Верь в меня
Шрифт:
Оставив Дору, Хоук направился в крепость. Во дворе, как обычно, кипела работа, и все выглядело спокойно, однако Хоука это не обмануло. Со всех сторон он ловил быстрые, опасливые взгляды и понял, что люди все знают. Нет сомнения, что они сгорают от любопытства, но считают благоразумным держать языки на привязи.
Он принял было решение отыскать свою заблудшую нареченную, но, поразмыслив, отложил это сомнительное удовольствие — хотя бы ненадолго. Утром он так и не искупался как хотел, а потом во время плавания по морю его то и дело обдавало солеными брызгами, отчего туника сделалась жесткой и колючей. Радуясь убежищу, Хоук направился в сауну, отослав
Только верхняя половина постройки с каменной крышей возвышалась над землей, и в ней было бы холодно, если не поддерживать огонь в железном ящике, на крышку которого навалена была куча гладких, отполированных морскими волнами камней. Прежде чем раздеться, Хоук подбросил дров и вылил на камни ковш воды. Он облился водой с головы до ног и прилег на лавку, отдавшись во власть горячего пара. И тут же к нему пришли воспоминания. В этой самой сауне его зять, так удачно названный Вулфом, высказал мысль, что Хоуку следует вступить в брак, который укрепил бы союз между норвежцами и саксами. Вулф явился в Хоукфорт как захватчик, в сопровождении сильной армии викингов. Он хотел потребовать возвращения ему невесты, родной сестры Хоука леди Кимбры. Хоук все еще испытывал чувство вины за то, что увез ее из крепости Вулфа в Скирингешиле, куда Кимбра была привезена как пленница, но стала любимой женой. Не понимая этого, Хоук выкрал ее у мужа. При этой мысли на лбу у него появились морщины. Его положение совсем иное. У него были все основания верить, что он должен вернуть сестру домой. А по какой причине Криста обманывала его?
Нет сомнения, что сейчас у нее готово объяснение, целая куча объяснений, но он хотел узнать истинную причину. Хоук все еще обдумывал, как быть, когда в животе заурчало, напоминая о том, что с самого утра он ничего не ел. День шел на убыль, и он не может сидеть в сауне вечно. Хоук, ожесточившись, захватил с собой принесенную ему чистую одежду и короткой тропкой спустился к глубокому пруду. Он бросился в освежающие воды и вынырнул воодушевленным и готовым встретить все, что угодно… или то, на что надеялся.
Войдя в зал, Хоук осторожно огляделся. Слуги были заняты приготовлением ужина. На хозяина они посмотрели, как и он на них, — с опаской и вернулись к своим обязанностям с удвоенным усердием. Дора немедленно куда-то удалилась, за что он был ей премного благодарен. Хоук помедлил, питая слабую надежду, что вот-вот появится Эдвард и сообщит о деле, которое настоятельно требует участия хозяина. Но никаких признаков появления управляющего не было заметно, и Хоук стал подниматься по лестнице в свою башню. Он делал это медленнее обычного, помня о глазах слуг и не столь уж полный желания узнать, что его ждет впереди.
Лорд нашел дверь своей комнаты приоткрытой и открыл се шире с той же осторожностью, с какой отыскивал, бывало, вход в датскую цитадель. Дверь отворилась беззвучно. Комната была такой же, какой он ее оставил, только чисто прибрана — ни бадьи, ни следов потопа.
Деревянный стол, тот самый, за которым он обыкновенно сидел за бесконечными расчетами по имению, корреспонденцией из Винчестера и потоком прошений, приходивших из множества мест; стол, за которым ему от случая к случаю удавалось проводить несколько часов над любимыми книгами… На нем лежала раскрытая книга. Ее читали… Насквозь промокшая, перепачканная краской нареченная исчезла, а на се месте сидело создание, сотканное из солнечного света и морской пены, непохожее на человеческое существо и тем не менее живое, судя по тому, как оно порозовело, завидев его.
Криста
— Милорд…
Голос был тот же, мягкий и чуть хрипловатый. Приглядевшись повнимательнее, Хоук убедился, что и сама она та же. Зеленые глаза того же оттенка, который он раньше не встречал ни у кого. И те же веснушки на переносице. По этим приметам, подумал Хоук, он узнал бы ее безошибочно где угодно.
Она не была, по сути дела, настоящей красавицей, если сравнивать ее с его сестрой Кимброй, которую называли самой прекрасной женщиной в христианском мире. Но то, чего ей недоставало с точки зрения классического совершенства, восполнялось самобытностью. Хоук спохватился, что не сводит с нее глаз, и попытался посмотреть в другую сторону, но безуспешно. Впрочем, она ведь почти что его жена, и его любопытство простительно.
Его голос показался Кристе сердитым, да и смотрел он на нес тоже хмуро. Хоук словно принес с собой то, что находилось за пределами комнаты, наполнив ее силой ветра, моря и земли. Она не испытывала страха, но отступила на шаг машинально, не подумав. Бессмысленно отступать, если уйти некуда. Криста указала на книгу, которая лежала теперь на столе закрытой.
— Я была очень аккуратной.
Хоук проследил за направлением ее взгляда и еще больше сдвинул брови.
— Вы умеете читать?
Вопрос вовсе не казался глупым, так как очень многие удовлетворялись тем, что просто рассматривали красивые картинки, украшающие пергаментные страницы.
Криста кивнула и посмотрела ему в глаза, опасаясь увидеть в них неодобрение, но, к ее великому облегчению, ничего подобного в них не было. Он просто удивился.
— Редкостное достоинство.
Позже он станет гордиться тем, что его жена умеет читать и в состоянии разделить его любовь к книгам. Но ему еще предстоит дивиться и другим ее умениям.
— Что вы об этом думаете? — спросил он, показывая на книгу.
— Это прекрасно, но сильно возбуждает. Кто такой этот Боэций?
— Римлянин, который жил несколько столетий назад. Он любил музыку и математику, но, как говорит книга, главное утешение находил в философии. — Хоук задержал взгляд на книге. — Он написал ее в тюрьме, ожидая казни за то, чего не совершал. Если такое занятие утешало его, тем лучше [6] .
Настал черед Кристы хмурить брови.
6
Боэций Аниций Манлий (ок. 480-524) — христианский философ и римский государственный деятель; был обвинен в заговоре против императора Теодориха и в ожидании казни написал в тюрьме свое главное сочинение «Утешение философией», оказавшее значительное влияние на европейскую литературу.
— Эта книга не такая уж старая. Пергамент еще свежий. Более того, здесь есть примечания, написанные в наше время. Как это могло быть?
— Комментарии сделаны Альфредом, так же как и перевод. Король — большой поклонник Боэция, хоть и не во всем с ним согласен. Только благодаря Альфреду сделаны копии этой книги, и теперь она может быть известна тем, кто умеет читать, и тем, кто умеет слушать и понимать.
— Значит, ваш король — такой же хороший ученый, как и воин. — Криста задумчиво кивнула. — Теперь я лучше понимаю, почему вы служите ему.