Вера и власть
Шрифт:
Марим выглядела точно так же, как на голографии, но картинка не передавала ее живости. Ник подобрался поближе, поморщившись, когда мимо пролетела, хватаясь за гибкие поручни, развеселая мужская компания. Он в невесомости чувствовал себя не столь свободно.
Марим нахмурилась и сделала энергичный жест в сторону Хомски. Ник не слышал из-за гама, что она сказала, но тут она внезапно ухватила Хомски за лодыжку и завертела ее волчком. Позеленевшая репортерша, кружась, уплыла прочь, а клиенты с ухмылками корректировали ее курс с помощью более или менее легких
Ник подтянулся к насесту Марим и открыл айну на лбу.
Марим, увидев его, сощурила светло-голубые глаза и сжала губы.
— Вы, приставалы, любите, когда вас бьют, что ли?
Он кое-как зацепился за насест ногами и повис, подняв руки.
— Послушай, мне те пакости, что она рассказывает про рифтеров, нравятся не больше, чем тебе. Я думаю, они целят в твоего друга Локри, а через него и в Панарха. Вот о чем я хотел бы поговорить.
Марим расслабилась немного, но настороженность в глазах осталась.
— Ну ладно. — Она вдруг просияла улыбкой. — Ты Ник Корморан, да? Ваш канал еще ничего.
Он улыбнулся в ответ, сразу почувствовав к ней симпатию. Предсказуемых людей он не выносил так же, как предсказуемые события и интервью, даже если знал, что они принесут ему много баллов.
— Ты никуда не спешишь? Я поставлю тебе выпивку, и мы поговорим.
— Про Локри? — Глаза снова насторожились, хотя ямочки на щеках не пропали.
Ник подавил желание сыграть на этой настороженности. С заносчивыми типами он мог вести себя агрессивно — тех, кто считает себя выше других, легко спровоцировать и заставить сказать больше, чем они намеревались. Марим ему нравилась, и он решил, что добьется большего, если будет с ней мил.
— И о нем, и о том, как Панарх служил на вашем корабле. Девяносто девятый, по моим сведениям, об этом еще не рассказывал.
Марим залилась очаровательным смехом. Она была маленькая, с округлостями в нужных местах, и одежда выгодно это подчеркивала. Она нравилась Нику все больше и больше.
— Святой Хикура! А я-то думала, что все чистюли делают вид, будто он и не думал уходить в рифтеры. Можно подумать, он написал в суп на банкете.
Ник прыснул:
— Может, займем кабинку позади, где поспокойнее?
Она согласилась, они заняли места, Ник сделал заказ и сказал:
— Ну, начнем с самого начала. Как ты с ним познакомилась?
Марим описала яркими красками, как они, наблюдая издали за боем над Шарванном, увидела на экране крошечный блик — курьер, преследуемый эсминцем. Принесли напитки, но Ник едва заметил это. Слушая ее рассказ, он чувствовал, что это такое — совершать скачки на неисправном корабле, а потом двойным абляционным маневром шмыгнуть к маленькой луне, использовав для посадки двести кэмэ торосистого льда.
— Это их здорово разукрасило — по крайней мере Аркада, — ухмыльнулась Марим. — Старину Школяра я не видела. Так мы прозвали Омилова — сына, само собой. Отец у нас появился после налета на Мандалу.
— Я наслышан о вашем рейде на Мандалу, — сказал Ник с подобающим восхищением. — Как это было на самом деле? Что вас навело на эту мысль? Ведь тогдашний Крисарх прибыл к вам прямо оттуда?
— Да нет же. Он летел с Шарванна, где был в гостях у Омиловых. Там он взял ту серебряную штуковину, над которой все столько кудахтали — теперь-то она у мудака Эсабиана, хотя не работает вроде бы — а то бы они нас уже раздолбали, правда?
— Сердце Хроноса? — уточнил Ник, помня о своей аудитории.
— Ну да, — нетерпеливо махнула рукой Марим и встряхнула свой питьевой пузырь. — Короче, как только Аркад узнал, что Маркхем погиб, ему захотелось домой, ну мы и двинули. Он пообещал нам выкуп, так почему же нет? А как вышли из скачка, увидели на ближней орбите «Кулак Должара» и смекнули, что дело неладно. Он погнался за нами, но мы нырнули в атмосферу...
За этим последовал захватывающий рассказ о рискованных трюках, героизме и изобретательности. «Если хотя бы половина этого правда, одно только „Ух Ты имени Л'Ранджи“ принесет нам состояние ценой с планету», — думал Ник. Когда Марим описала ему этот маневр, он смутно вспомнил о чем-то похожем, упоминавшемся в военной сети, — но эти ублюдки всегда молчат о самом лучшем. Он решил, что поручит лучшим своим аниматорам воспроизвести и этот фокус, и посадку на Дис.
— ...потом мы двинули на Рифтхавен и сплавили там часть добычи. Капитан починила корабль, а после мы ввязались в драку из-за той серебряной фиговины. Капитальная была драка — мы разнесли вконец дерьмовую лавку Шнуркеля и смылись как раз вовремя. Тут «Мбва Кали» отловил нас и привез сюда.
— Значит, Панарх оставил вам произведения искусства, которые вы взяли из Малого Дворца?
— Он сказал, пусть они лучше достанутся нам, чем должарианцы будут по ним палить. А Иварду говорил, что все выкупит обратно — то, что еще можно.
— Значит, кое-что пропало?
— Побилось. А одну штуку он отдал — так ведь ее можно и назад забрать в случае чего.
— Не знаешь, кому?
— Знаю. Вийе, нашему капитану. Камень Прометея называется. Из него идут лучи — красиво!
Камень Прометея — рифтерскому капитану?
— Итак, он подарил ей одно из бесценных сокровищ Панархии? — сказал Ник, стараясь сохранить беззаботность тона.
— Ну да, а что такого? У него таких полный дворец.
Чувствуя, что больше ничего из Марим не выжмет, и решив заняться этим после, Ник перешел к текущему моменту.
— Теперь о вашем товарище, Джесимаре Кендриане. Тяжело это, наверно, — пережить столько опасностей и попасть в еще более опасное положение здесь?
— А ты думал!
— Насколько я понял, он скрыл свое прошлое не только от Панарха и обоих Омиловых, но и от всех вас тоже?
Марим склонила голову набок с хитрой улыбкой.
— Знаешь, у нас, у рифтеров, не очень-то распространяются, что ты из чистюль. Не будь этого убийства, он все равно мог бы промолчать.
— Но я не понимаю, почему после всех совместных приключений — ведь он, можно сказать, спас Панарху жизнь — генц Кендриан не обратился к нему с просьбой о милости? А может быть, обратился?