Венхра. Книга первая. О плохих людях и странных обстоятельствах
Шрифт:
– Тихон? Ты? – без радости и особого удивления спросил крепкий мужчина.
– Я тебя не узнал сначала. По глазам только, – сказал Сидоров.
– Ты в бегах или тебя раньше времени выпустили? – напрямую спросил хозяин дома, не пуская гостя на порог.
– Выпустили. Второй день на воле. Я не от хорошей жизни к тебе приехал, – начал было Тихон, но Захар его перебил.
– От плохой что ли? – но в его голосе не было злобы. Была усмешка, был упрёк. Но не злость.
– Дай работу, если сможешь. Не сможешь – прогони. Только не надо нравоучений. Оставь для
– Я не священнослужитель. Я кузнец. Говорить не привык. Работу найду, если работать умеешь. На порог не пущу. И к семье моей не подходи. Узнаю – не убью, но плохо тебе будет точно.
– Я сюда не со злым умыслом приехал, – огрызался Тихон. – Я новую жизнь начать хочу. Некуда мне пойти было. Не хочешь помочь – не помогай, бог не обидится.
Захар посмотрел на него своим грозным взглядом, и смягчился, но повёл его в сторону кладбища.
– Здесь остался старый дом моего деда. Он батюшкой был, как и мой отец. Дом небольшой, старый, но в нормальном состоянии. Там ещё угля немного есть, если спички с собой, то печку разжечь сможешь. И пить тут не вздумай – выгоню.
Они подошли вплотную к кладбищу, прошли вдоль ограды, к лесу. Перешли через небольшую реку по старому бревенчатому мосту, прошли ещё немного вглубь и вышли на опушку, где стояла небольшая изба.
Было холодно, Тихон в своей куртке весь продрог, а Захар шёл в рубашке с длинным рукавом и лишь слегка ёжился от холода.
– Спасибо тебе, Захар. Мне некуда идти было.
– Рано благодаришь. Посмотрим ещё на тебя. Не забоишься жить рядом с лесом дремучим, да покойниками, значит, поживёшь ещё под крышей. Мать, сестра, не пустили тебя чей?
– Мать умерла. Давно. Она бы пустила. Думаю. А сестра прогнала. Знать меня не хочет. Денег немного дала, и на том спасибо.
– Вот как бывает, – подытожил Захар. – В этом доме иногда охотники останавливались, знакомые мои. Но в последний год что-то не ездили уже. Уголь остался. На дрова можешь взять хоть табурет. Завтра в лесу сможешь нарубить. Воды, если надо, в колодце у моего дома возьмёшь. Вёдра есть. Чашки, ложки, тоже есть. Электричества, газа – нет. Удобства во дворе. Там керосинка была, если не найдёшь, то в столе свечи лежат. Много их вообще в доме должно быть. Спички есть? Голодный?
Захар открыл большой висячий замок ключом, который нащупал под ступенькой крыльца. Было очень темно, но Захар как-то ориентировался. Они зашли в помещение.
– Спички есть, – сказал Тихон и зажёг одну. Захар сразу же приставил к её пламени фитиль толстой восковой свечи, которую сумел найти ещё в полной темноте. Стало светлее.
По короткому коридору они вошли через дверь в комнату. А комната в избе была одна, зато с русской печью и столом, на котором стояла треснувшая керосиновая лампа. У стола стояли две лавочки. На печи лежали звериные шкуры, и пахло сыростью. У самой печки стоял табурет, а возле него несколько вёдер, в одном из них лежал уголь, старые газеты и несколько коробков спичек. Ещё Захар показал, что находится в другом конце коридора. Там были сени, в которых стояла большая, но отсыревшая кровать, и небольшой двор, в котором было отхожее место. Здесь же была лестница на чердак.
– Нравятся апартаменты? – шутливо спросил Захар. Послышался звук снова начавшегося дождя.
– Нравятся. Я тебе честно говорю, – сказал Тихон.
– Есть-то будешь?
– Нет, благодарю от души, – Тихону не хотелось напрягать друга юности своим голодом. Утро вечера мудренее, чёрт бы побрал весь этот фольклор.
– Я пошёл. Утром зайду, – сказал Захар, отдав ему в руки свечу. Хлопнул дверью. Послышались удаляющиеся шаги и писк мобильного телефона. Захар ответил на звонок – кто-то из близких забеспокоился его отсутствием. Шаги стихли, а дождь становился всё сильнее.
Тихон снял навесной замок с двери, перевесил его вовнутрь, и запер его на ключ. Незваных гостей ждать не приходилось, но так было спокойнее. Он ещё раз осмотрел свою комнату, нашёл нож с погнутым лезвием. Нож был достаточно острым и им раньше часто пользовались в быту. Эта находка Тихона порадовала. Ещё он был благодарен Захару за то, что тот подсказал как растопить печь. С одним углём у него этого точно бы не получилось, а сломав сухой, но не прочный табурет, сложив его в печь, вместе с подожжённой газетой – он получил хороший источник тепла. Он сел на лавочку и закурил. За окном была абсолютная тьма. Так он и просидел некоторое время.
Вдруг кто-то сильно начал дёргать за дверь. Тихон потушил сигарету, схватил нож, и осторожно подошёл к запертой им двери.
– Ты чего заперся-то, покойников боишься? – кричал за дверью Захар. Тихон, спокойно выдохнул, и открыл замок, впустив товарища в жилище. Тот уже был в куртке, с небольшим пакетом в руках.
– Мне так спокойнее просто, – Тихону было неловко.
– Ну, дело твоё. Закрывайся. Тут и звери дикие бывают. И ещё… кое-что… бывает… фу, накурил уже, не продохнуть!
– Теперь буду на улице курить.
– Если надумаешь спалить дом, то гори лучше вместе с ним, – шутливо, но грозно говорил Захар. – Я тебе поесть принёс.
Он раскрыл пакет, а там была литровая банка молока и половина батона. Тихон отблагодарил, и принялся с жадностью есть.
– Я хочу, чтобы ты знал, – жевал и говорил Тихон. – Та история…
– А я хочу, чтобы ты заткнулся, и эту тему больше никогда не поднимал. Всем местным расскажу, что ты просто бомж, который попросил работы. Никому про своё прошлое не рассказывай. И семью мою этими баснями не докучай. Сейчас уже не важно, что там было. Важно, чтобы ты сейчас тварью не оказался.
– Я тебя услышал, – угрюмо сказал Тихон и продолжил трапезу.
– Дров не будет хватать, бери у меня из поленницы. У меня много заготовлено. Но, это завтра. Сегодня уж переживёшь. Вижу, с огнём ты справился, а вот заслон сверху отодвигать надо, а то задохнёшься, сволочь такая, а я виноват буду. И с поддона не забывай мусор выгребать, но это утром, когда всё остынет.
Захар отодвинул на себя заслон, находящийся вверху конструкции печи, и направился к выходу.
– От души, – в очередной раз поблагодарил Тихон.