Венецианская блудница
Шрифт:
Потом, многое время спустя, когда уже была задана тысяча вопросов и получена тысяча ответов, и разъяснены тысячи недоразумений, испрошено и получено прощение за все, за все, – потом, когда за окном уже светало, обе пары сидели напротив за столом и в странном, блаженном оцепенении разглядывали друг друга.
Было выпито немало вина и произнесено немало тостов. Тоста удостоился и спаситель Чезаре. После этого он ушел, бросив непонятный, страдающий взгляд на Александру и унося хоронить зловещую отраву Фессалоне. А Лючия вдруг задрожала так, что князь Андрей снова обнял ее.
– Ничего, – сказал он ласково. – Все позади! Теперь впереди только счастье!
– Но ведь… Нет, вы только подумайте! – в истинном ужасе воскликнула Лючия. – Вы только представьте себе, что было бы с нами, если бы не преступник Фессалоне! Да ведь мы не проклинать его должны, а благословлять. Ведь только благодаря ему все мы обрели счастье. Ну что было бы, если бы он не похитил меня тогда, много лет назад? Я жила бы в России. Я влюбилась бы в Андрея, а он, предположим, в Александру…
– Нет! – пылко перебил ее Извольский. – Eсли бы я узнал тебя сразу, то не смог бы полюбить другую! Я бы никого не заметил, кроме тебя!
Он тут же спохватился и виновато взглянул на Александру, но та, чудилось, даже не слышала его, а глядела на Лоренцо как зачарованная.
– Боже! – прошептала она. – Моя сестра права. Я только сейчас поняла, что, если бы не это старое преступление, я никогда не встретила бы тебя. И никогда не смогла бы полюбить!
Лоренцо поцеловал ей руку:
– И я никогда не смог бы полюбить другую. Я всю жизнь продолжал бы искать ту единственную, которая мне нужна, и верю: боги не оставили бы меня без награды. Я все равно нашел бы тебя!
В глазах ее было все, о чем он мог мечтать, и он погрузился в эти глаза.
Лючия, слышавшая их разговор, неприметно надула губы. Это просто поразительно! Чем могла ее милая, но довольно бесцветная сестричка так приворожить этого рокового красавца? Да он прах под ее ногами готов целовать! А она смотрит на него так, словно готова простить все его прегрешения, прошлые и будущие, и даже еще пуще любит его за все безумства! Hу что же, поскольку Лоренцо со своей кроткой женушкой порою намерен наезжать в Россию, будет любопытно подставлять Сашеньке свое сестринское плечо, в которое она могла бы поплакаться!
Александра в это время покосилась на князя Андрея. Бедняга, он просто вне себя от любви. Эта прелестная змейка, ее сестрица, чуть не укусила его до смерти, а он смотрит на нее так, словно нет ничего на свете, чего он ни простил бы ей. Ох, кажется, устроит ему Лючия веселую жизнь! А поскольку чета Байярдо (Александра мысленно примерила на себя это имя, как новое роскошное платье: principessa Александрина Байярдо!) будет жить то в римском родовом имении, то наезжать в Казарино-Каширино, у нее не раз будет возможность понаблюдать, как Лючия водит своего супруга на шелковом поводу!
Пока сестрицы неприметно пророчили одна другой судьбу, князь Андрей и Лоренцо оглядывали их. Лючия напоминала тонко ограненный, всегда сверкающий бриллиант. Александра – драгоценную жемчужину, которая вся исполнена мягким, очаровательным свечением.
«Как она прекрасна!» – подумал каждый, и каждый решил, что повезло именно ему, а не другому.
Князь Андрей и Лоренцо переглянулись поверх золотистых кудрей своих возлюбленных.
Обоим было жаль расставаться, хотя еще ныли синяки и кровоточили царапины. Они-то ощущали, что, схватившись еще раз или два, могли бы стать истинными друзьями, но… но известно, что дружба двух красавиц редко бывает продолжительна!
Апрель – июнь 1997 г.
Нижний Новгород