Вендетта по-русски
Шрифт:
– Почему?
– Она безмятежно улыбнулась.
– Сначала помиритесь с отцом.
– А какое папа имеет отношение к этому событию?
– прикинулась дурочкой Лола.
– Родители всегда присутствуют на бракосочетании.
– Не обязательно, - продолжала провоцировать его герлфренд.
– Бывает, что женятся, не спросив их согласия.
– А ты что - не собираешься оповещать своих?
– насторожился он.
Лолита поняла, что переборщила, и тут же исправила свою оплошность:
– Я говорила абстрактно. Разумеется, я им скажу о нашей свадьбе и уверена, что мои родители не будут возражать. Узнав о предстоящем
Бойфренд сразу расслабился. Они все ещё топтались на стоянке возле ресторана. Ей хотелось поскорее ехать в агентство за билетами, а потом пусть этот жмот хоть провалится в тартарары, однако скуповатый Владимир вначале желал заручиться гарантиями, что его денежки не пропадут.
Больше всего Лолиту злило, что сумма-то ничтожная, - из-за неё не стоило так долго препираться. Но, как говорится, когда нет денег, и копейка деньги. По прежним Лолиным меркам - недостающая сумма невелика, но когда не хватает на билет, то становится проблемой, ради которой ей пришлось потратить половину выходного дня и унижаться перед перестраховщиком Владимиром.
С утра Алла терзалась угрызениями совести - удрала вчера с Жекой и даже не заглянула к Сергею. Положа руку на сердце, теперь ей совсем не хотелось к нему идти - во-первых, он может обо всем догадаться, а во-вторых, общение в больничной палате тягостно, на уровне: "Ну, как у тебя дела?" - "Ничего", "Ты сегодня лучше выгладишь", - и прочее в том же духе. Будь они там одни - ещё куда ни шло, но на днях Сергея перевели из реанимации в четырехместную палату.
Но и не навестить больного - большое свинство. Сергей все ещё очень слаб, друзья к нему приходят ежедневно, но ни жены, ни матери у него нет, так что некому принести бульон и прочую домашнюю еду. Правда, "самаритянки" пытались поучаствовать в процессе подкармливания сокурсника, но одно время в его палате скопилось немалое количество кастрюль и баночек, и он попросил их не беспокоиться.
Полчаса назад по просьбе хозяйки экономка упаковала разносолы для больного, спросив строгим тоном, где посуда от вчерашней передачи. Алла соврала, что забыла пакет в больнице, хотя на самом деле после разминки с Жекой на кушетке в целях конспирации отнесла невостребованные продукты в машину Толика - не оставлять же в ординаторской!
"Вся изовралась", - подумала она, испытывая легкое чувство вины.
Дождавшись прихода верного оруженосца, Алла оповестила, что они едут в больницу. По дороге она размышляла, сумеют ли они с Жекой вести себя на людях так, чтобы никто ни о чем не догадался. Стоит хотя бы одному человеку что-то заметить, - сплетен не миновать. Даже если слухи не дойдут до Олега - мужья, в том числе и гражданские, как известно, узнают такие новости последними, - но ведь в это отделение она частенько приходит.
Отметив, что нарушила ещё один собственный принцип: "Не гадь, где ешь" - Алла немного потерзалась, а потом напомнила себе ещё один любимый девиз не печалиться раньше времени. В качестве самоуспокоения она припомнила, что в отделе, где она раньше трудилась в качестве мэнээса, двое сотрудников, державшихся как ни в чем не бывало, мало того, что много лет были любовниками, но, как позже выяснилось, даже имели пятилетнюю дочку.
Алла настояла, чтобы Сергей поел в её присутствии. У него совсем не было аппетита, но она буквально впихнула в
Сергей выглядел лучше, чем позавчера, никаких особых перемен в ней не заметил, и Алла вздохнула с облегчением.
Через полчаса его пришел навестить приятель-журналист, а она быстро попрощалась и ускользнула.
Выйдя из палаты, Алла увидела стоящего возле поста медсестры Женю.
– Привет, Алка!
– как всегда, заулыбался он, и она тоже ответила привычным:
– Привет, Жека!
– Пошли к нам, лясы поточим, - предложил любовник, сходу начав смехопсихотерапию: - Один патологоанатом как-то раз приболел и думает брать ли больничный. Если работы нет, то можно пару-тройку дней отлежаться дома. Набирает телефон морга и спрашивает: "Покойник есть?" Ему ответствуют со смешком: "Пока нет". Он: "Если привезут тело, положите в холодильник, через пару дней я приду". На том конце гробовая тишина. Наконец патологоанатом заподозрил неладное: "А куда я попал?" А ему: "Это квартира..."
Алла рассмеялась, приостановилась перед дверью ординаторской в ожидании, когда любовник её откроет, и одарила его благодарным взглядом, означающим: "Ты молодец, что держишься, как ни в чем не бывало!"
Жека со значением подмигнул, изобразил губами поцелуй и распахнул дверь с бодрым возгласом:
– Глядите, коллеги, кого я отловил в коридоре!
Олег с улыбкой обернулся и встал из-за своего стола. Гостью усадили в кресло, хирурги занялись приготовлением кофе, а Жека развлекал общество веселыми историями:
– Иду я как-то в магазин, а навстречу мужик по синусоиде катит тележку, груженую всевозможными принадлежностями уличного лотка. Точнее, тележка движется сама, вихляясь колесами, а субъект с замутненным сознанием держится за ручки, еле переставляя нижние конечности. Приблизившись ко мне, отрывает остекленевший взор от асфальта и заплетающимся языком оповещает: "Острожно, пьяный водитель..."
Гостье передали чашку кофе, она смеялась вместе со всеми, все было, как обычно, и Алла совсем успокоилась.
– Однажды сидим мы в нашей общаге, - продолжал веселить компанию Жека, - выпиваем, как водится. А дело было в канун праздника, и по всей Москве развесили разноцветные флаги. И вот одна провинциальная дива подходит к окну и с мечтательным видом произносит: "Хотела бы я сейчас насадиться на палку и развеяться..." Общий ступор, потом громоподобный гогот. Оказывается, косноязычная деваха имела в виду, как хорошо быть флагом и гордо реять.
– Послали нас осенью на картошку, - поделился своими воспоминаниями Саша.
– Расквартировали по домам. Мы вчетвером достались одной бабуле. Последний трудовой день, как водится, достойно отметили. Утром просыпаемся, а в хате такой бардак, будто гудели неделю. Косимся друг на друга и шепотом спрашиваем, мол, ты помнишь, как вчера покуролесили? Все пожимают плечами полная амнезия. И вдруг с печки слезает беззубая бабка, шурует в закромах, извлекает поллитра самогона и скалится: "А это тому из вас, кто вчера залез ко мне на печку и так отымел, как меня никто в жизни не имел". Мы переглянулись, молча дернули по стакану и дунули из этой избы. До сих пор пребываю в сомнениях - не я ли на той печке отметился...