Великолепные гепарды
Шрифт:
– Вам виднее, – сказал он. – Я всего лишь полицейский. Однако при столкновении с чем-то качественно новым прежние критерии могут оказаться устаревшими…
– Как знать, как знать, – отделался я универсальной репликой. Зипперлейн неожиданно затормозил, и я едва не вмазался носом в стекло.
– Совсем забыл, – он виновато почесал затылок. – Дальше – только для пешеходов. Можно в объезд. Или пройдемся? Всего три квартала.
– Давайте пройдемся, – сказал я. – Как два перипатетика.
Я взял чемодан, Зипперлейн запер машину, и мы тронулись. Голуби, разгуливавшие
Видимо, запрет автомобильного движения на броневик не распространялся. Он стоял у кромки тротуара, высокий, зеленый, на толстых рубчатых колесах, чистенький, словно только что вышедший из ворот завода. На броне у башенки сидел сержант и что-то лениво бубнил в микрофон, двое солдат в лазоревых касках стояли у колес, держа свои автоматы, как палки, и откровенно скучали. Здоровенные такие румяные блондины, от них за версту несло фиордами, набережной Лангелиние, Андерсеном и троллями. Мимо, обогнав нас с Зипперлейном, прошла девушка в коротком желтом платьице, и потомки Эйрика Рыже синхронно повернули головы ей вслед.
Мы миновали броневик, и я увидел их четвертого, лейтенанта, он стоял вполоборота к нам, смотрел на противоположную сторону улицы, и его расслабленная фигура была исполнена той же безнадежной скуки. Я взглянул на него пристальнее и тут же отвел глаза. Хорошо, что Зипперлейн заслонил меня.
Совершенно секретно. Степень А-1.
Полковник Конрад Чавдар. Родился в 2008 г.
В 2026–2029 гг. служил в авиадесантных частях войск ООН. В 2031-м закончил военное училище «Статорис» (факультет общевойскового командования). В настоящее время – командир полка специального назначения «Маугли». Четыре международных и три национальных ордена. Женат. Сын.
Теперь прибавились дополнительные загадки. Конрад, я знаю, скромный человек, но не настолько, чтобы на операции переодеваться в форму обычной бронепехоты с погонами младшего по званию. Следовательно… Следовательно; экипаж этого броневика весьма квалифицированно валяет ваньку, изображая скучающих новобранцев. А на самом деле это – полк «Маугли», профессионалы, элитная ударная группа по борьбе с терроризмом. От страха их сюда послали, что ли? Совет Безопасности напуган здешними чудесами, и потому… Или назревает что-то серьезное?
– В городе все спокойно? – спросил я. – Нет, я не о ретцелькиндах. В других отношениях.
– Кажется, спокойно.
Черт бы тебя побрал, выругался я про себя, ты что, не помнишь, какие люди сворачивали себе шею из-за того, что лишний раз произнесли или подумали слово «кажется», очень уж положились на его обманчивую гибкость?
– Как вы носите пистолет, Зипперлейн?
– Как большинство – в «петле». Но чаще не ношу. Я уже пожилой человек…
– А вы, часом, не фаталист?
– А вы?
– Когда как, – сказал я чистую правду.
– Этот город способен сделать вас фаталистом.
– Ну да, – сказал я. – За день выпадает уйма, метеоритов, и ни один еще не упал кому-нибудь на голову. Это убеждает.
– Вы злитесь?
– Честное слово, не на вас, – сказал я. – Вы же умный человек, комиссар. Я немножко злюсь на людей, которые далеко отсюда. Ради чистоты эксперимента меня сунули сюда, абсолютно не проинформировав. Я все понимаю, метод «контрольный след» сплошь и рядом дает неплохие результаты, но могу я выругаться хотя бы мысленно?
– Да… – сказал он. – Что я еще могу для вас сделать?
– Оставьте на почтамте свой адрес. Вот, пожалуй, и все. Разве что… Вы меня не проинструктируете?
– Инструктаж уместится в одной фразе, – сказал он. – Ничему не удивляйтесь. Если станете удивляться, можете наделать глупостей. Что бы с вами ни случилось, помните одно – это не галлюцинации, вы абсолютно здоровы.
– Прекрасный инструктаж. Едва ли не лучший из всех, какие я за свою службу получал… Нет, серьезно.
– Вот именно. Ничему не удивляйтесь. Возможно все, что угодно. Но это не опасно для жизни и здоровья. По крайней мере не было прецедентов… Все, мы пришли.
Посреди большого сада стоял красный кирпичный домик под черепичной крышей.
– Зипперлейн, вы волшебник, – сказал я. – Жилище Белоснежки. Идиллия и благодать. Хочется ходить по траве босиком и верить, что на свете существуют свободное время и нормированный рабочий день…
Хозяйка вышла нам навстречу, когда мы подошли к крыльцу. Жаль, что я не Дон-Жуан. Ей было лет двадцать шесть – двадцать восемь. Светлые волосы, серые глаза. Голубое платье ей очень шло.
Зипперлейн отозвал ее в сторонку, вполголоса изложил дело, и хозяйка охотно согласилась меня приютить – с большим энтузиазмом, как мне показалось. Потом Зипперлейн откланялся, а я остался. Стоял на нижней ступеньке крыльца, хозяйка, которую звали Анной, – на верхней. Оба обдумывали, с чего начать разговор.
– Показать вам комнату? – спросила она наконец.
– Если вас не затруднит.
Комната мне понравилась, как и дом. Я поставил в угол чемодан и посмотрел на Анну. Она мучительно искала слова.
– Так, – сказал я. – Все никак не можете решить, как со мной держаться, верно?
– Верно, – ответила она с бледной улыбкой. – Вы из того же ведомства, что и Зипперлейн, или серьезнее?
– Серьезнее.
– Судя по возрасту, капитан или майор?
– Полковник.
– О, даже так… Понимаете, Адам, лично я была далека от таких дел, но есть обстоятельство… Хотя вы, наверное, никакой не Адам…
– Разумеется. Но какой-то отрезок времени мне предстоит быть Адамом Гартом, так что так и зовите. И помните, что я чертовски любознателен – не по складу характера, а по профессии мне все нужно знать и всюду совать нос. Можно, я буду иногда задавать вопросы?
– Можно.
– Я вам не помешал своим вторжением? Ну, скажем: устоявшиеся привычки, личная жизнь? Только откровенно.
– Может быть, так даже лучше, – тихо сказала красивая женщина Анна, не поднимая глаз, и мне не понравились надрывные нотки ее голоса. – Вы будете часто уходить из дома?