Велс
Шрифт:
Максим остановился, привалившись к огромной столетней сосне, пытался отдышаться. воздуха не хватало, он пытался вдохнуть полной грудью, но что-то мешало. Одуряющий запах разогретой смолы, никак не мог найти путь внутрь пробитого автоматной пулей легкого. Макс, уже мутным взглядом, теряя сознание, окинул лес вокруг. Уральская тайга. Что на Среднем Урале, что на Южном, одинаков. Сосны вперемешку с лиственными породами. Вот и сейчас взгляд умирающего паренька зацепился за одинокую березу, стоящую на опушке, в пятидесяти метрах впереди. Недалеко, дойти бы, коснуться белого ствола. Как в детстве… Он попытался оторваться от сосны и сделать шаг, но уже не смог. В бессознательном состоянии Макс сполз по стволу вековой сосны, оставляя почти незаметный на коричнево-красной коре дерева кровавый след, тянущийся сверху вниз. Мягкая хвойная подстилка из игл, осыпавшейся хвои, как родная мать обняла блудного сына, закрылись серо-голубые глаза. И только небо, цвета его глаз, смотрела сверху безучастно.
***
Василиса уже и не помнила, сколько ей лет довелось прожить на свете. Родилась она еще тогда, когда Святослав свет Игоревич на хазар ходил. Много чего довелось ей увидеть на своем веку. С детства посвященная Ладе, она должна была стать ее жрицей. Но не успела. Культ Мары захватил мир. Она была послушницей в одном из храмов, города Тысячи Солнц, когда город был осажден и разрушен. Огню предавалось все и люди и строения. Город, построенный по преданию самим Сварогом, был стерт с лица земли. Она уже практически не помнила того времени. Вторая тысяча лет как-никак. Что только не было на ее веку. И мужья любимые, и враги коварные. Где она только не бывала. Можно сказать весь мир обошла. Уже даже и потомки все умерли, а она все жила. Да звали ее при рождении иначе. Богдана… Данная богами и отданная богам. Боги которым она служила всю жизнь,
В этот день Богдане не спалось с самой зорьки. В душе появилось какое-то ожидание, что должно произойти важное событие. Но что могло произойти неожиданного в ее размеренной жизни. Непонятно. Она почти стала жрицей, поэтому привыкла прислушиваться к своим ощущениям. Как и всегда она встала со своей деревянной кровати застеленной пуховой периной. Затопила печь и поставила разогреваться кашу с грибами, приготовленную с вечера. После чего проверила в чулане травы, которые заготавливала для лечебных целей. Иногда она все-таки лечила людей. Обычно это происходило, когда она выбиралась из леса. Люди в ближайших деревеньках знали о существовании такой вот старушке-отшельнице. Но дальше сельчан информация не уходила, вдруг ведунья обидится и перестанет приходить. Бывали несколько раз прецеденты. Сделав все дела по дому, она подошла к умывальнику, над которым висело зеркало в позолоченной оправе. На нее смотрело отражение все той же двадцатилетней красавицы послушницы, время не властно над истинными преданными. Но на людях, она всегда выглядела как Баба-Яга. Как-то раз посмотрела сказку «Морозко», понравился ей образ. Вот и накидывала морок на себя. До полудня все было как обычно. Переделав все дела, Богдана взяла плетеную корзину и собралась в лес, собирать ягоды, да травы. Маршрут у нее был привычным, через пригорок на опушку леса, там была полянка с крупной сочной земляникой, захотелось вот ей ягодки. В округе она знала все заимки и ягодные места, почему пошла на не самую близкую, она так и не смогла понять. Но видно боги подглядывали и вели ее. Выйдя на опушку, она сразу заметила – тут кто-то проходил. Если долго жить в лесу, волей-неволей научишься читать следы. Вот и Богдана умела, да и сложно было не заметить протоптанный, в уже начавшей подсыхать, траве, отмеченный кровавыми каплями. След и кровь, явно, человеческие. Уж это она без проблем смогла понять. Поставив аккуратно корзинку, она огляделась по сторонам и вытянув из-за пояса нож их хорошей черненной стали, явно боевой, что не совсем шел к внешности девушки, Богдана резко метнулась в сторону леса. Ничто не напоминало в ней, ту беззаботную девушку, которая шла собирать ягоды. Сейчас это была лесная рысь, стремительная и смертельно опасная. Плавный шаг, контроль пространства, мягкость движений. Все говорило о том, что девушка не понаслышке знакома с воинским искусством. Почти стелясь в высокой траве, двигаясь так, что ни один стебелек не шелохнулся, Богдана через минуту достигла приметной старой сосны. И остановившись, стала смотреть на того, кто оставил кровавый след. У подножия вековой сосны, сидел, прислонившись спиной к стволу, молодой парень. Светлые волосы были измазаны кровью, на груди примостилась непонятная повязка, явно сделанная наспех из подручных материалов. Богдане одного взгляда хватило определить, парень уже почти ушел в Царство мертвых. Большая потеря крови, об этом говорил бледный цвет кожи на лице. Она осторожно подошла и склонилась над парнем. Все еще хуже чем показалось с расстояния, осторожно сдвинув повязку, обнаружила под спекшейся кровью два отверстия. Явно пулевые, сталкивалась с подобным. И оба ранения в районе правого легкого. Будто почувствовав присутствие постороннего, парень резко открыл глаза и посмотрел на Богдану. В глазах читался могильный холод, парень знал, что умирает, но в тоже время в глубине теплилась надежда. Как он вообще до сих пор жив было непонятно. Неизвестно о чем думала Богдана в этот момент, возможно боги управляли ее действиями, но она аккуратно подхватила под мышки вновь потерявшего сознание человека и, сбегав за своей корзинкой, она всегда с собой имела комплект снадобий для оказания первой помощи и фляжку с отваром горской полыни, если его правильно приготовить то получается отличное восстанавливающее силы средство, принялась ножом раздвигать сжатые в агонии зубы. С трудом, но это у нее получилось. Влив немного отвара из фляжки в рот парня, и дождавшись, чтобы он проглотил, начала аккуратно снимать грязные повязки, оказавшиеся разорванной рубашкой. Все оказалось гораздо хуже, чем она думала. Одна пуля пробила легкое молодого человека насквозь, а вот вторая осталась внутри. Придется вспоминать навыки хирурга. За сотни лет у Богданы было много возможностей для учебы. Вот она и училась, всему, что могла осилить. Но в лесу делать операцию не вариант. Хорошо было при богах, создал заклинание и вещь теряет свой вес, но после того как боги исчезли, магическая сила тоже ушла из этого мира. Тяжело вздохнув, Богдана поднялась на ноги и направилась в сторону двух небольших березок, растущих поодаль. С помощью ножа превратив их в волокушу, она вернулась к лежащему на земле. Осторожно перекатив на импровизированную каталку парня, Богдана схватила в две руки стволы березок и медленно, чтобы окончательно не растрясти, двинулась в сторону своей избушки.
***
Шесть часов, без перерывов, Богдана резала и шила тело парня, вынимая пулю. Соединяла разорванные сосуды. Очищала легкие от скопившейся крови. Шесть часов на пределе сил, одна, но она смогла это сделать. Как только парень, лежащий на операционном столе смог сделать первый глубокий вдох, Богдана без сил опустилась на пол, рядом с широкой скамьей, которую использовала вместо операционного стола. У нее не осталось сил даже поесть и добраться до кровати. Уснула рядом с тем, кого вытащила с того света. Дальнейшие дни были заполнены уходом за раненым. Несмотря на то, что раны затянулись довольно быстро, практически за неделю, паренек так и не пришел в сознание. Душа успела зацепиться за мир Нави, и не хотела возвращаться обратно. Богдана перепробовала все, что знала. Начиная от компрессов из разных трав, и заканчивая молитвами забытым богам. Парень все так же был без сознания. Только метался в бреду. Что уж он там видел, но не раз и не два, приходилось Богдане менять постель пропитанную потом. Глаза быстро бегали под закрытыми глазами, мышцы напрягались. Парень в бреду явно делал что-то тяжелое. Но как вывести его обратно в мир живых Богдана просто не знала. День шел за днем, вот уж осень стучится в окно, а приблудный человек, так и не приходил в себя. Постепенно Богдана стала относится к нему как к домашнему питомцу, убирала, мыла, поила, кормила. Слава Богу глотательный рефлекс срабатывал. Складывалось ощущение, что светло-волосый парень просто спал. Спал почти три месяца. Как-то утром, причесывая свои длинные белокурые волосы у зеркала, Богдана почувствовала на себе пристальный взгляд. Резко обернувшись, она встретилась взглядом с ярко-синими, широко открытыми глазами спасенного. Ее будто током ударило. На сердце разлилось тепло и нежность. Глаза смотревшие на нее были полны жизни. Он смог вырваться из обители Чернобога! Богдана выпустила из рук деревяный гребень, на уголках глаз появились капельки слез радости. Не зря, она все эти месяцы старалась, спасла все-таки.
– Здравствуйте, девушка, а не подскажете, как я сюда попал? И где я собственно говоря нахожусь? – голос парня был тихим, еще не окрепшим, но несмотря на это обратился он весьма вежливо.
***
Макс с одного удара разбил колуном березовый чурбак. Уже месяц, как он очнулся в избушке посреди леса. Богдана, при воспоминании о ней сердце приятно защемило, он сам не понял как влюбился в хозяйку этих мест, но как-то само собой получилось, что через пару дней после того как он пришел в себя, они проснулись в одной постели. Она рассказала ему, что нашла его посреди леса, окровавленного, и три месяца выхаживала его бессознательное тело. Как она смогла его вытащить с того света он так и не понял, но расспрашивать не стал. Захочет сама расскажет. Как-то так с молчаливого обоюдного согласия, он не спрашивал ко она и почему живет одна посреди леса, а она не интересовалась, как он оказался с двумя пулевыми ранениями посреди тайги Среднего Урала. Макс сморщился, вспоминая тот день. Он работал в охране у одного владельца казино. В тот день они ехали в Екатеринбург. У шефа были там какие-то дела. Ничто не предвещало проблем.
– Легкое пробито, сука. – сквозь боль пришла мысль в голову Максу, крепко сжимая рукоять, чудом не выпавшего из руки, пистолета.
Макс лежал, стараясь не шевелиться, боковым зрением наблюдая за врагом. Ему было видно только ноги. Но хорошо слышно. Киллер подошел к расстрелянной машине. Прозвучало три одиночных выстрела, а чуть погодя четвертый. Хотя зачем? У Витька и второго из нападавших попадания были в голову, можно было не контролировать. Макс напрягся, у него будет только один шанс, вот киллер направился к нему. До приближающегося человека в форме сотрудника МВД оставалось около трех метров, когда Макс, превозмогая боль резко развернулся и на вскидку начал стрелять. Судьба ему явно благоволила. Все пули попали в цель, откинув тело, уже мертвое, обратно к Порше. Максим видимо потерял сознание на какой-то миг, потому что придя в себя не обнаружил в руках пистолета, хотя он его не выпускал. Дышать было мучительно, хотелось пить. Кое-как ползком он добрался до расстрелянного порше и попытался встать на ноги держась за машину. Ему это с трудом, но удалось. Держась за корпус он дошел до багажник и открыл его. Слава богу, аптечка была на месте. Вскрыв ее, он вытащил шприц-тюбик с промедолом и прямо через штанину вколол себе. Спустя некоторое время боль начала отпускать. Как назло, бинтов не было, поэтому на перевязку пустил собственную рубаху. Мучал кашель. Кое-как замотавшись Макс двинулся в сторону леса. Нужно было срочно уйти с трассы пока кто-нибудь не появился. Блуждания по лесу он не помнил. Следующим воспоминанием было то, как он очнулся в доме у Богданы. Макс сделал замах, и расколол последний чурбак. На лбу выступал пот, все-таки до конца не восстановился. Рукавом вытерев лицо, он пошел в дом.
Богдана уже накрыла нехитрый стол. Свежеиспеченный хлеб, крупяная похлебка и крынка со сметаной. Богдана вчера ходила в село. Кого-то лечила, вот и принесла гостинцев от благодарных сельчан. Максим сел за стол. Его тарелка уже была налита. Богдана села напротив него и просто смотрела. Последние дни она стала молчаливой, неужто что-то случилось?
Макс быстро поел и встал из-за стола, чтобы помыть за собой посуду, с детства приучили.
– Максим, – голос Богданы звучал печально, – тебе нужно возвращаться к людям.
Макс резко замер, так и держа в руках недомытую тарелку. Он знал, что рано или поздно уйдет к людям, но думал, что Богдану сможет уговорить пойти с собой.
– А ты? – Макс повернулся и посмотрел в такие любимые зеленые глаза.
– Милый, я не могу, это мой дом. – Богдана смотрела на него печально.
Все поняв, Максим молча подошел к своей неожиданной спасительнице, и еще менее ожидаемой любимой и нежно обнял ее. Так они и стояли, в лучах закатного солнца попадавшего в комнату через окно.
Глава Вторая
Страха нет
А есть задача просто выжить
(с) С.Тимошенко «Страха нет»
Легкий летний ветерок приятно щекотал вспотевшую натруженную спину, отгоняя назойливых слепней. Одуряюще пахло свежескошенной травой. На синем небе ни одного облачка. Солнце уже в зените и роса высохла, но Макс не останавливался. Он решил полностью выкосить лог, по которому протекал небольшой горный ручеек. Взмах за взмахом, ровными рядами ложится скошенная изумрудного цвета трава. Шаг за шагом, ряд за рядом. Монотонная работа позволяет отключиться от реальности и немного подумать. Последнее время Максим все чаще стал задумываться о том, как и для чего жить дальше. Ему почти двадцать один, а что он видел в жизни? Родился в многодетной семье в год краха Союза, пятый самый младший ребенок в семье. Вроде должен быть самым избалованным, но… Развал государства больно ударил по семье. Мать сидела в декрете пока Максу не исполнилось три года, а когда пришло время выходить на работу, то оказалось что работать то и негде. Швейное ателье, в котором мама работала швеей, закрылось. А больше в небольшом селе и пойти было некуда. Нет, она, конечно, пыталась, но все что ей удалось, это встать на учет по безработице. Иногда была сезонная работа, но проблему отсутствия денег в семье это не решало. Перестроится на новые рельсы она так и не сумела. В пятьдесят лет вышла на пенсию. Отец… Он потерялся в девяностые. Обычный работяга-колхозник. Всю жизнь проработавший в лесу, под конец жизни на лето набирал частный табун. Так и до смерти – летом пас скот, зимой где-нибудь сторожем или кочегаром. Много не заработаешь, да и пить начал по страшному, запоями. Из-за этого постоянно были скандалы дома. Алкоголь и безденежье. Два бича большой семьи. А потом отец умер. Просто однажды не проснулся и все. Ему еще только пятьдесят три было… Вот тогда для семьи наступили действительно тяжелые времена. Пока был жив отец, он хоть и выпивал, но домашнее хозяйство вел. А с его смертью все это легло на плечи Макса и его брата, только недавно комиссованного из армии. Дрова, скот, работа… Максу было четырнадцать, брату двадцать… Молодые пацаны по сути. У брата начались проблемы с выпивкой, поэтому все чаще забота по хозяйству ложилась на плечи Максима. Школа, домашние дела и подработка на лесопилке. Пенсии матери не хватало на жизнь. Копейки. А нужно было, и одеваться и еще что-то кушать. Брат перебивался заработками сезонного характера. В шестнадцать лет Макс плюнул на все и уехал учиться в колледж, находящийся в районном центре. Но у студента жизнь тоже не богатая. В попытках раздобыть деньги, начал участвовать в нелегальных боях без правил. Там его и заприметил Андрей Борисович. Воспоминание о погибшем на трассе начальнике, перекинуло мысли Макса на такую нежданную, но такую любимую женщину. Богдана… Почему она не пошла с ним, Макс не понимал. Да и выяснять не стал, Захотела так, что ж ее выбор. Он с детства привык, научил отец, что у каждого есть своя голова. Отец в принципе многому научил младшего сына. Хотя вроде и говорил мало, только по делу, как взрослому. Пока был малым, Макс не понимал, что хочет донести до него батя, но потом понял. Со временем прошла обида на постоянно пьяного отца, пришло понимание и осознание, что батя просто не выдержал ударов судьбы и сломался, пытаясь алкоголем залить проблемы. Это отец научил его слушать лес. Каждое лето, Макс вместе со старшими братьями проводил на лесном стане у папы. Отец учил охотиться, ходить по лесу, читать следы. Видеть невидимое. Чувствовать неосязаемое. Богдана удивлялась, как Макс смог выйти на ту опушку, а он шел на шестом чувстве, так как учил отец. Богдана… Крепко же она зацепила душу парня, было в ней что-то близкое ему по духу и по природе. После того, как Макс покинул избушку посреди глухой тайги, он сразу же поехал в родную деревню. Возвращаться в город, в котором работал было не вариант. Его точно искали. Слишком явный след вел с трассы в сторону леса. Вряд ли конечно кто-то смог пройти той тропой, по которой прошел Макс, мало в мире таких кто видит «дорогу лешего». Так тайные лесные тропы называл отец, когда учил их находить. Вот и тогда, углубляясь в лес, он заприметил одну, да и пошел по ней, чтобы сбить со следа возможных поисковиков. «Дорога лешего» – непонятно кто их проложил и когда, но они были. Вот только впервые тайная тропа вывела к человеку. Обычно она позволяла просто сократить расстояние в лесу, или наоборот удлинить. Как повезет.
– Запомни сынок, если ступил на тропу, иди до конца, неизвестно где очутишься иначе. Я лешего не встречал, но мать рассказывала, что если сойти с тропы, то потеряешься навсегда. И если когда-нибудь в конце «дороги лешего» ты встретишь человека, ни в коем случае не обижай его. Только лешие могут там быть, а они не люди. Так что старайся вести себя мирно.
Макс, вспомнил про это предупреждение отца, когда попробовал выйти по тайной тропке от дома Богданы, но вновь вернулся к порогу. Вот и послушал совета отца. Не перечил Богдане, а она явно была не обычным человеком. Поставить на ноги почти гарантированный труп, с двумя пулевыми в легких… Никакие технологии не помогут, да и откуда им было взяться в глухой тайге. Потому и не настаивал, когда Богдана отправила его восвояси.