Вера и власть (Империя тысячи солнц - 4)
Шрифт:
Моррийон торопливо покинул Палату. Он почувствовал, что сейчас его то ли вырвет, то ли он упадет в обморок от облегчения, и хотел остаться один.
"Вот она - гибель острова Хореи", - подумал Анарис, когда отсчет дошел до нуля.
Со временем он ошибиться не мог, однако ничего не случилось. Стиснутые челюсти болели, и какой-то мускул на спине конвульсивно дергался. Но бормотание негуса в подсознании не стало ни тише, ни громче.
Он немного успокоился, а Эсабиан продолжил:
– Нас учили, что наши предки очистили кровь наших знатных
Анарис достаточно оправился за эти несколько секунд, чтобы снова начать думать. Надо понимать, этот выстрел метит в него?
– Да, пожалуй, - сказал он, тщательно выбирая слова.
– Наши предки достигли своего и стали сильными - иначе они не смогли бы удерживать Джар Д'очча так долго.
Эсабиан кивнул и сплел дираж'у в сложный узел. Анарис ощутил мускусный запах, и ему послышался сухой шорох по краям комнаты.
– Но это можно расценивать так же, как слабость, - сказал Аватар. Они не могли справиться с хореянами и потому уничтожили их. Однако отклонения все еще встречаются, хотя в простонародье это более частое явление. Я узнал, кто такая темпатка, которую пригласил сюда Барродах. В детстве ее продали на рудник, где ее темпатия помогала управлять рабочими ящерами. Подобное использование хорейских выродков строго запрещено, но мелкие начальники соблюдают этот запрет только на словах.
Перед Анарисом возник образ древней жрицы, памятный ему со времен его учения на Артелионе: ее темные глаза смотрели мудро, и обнаженная грудь не делала ее уязвимой. В руках она держала двух змей, черную и белую. Не давая вызванной негусом галлюцинации поглотить его внимание, Анарис сосредоточил взгляд на отце и сказал:
– Мы тоже соблюдаем его только на словах, поскольку используем здесь темпатов...
– Верно, - без гнева согласился Эсабиан. "Пребывание на Артелионе частично освободило отца от наших традиций, - подумал Анарис.
– Как мое обучение освободило меня".
– Если мы по-прежнему намерены использовать эту станцию как энергетическую базу, глупо было бы полагаться на эту шваль. Темпатку-должарианку испортили годы, проведенные ею среди панархистов. Когда она - а мне кажется, что это будет именно она, - доведет станцию до полного потенциала, она перестанет быть нужной нам, разве что в одном смысле.
Порченая. Это и ко мне относится.
Жрица протянула Анарису змей, черную и белую, рог и слоновую кость, железо и мрамор. Которую выбрать?
– В каком?
– услышал он собственный голос. Эсабиан сложил дираж'у петлей и распрямил так, что шнурок загудел, на миг напомнив о пси-заграднике.
– Скоро Каруш-на Рахали. Пора расширить нашу семью. Позаботься о том, чтобы она дала нам наследника.
30
"ТЕЛВАРНА"
– Святой Хикура!
– ахнула Марим.
– Да ведь это паскудство живое!
Жаиму очень хотелось оказаться подальше отсюда, но он не мог отвести глаз от скопления выпуклостей, труб и конусов, сплавленных в красноватый комок, похожий на ожившее синтетическое мясо.
– Видите? Вон тот конус - он вытянулся!
– Похоже на Рифтхавен, если смотреть на него под негусом, - пробурчал Монтроз.
– Должен признаться, это зрелище мне очень не нравится.
– Вон их корвет выходит - ох!
– вскрикнула Марим, когда из открытого конца одного конуса вылетел корабль и, сверкая радиантами, занял позицию неподалеку.
Жаим посмотрел на Вийю - ее прищуренные глаза казались блестящими щелками.
Зато Ивард раскрыл свои шире некуда.
– Повторим еще раз, - внезапно сказала Вийя.
– Ну-ка, быстро. Как можно дальше от меня.
– Вот дерьмо!
– фыркнула Марим.
– Терпеть этого не могу. Точно ты суешь палец мне в мозги.
– Конец фразы она договорила, уже выбегая в люк.
Жаим ушел в машинное отделение и включил свой пульт, чтобы видеть станцию. Большой экран на мостике Вийя затемнила, чтобы приглушить свет сращенного диска черной дыры. Жаим оставил все как есть и щурился от яркого до боли света.
"У меня есть цель, - говорил он себе.
– Я здесь с определенной целью".
Миг спустя он почувствовал, как будто кто-то легонько потянул за нерв у него в мозгу. Это сопровождалось таким ощущением, будто Вийя стоит у него за плечом.
Он закрыл глаза и стал представлять ее себе.
Еще мгновение - и у него над ухом шепнул голос: "Я тебя слышала".
Он выключил пульт и вернулся на мостик, медленно шагая по знакомому коридору. Вийя сказала, что на Пожирателе Солнц им не позволят носить босуэллы, Должарианцы ими не пользуются и, уж конечно, не дадут пользоваться тем, кто у них на службе. Поэтому Вийя, эйя и келли учились налаживать связь с остальными в разных точках корабля.
Эйя явились на мостик и, вывернув шеи, не мигая, смотрели на станцию, сидящую на конце световой иглы.
– Что-то не так?
– спросил Жаим у Вийи,
– Мне кажется, что у меня в голове поставили одну из их гиперраций - и она работает на полную громкость.
– Это больно?
– нахмурился Монтроз.
– Немного, - созналась она.
– Потом, когда будет можно, мы попробуем поэкспериментировать с наркотиками.
Глаза Вийи сверкнули саркастическим юмором. Все они понимали, что "можно" теперь будет понятием относительным.
– Сначала посмотрим, смогу ли я отгородиться от этого, как отгораживаюсь от их голосов, когда не хочу их слышать.
– Значит, они слышат все, что происходит на станции?
– спросила Седри, указывая на эйя.
– Думаю, что да.
– Вийя повернулась к Иварду: - Сможешь ты контролировать это?
– Да, наверное, - они мне помогают.
– Пожалуй, я все-таки дам тебе лекарства, - сказал Монтроз.
– Не надо. Келли мне помогут...
– Не помогут, если останутся на корабле. Ведь их ленты будут далеко от тебя.