Великолепное Ориноко

Верн Жюль Габриэль

— Вот это-то меня и беспокоит, Герман! Если юноша получит в Сан-Фернандо новые данные, кто знает, не захочет ли он идти дальше… гораздо дальше… в Колумбию, через территории, лежащие на Атабапо и Гуавьяре, или же к истокам Ориноко!.. А ведь такая попытка привела бы его почти неминуемо к гибели…

В этот момент Герман Патерн, прервав своего товарища, сказал вполголоса:

— Ты ничего не слышишь, Жак?..

Тот поднялся, прополз на нос пироги, прислушался и оглядел поверхность реки от противоположного берега до устья Меты.

— Я ничего не вижу, — сказал он Герману Патерну, который последовал за ним. — Впрочем… Да… — прибавил он, внимательно прислушавшись, — на воде

слышится какой-то шум…

— Не благоразумнее ли будет разбудить наш экипаж?..

— Подожди… Это не звук приближающейся лодки… Может быть, это воды Меты и Ориноко шумят, сшибаясь при слиянии.

— Смотри… смотри… там! — сказал Герман Патерн. И он указывал на большие черные точки, которые двигались на расстоянии сотни шагов выше лодок.

Жак Хелло взял свой карабин, лежавший у каюты, и наклонился через борт.

— Это не лодка, — сказал он. — И однако…

Он хотел уже приложиться, но Герман Патерн остановил его жестом.

— Не стреляй… не стреляй! — повторил он. — Это не квивасы, подстерегающие добычу!.. Это животные, выплывшие на поверхность реки подышать воздухом…

— Животные?

— Да… трое или четверо этих обычных обитателей Ориноко…

Герман Патери не ошибся. Это действительно были морские коровы и морские свиньи, которые часто встречаются в реках Венесуэлы.

Эти безобидные твари медленно приближались к пирогам; но, по-видимому испугавшись, почти тотчас исчезли.

Оба молодых человека вернулись на корму, и на минуту прерванный разговор продолжался в том же духе после того, как Герман Патерн вновь набил табаком и зажег свою трубку.

— Ты говорил недавно, — сказал Жак Хелло, — что, если твои воспоминания тебя не обманывают, полковник Кермор не имел семьи?

— Я даже могу, пожалуй, утверждать это, Жак!.. Постой… вот какую подробность я вспоминаю: у полковника Кермора был процесс с родственниками его жены, процесс, который полковник выиграл в реннском суде после того, как он его проиграл в нантском суде первой инстанции… Да… да… я вспоминаю все это… Пять или шесть лет спустя госпожа Кермор, которая была креолкой с острова Мартиника, погибла во время кораблекрушения при возвращении в колонию из Франции… погибла вместе со своей единственной дочерью… Это было ужасным ударом для полковника… После продолжительной болезни, убитый горем, без семьи — так как он потерял самое для него драгоценное в жизни: жену и ребенка, — он подал в отставку… Через некоторое время распространился слух, что он покинул Францию. Кажется, никто так и не знал, в какие страны он отправился, пока не пришло это его последнее письмо из Сан-Фернандо к одному из его друзей… Да… это именно так, и я удивляюсь, что память мне изменила в этом. Если мы расспросим по этому поводу сержанта Мартьяля и молодого Кермора, я уверен, они подтвердят все, мною сказанное.

— Не будем их расспрашивать, — ответил Жак Хелло. — Это их частное дело, и было бы неделикатностью с нашей стороны вмешиваться в него.

— Пусть так, Жак, но ты видишь, я был прав, предполагая, что сержант Мартьяль не мог быть дядей Жана Кермора, так как полковник Кермор после потери жены и дочери не имел никого из близких родственников…

Жак Хелло, скрестив руки и наклонив голову, размышлял над тем, что сообщил ему его товарищ. Не ошибался ли последний?.. Нет! Он жил в Ренне, когда там шел процесс полковника Кермора, и факты эти были подтверждены на суде…

Тогда ему пришла в голову естественная мысль, которая пришла бы и всякому другому:

— Если сержант Мартьяль не родственник, то тем более не может быть сыном полковника Кермора Жан, так как у полковника никогда не было других детей, кроме

единственной дочери, а она погибла еще маленькой…

— Это очевидно, — заявил Герман Патерн, — невозможно, чтобы этот мальчик был сыном полковника…

— А между тем… он называет себя его сыном, — заметил Жак Хелло.

Очевидно, тут было что-то темное, даже таинственное. Можно было предположить, чтобы этот юноша оказался жертвой ошибки, — ошибки, которая могла бы заставить его предпринять такое опасное путешествие? Конечно, нет! Сержант Мартьяль и его предполагаемый племянник должны были, поскольку это касалось вопроса о связи, соединяющей Жана с полковником Кермором, опираться на какой-нибудь факт, прямо противоположный тому, что сообщил Герман Патерн. В итоге интерес, который возбудил в Жаке Хелло юноша, только усилился вследствие этой таинственности.

Оба друга продолжали свою беседу все на ту же тему до того времени, когда около одиннадцати часов Мигуэль и Фелипе, оставив спать свирепого чемпиона Гуавьяре, вышли сменить их на часах.

— Вы ничего не видели подозрительного? — спросил Мигуэль, стоя на корме «Марипара».

— Решительно ничего, — ответил Жак Хелло. — И берега, и сама река спокойны… Очень возможно, что и ваша смена пройдет так же спокойно, как наша.

— В таком случае спокойной ночи! — ответил Фелипе, пожимая им через борт руки.

Мигуэль и его товарищ беседовали в течение тех часов, в которые им была доверена стража, но эта беседа не имела никакого отношения к той, которую вели между собой Жак Хелло и Герман Патерн. Конечно, Фелипе должен был воспользоваться отсутствием Варинаса, чтобы напасть на него всей силой своих аргументов, и, вероятно, Мигуэль слушал его со своей обычной вежливостью.

Во всяком случае, ничего не случилось особенного в их дежурство, и в два часа ночи они вернулись в каюту «Марипара», в то самое время, когда сержант Мартьяль вышел сменить их.

Сержант Мартьяль уселся на корме пироги, положив около себя карабин, и задумался. Никогда еще он не испытывал такого беспокойства — не за себя, а за этого дорогого ему ребенка, который спал под плетенкой. Сержант припоминал все подробности предпринятого Жаном путешествия, на которое он должен был согласиться, отъезд из Европы, переезд через Атлантический океан, различные приключения со времени отъезда из Боливара… Куда заведет их случай? До каких пор будут продолжаться их поиски? Какие сведения получат они в Сан-Фернандо? В каком городке отдаленной территории оканчивает полковник Кермор свои дни, такие счастливые когда-то и так быстро разбитые этой ужасной катастрофой?..

Каким только опасностям не будет подвергнуто в поисках полковника единственное существо, которое осталось у него на свете?..

И потом, все шло до сих пор совсем не так, как того хотел сержант Мартьяль… Он хотел совершить это путешествие так, чтобы не встретить в пути ни одного иностранца. А между тем «Марипар» и «Галлинетта» плыли вместе. Ее пассажиры сблизились с его племянником. Да и могло ли быть иначе между людьми, которые путешествуют в одних и тех же условиях?.. Во-вторых, — и это, может быть, было самым важным в его глазах по причинам, ему одному известным, — несчастный случай заставил их встретить этих двух французов… Как мог он помешать возникновению близких отношений между соотечественниками, тем более что цель которую преследовал Жан, усиливала интерес к нему и вызывала предложение услуг, от которых невозможно было отказаться… В довершение всего это были бретонцы, из той же Бретани, что и Жан с сержантом. Поистине, случайность удивительно нескромна и слишком охотно вмешивается в дела, которые ее совсем не касаются!..