Венец Бога Справедливости

Шихматова Елена

18 глава. Разбитая надежда

Известие главы Долины повергло всех в недоумение: как может он сейчас отказываться от своих полномочий? Тут дело даже не в назначении князя и княгини Бириимии, никто не отрицал их достоинств и возможностей, за ними, действительно, могли пойти, но дело состояло в том, что глава Долины сам отказывается от своих полномочий в такой трудный, быть может, самый трудный момент в истории Долины Времен Года. Он остается для того, чтобы попытаться дать

ответ Сину Балскове! Что это? Знак величайшего мужества и смелости или наступившего безумия? Большинство склонялась в сторону последнего ответа.

"Задержать его! По мере сил и возможностей!" — это становилось похожим на бред, в голове Дэ" Найялы не преставали звучать эти слова. Чем чаще, тем сильнее. Реальность подавила его своей неизбежностью, ужасом грядущих событий. Но сам он такого отчета себе уже дать не мог. Сердце каждого сжималось, когда он видел лихорадочное лицо Дэ" Найялы, его горящие безумным огнем глаза. Дать достойный ответ Сину Балскове — в это верил только сам Астэлиас.

Эльфы, тэнийцы, люди, страдающие от налетов змиев, сходили сума, и даже драконы не могли устоять перед тяжестью реальности. Сеять страх, панику, безумие — поощрять слуг хаоса — Балскове мог начинать праздновать победу. Сожженные селенья, множество погибших, нескончаемые слезы детей и родителей. Постоянный страх и ужас перед грядущим. Не все могли это выдержать.

Эвакуация Долины шла полным ходом, в чем-то Астэлиас Дэ" Найяла помог остальным не впасть в отчаяние: видя его путь — пример того, как не надо делать — даже самые маленькие ученики, крепко сжимали зубы и продолжали делать начатое. Боль и негодование наполняло сердца всех: и преподавателей, и их подопечных.

— Беатрис, ты должна что-то сделать! — не унимался Георг, преследуя ее буквально по пятам, не давая, таким образом, ни ей в полною силу приступить к делу, ни себе.

— Георг! Я клянусь тебе, что не знаю лекарства от безумия.

— Но ведь это тоже болезнь!

— Я знаю, но это неизлечимая болезнь души, неизлечимая! Прости, но я бессильна что-либо сделать.

— Может, все-таки попробовать твое лекарство?

— Во-первых, у меня его с собой нет, во-вторых, делать его нужно очень долго, не за час, не за два, и даже не за день, и не за месяц, в-третьих, это здесь все равно лишено смысла.

— Не верю! Не верю!

— Георг! Я прошу тебя, помоги сейчас тем, кому можно помочь!

Георг остановился, в его глазах читалась боль, нарастающее отчаяние, он знал, что Беатрис не лгала, но так хотелось изменить это, совершить невозможное. Сзади послышались шаги Андрея.

— Георг, я могу попросить тебя помочь укладывать магические предметы из башни концентрации сил? Там почти одни ученики, но в таком деле нужно быть предельно осторожным и внимательным. Сейчас любой сбой опасен для всех.

Коротко кивнув, Георг, наклонив голову, не глядя, пошел в обратную сторону, но Андрей, едва он поровнялся с ним, задержал его, цепко поймав за руку.

— Я хочу, чтобы ты знал: мне тоже безумно жаль его, но мы не можем вернуть ему разум! Ценой его безумия укрепилась твердость других, сейчас, я более всего желаю, чтобы ты был в числе последних, мне нужна твоя помощь. Брат, — Андрей посмотрел ему в глаза, — умоляю, не бросай меня сейчас.

Не говоря ни слова, Георг накрыл его руку своей рукой и крепко сжал.

— Спасибо!

Весь оставшийся день все, по мере своих сил и возможностей помогали общему делу, от самых маленьких учеников до самых могущественных магов своего времени. Сборы не прекратили даже на ночь, только под утро Андрей позволил всем отдохнуть несколько часов. С каждой минутой границы разрушения росли, но каждый старался не думать об этом, и вообще о грядущем.

В то время как Долина готовилась к отъезду, Син предвкушал ее падение, представляя себе, как души погибших унесут с собой в заоблачный край воспоминания о былом величии оплота мира волшебников. Отказать себе в удовольствии посмотреть на них в последний раз, он не мог и переместился сразу в центральную башню. Но, к своему великому удивлению, Син никого там не встретил за все время своего путешествия по коридору. Странная тишина, подозрительная. Что бы это могло означать? Возможно, сейчас идет какое-то важное совещание, решил Балскове, хотя отсутствие караульных не могло не настораживать.

Син поднялся на два этажа и вошел в сводный зал центральной башни, но там никого не было, никого, кроме…

— Я ждал вас, господин Балскове! — раздался за его спиной голос, с явной ноткой вызова.

Син ухмыльнулся и медленно повернулся к наглецу. Окинув небрежным взглядом мага, глаза которого, горели, определенно, нездоровым огоньком, Балскове даже разочаровался. Месть безумного хороша только своим безумием, но удовольствия от победы здесь Балскове не находил. Не раз те, кто имел несчастье встретиться с ним, сходили сума, он готов был поклясться, что и здесь не обошлось без него. Пока это было единственным, что радовало.

— Я ждал тебя! — повторил Дэ" Найяла.

— Ты жалок, старик! — небрежным голосом бросил Балскове, собираясь уйти, он уже поворачивался, как заметил летящий в него предмет. Это был нож, большой, хорошо заточенный. "Назад!" — отдал приказ Син.

— И это все? — тем же небрежным голосом спросил Балскове, подойдя к рухнувшему на мраморный пол дракону. — Все, на что ты способен?

Словесного ответа не последовало — ответ действия, такую форму избрал Астэлиас, вонзив кинжал в ступню Балскове. Он слишком поздно заметил его, слишком поздно.

— А-а!

С силой Балскове направил волну огня на Дэ" Найялу, испепелив его в одно мгновенье. Вновь вспышка гнева, но никакого удовлетворения. Балскове тяжело дышал, его трясло от негодования, боли, и страстного желания вернуть к жизни старика и отомстить ему по-настоящему, на ходу это желание усилилось воспоминанием о невозможности вернуть своего главного противника, поражение которого все более отчетливо проступало лишь в фантазиях Сина, но никак не в реальности. Сжав зубы, не взирая на боль, Балскове переместился в запретный коридор башни постижения законов Природы, именно здесь, по словам Яромира, держали Мурлычика — щенок не солгал.