственное, чего у меня в достатке - это дерево. Лес - он общий, главное - засеку не трогать, прочее же - каждому по потребности. Кузнец (самое смешное, что имени его я так и не узнал) леса натаскал во двор очень много - потребности большие. И мужики ему активно помогали, так как "железный оброк" на всю деревню наложен был. Так что дров была куча с дом размером, если не больше. Правда дрова не пиленые, просто бревна навалены. Но и то хорошо.