Вензель на плече Урсулы
Шрифт:
Звонок в выломанную дверь дал возможность не отвечать матери. Урсула облегченно выдохнула. Мама Урсулы облегченно выдохнула тоже: родительский долг можно было считать выполненным, все спросила, все сказала, теперь нажарить оладьев с яблоками, позаботиться о неприкосновенности жилища и уйти в свою жизнь.
— Это мастера, это мастера, — бодро проговорила она, — мне наша главбух рекомендовала, хороший кооператив, ты не представляешь себе, дочка! Работают сплошь квалифицированные кадры, инженеры, профессора… Опытные студенты-технари! Отличники!.. Бронированные
— Замок системы «паук», — не спорила Урсула, — это прекрасно. Студенты-отличники — вообще выше.
— Выше чего?
— Всех похвал, мама.
— Здравствуйте, — молодецки громыхнули из прихожей квалифицированные профессора, — разрешите приступать?
— Да-да, а вот конечно, а как же не приступать, — засуетилась мама Урсулы, оттаскивая в стороны обувь двух сезонов, Урсулину и Марусечкину, маленький стул, расписанный под хохлому, большой кожаный портфель, набитый неизвестно чем. С таким мог бы ходить в баню иной квалифицированный профессор, только добавить березовый или дубовый веник по выбору.
Урсула смотрела в окно, летний день проникал в него различными способами: вламывался жарким ветром, просвечивал солнцем, шумел детьми, лаял собаками, издалека позванивал трамваем. Она с силой провела рукой по лицу, все хорошо.
— Где можно переодеться? — спросили ее. — Приветствую вас!
Молодой квалифицированный профессор или опытный студент-технарь и отличник улыбнулся в дверном проеме. На левой щеке возникла симпатичная ямочка, ее хотелось потрогать пальцем. Хотелось улыбнуться ответно.
— Пойдемте. — Урсула встала, поправляя короткие спортивные шорты.
— Сюда?
— Сюда.
Трактир «Чем Бог послал», меню на 14.06.1994:
«Салат из сыра, яиц, зеленого лука и чеснока.
Суп-пюре из цветной капусты с гренками из яиц.
Зразы по-польски.
Блинчатый пирог с яблоками.
Приятного аппетита!
С уважением и заботой
Хозяева».
Доска объявлений в трактире «Чем Бог послал»:
«Милые гости! Мы с семьей поздравляем наших друзей, достойных членов Дискуссионного Клуба, Светлану и Николая, с днем свадьбы, которая состоится в грядущую субботу. Все залы будут заняты под праздничный обед, приносим свои извинения за неудобства, зато с понедельника у нашего дражайшего повара начинается сезон баклажанов, милости просим отведать фирменную икру и еще по-гречески, новинка, очень рекомендую.
Ваш Георгий».
Георгий Кузнецов был приговорен районным судом к восьми годам лишения свободы по статье такой-то УК РФ за непредумышленное убийство. Срок отбывал в колонии на территории Мордовии, где в городе Рузаевка поселились его жена и дочь. После освобождения они прожили там еще семь лет, после чего вернулись в город с целью выкупить свое прежнее заведение и начать сначала.
Все получится. Прежнему заведению вернут прежнее название, а дурацкую вывеску с конями и непонятными терминами «Иноходец Standardbred» отправят на ближайшую помойку.
Провожаю Ирку Альперовскую, вальяжного Володюшку, уверовавшего Бывалова и его неподстриженную жену, провожаю бодрого Савина, он изо всех сил показывает мне свое высшее неодобрение и вообще — большое горе, отрывисто сообщает, что хочет побыть один. Момент требует нервно сминаемой в пальцах сигареты, но нет, ограничивается хлопком дверью. Перемываю стаканы для виски, блюдца от яблок, аккуратно расставляю все по местам.
Закрываюсь в ванной, включаю воду, она весело ударяет по эмалированному чугуну, мне всегда нравился этот звук.
Марусечка останется мне лучшей подругой, хорошей девочкой, один раз она одолжила мне жизнь, выломав две двери, отдам наконец свой долг. Савин немного походит оскорбленным мужем, но скоро успокоится, сделается лучшим отцом года, он сможет. Будет думать, что я струсила и предпочла так, чем выстраивать заново жизнь. Я же трусиха. Я малодушная. Через какое-то время он объявит, что хочет поддержать Марусечку, жениться на ней и усыновить ребенка, бедного младенца, ни в чем не виноватого. Интересно, на какой щеке у него будет ямочка?
Беру в руки телефон. Выбираю абонента. Абонент отвечает сразу же:
— Привет.
— Привет.
— Как ты?
— Все хорошо. — Я киваю, как будто меня можно увидеть в закрытой ванной. Плещется вода, все правильно.
— Могу я как-то тебе помочь?
— Нет, ничего не надо, спасибо. Просьба одна. Пожалуйста, не звоните больше, мы же договорились, да? Мне это тяжело, не знаю, как правильно сказать. Пожалуйста. Не будете? Обещаете?
— Ты уверена, что все в порядке?
— Уверена.
— Тогда обещаю.
Нажимаю на отбой. Господин всегда держит слово. Звонить больше не будет.
Мама наконец оставит свой сумасшедший таксопарк, переключится на воспитание внуков, у нее много энергии, просто некуда было ее правильно расходовать, а тут возникнет сразу много перспективных направлений — и учеба, и детский хоккей, потом какие-нибудь сигареты, презервативы, слабоалкогольные коктейли, что там еще. Сомнительные подружки, определенно не подходящие для мальчиков, дурные компании — целая жизнь.
Мой отец подарит старшему внуку мотоцикл, а потом и младшему внуку мотоцикл, он будет горевать более остальных, но справится.
А я не справлюсь. Я про себя все знаю.
Проверяю, хорошо ли заперта дверь, в прошлый раз именно открытая дверь в ванную нарушила мои планы, но на ошибках учатся, их осмысливают, делают выводы, чтобы не повторять больше, не наступать на грабли. Не наступлю.
С облегчением закрою глаза, опустив руки в ярко-красную воду, я лежу, но все-таки иду, свободно ступаю в красиво вывязанном изнаночными петлями платье, не оглядываюсь, с японским ножом формы «хонесюки», зажатым в руке, и совсем не нуждаюсь более в кожаных ошейниках, холодных наручниках, крепких бондажах — страховочных тросах для живых.