Вера в большом городе. Диалоги о жизни, в которой есть место Богу

Представление о том, кто такой православный христианин, искажено стереотипами. Часть из них, вероятно, мы унаследовали из советского периода или даже из еще более ранних времен. Это заблуждения трех типов.

Первый миф: православные уходят из мира, как монахи, создавая собственное «гетто», живут в своем замкнутом, непонятном мире, отгороженном от современной жизни.

Второй миф: обычные человеческие эмоции – радость, счастье, тем более наслаждение – греховны и не имеют никакой ценности, это «не для христиан»! Третье заблуждение: православные пассивны. Их ничто не привлекает в этом мире, и здесь им, собственно, нечего делать. Есть храм, куда ты ходишь, молишься,

Конечно, человек, попав в духовно здоровую христианскую общину, достаточно быстро избавляется от этих стереотипов. «Вера в большом городе» – проект, который призван рассказать о живых, ярких людях, как мирянах, так и священниках, и даже монахах. Людях, которые живут полной, насыщенной жизнью – так, как на самом деле и призывает христианство!

И Youtube-канал, и книга «Вера в большом городе» показывают людей, которые идут своим христианским путем, путем радости, самореализации в Духе Святом. Путем изменения в первую очередь себя (в этом – корень всего), и через это изменяя общественную ситуацию, решая социальные проблемы.

В древнем христианском Патерике есть такой рассказ. У одного старца был ученик, и как-то он спросил авву: «Отче, ты, наверное, получаешь свои знания прямо от ангелов?» – на что подвижник, усмехнувшись, ответил: «Нет, чадо. Запомни: люди учатся у людей. Так угодно Богу».

И действительно, это так.

Для проекта мы выбирали людей совершенно разных занятий. Безусловно, нам важно было поговорить со священниками и монахами – не затворниками, а теми, кто постоянно общается с большим количеством мирян. Мы приглашали общественных деятелей, таких как Нюта Федермессер, удивительных врачей-филантропов, как Виктория Валикова и Фредерика де Грааф, предпринимателей, писателей, поэтов, художников, певцов.

Конечно же тех из них, кто был готов говорить о своем призвании и о своем христианстве открыто. Кто вдохновляется своей верой и своим делом и может вдохновлять других.

Говорят, в Православии одни запреты. Но наша вера, напротив, одна из самых свободных! Разнообразие практик, подходов и взглядов внутри Православия поражает. И это нормально.

В «Вере в большом городе» мы и показываем это разнообразие духовного опыта.

Мир существует одновременно в единстве и непохожести. Никто не может отгородиться от всех, ведь мы – часть чего-то целого, но одновременно и самостоятельные личности. Так же и в Церкви: каждый уникален, у каждого – свой путь, своя харизма, свой опыт, но объединяет нас одна истина – Христос.

В этой пестроте характеров и стилей мы можем реализоваться. Православие похоже на благоухающий луг из тысячи цветов и трав. И каждый найдет в нем нечто, глубоко созвучное себе.

Она называет себя «женщина-работа». И ее работа – делать так, чтобы тяжелобольные люди в России не умирали, мучаясь от боли, в отчаянии и унижении, а уходили, окруженные заботой, поддержкой и любовью.

Проект «Вера в большом городе» пригласил для беседы Нюту Федермессер – учредителя благотворительного фонда помощи хосписам «Вера», руководителя Московского многопрофильного центра паллиативной помощи, автора проекта ОНФ «Регион заботы».

Спасибо, что ты нашла в своем невероятно напряженном графике время, чтобы с нами поговорить. Сегодня, как я понимаю, у тебя обычный день. Я здесь всего час, а у меня уже «мозг кипит» от бурлящей вокруг деятельности, от того, сколько людей приходит и звонит. И так каждый день?

Сегодня первый день после четырехдневного отсутствия в Москве. Но это еще версия «лайт», все умеренно.

Ты давно меня звала к себе в хоспис, а я говорила, что боюсь идти.

Вот чего вы все боитесь? Слова «хоспис»? Происходящего за этими дверями? Или вам страшно оттого, что вы не знаете, что за этими дверями происходит? Здесь умирают люди, и я боюсь этого зрелища. Наверное, это напоминание, что я не вечна и могу оказаться на их месте. И вообще, страшно видеть человека в таком почти «потустороннем» состоянии, когда он очень худой или очень некрасивый и, может быть, мучается.

Худых и некрасивых полно в метро. И мучаются не только в хосписе. Знаешь, от чего страх? От непонимания того, что здесь происходит, и от отсутствия информации. У нас вообще почти не говорят о конце жизни. Мы же общество победителей и общество потребителей; мы должны быть успешными. Кому должны – неизвестно, но это от рождения в нас заложено. Дети должны хорошо себя вести, девушки должны стать хорошими женами; мы должны отучиться: красный диплом – работа – хорошая зарплата. Надо улыбаться. У нас должно быть все «файн». А здесь не «файн». Приходя в хоспис, ты на сто процентов уверен, что у находящихся здесь людей, будь то пациенты или родственники, не все «файн». Они в нашем сознании – проигравшие, а мы не хотим оказаться среди проигравших и иметь к ним какое-то отношение.

Как можно помочь человеку в борьбе с этим страхом?

Я здесь «двуликий игрок»: с одной стороны, представляю фонд «Вера», а с другой – государственную (по крайней мере, московскую) систему здравоохранения в паллиативной помощи. Задача фонда – информировать, информировать, информировать, рассказывать о том, что на самом деле происходящее в конце жизни – естественно. В этот период мы так же беспомощны, как в начале жизни, и нуждаемся в любви и заботе. А дальше страх хосписа можно препарировать: выясняется, что отчасти мы боимся вполне конкретных вещей, с которыми можно легко справиться. А страшно-то – без хосписа, страшно, когда его нет. В старости, в болезни, в беспомощности и одиночестве, оказывается, есть паллиативная помощь. Есть профессиональные медицинские сестры, специально обученные врачи. Есть волонтеры, которые даже одинокого человека могут сделать чуть менее одиноким. Конечно, страх остается. Любой новый опыт пугает. Но в равной степени страшно в первый раз отвести ребенка в сад, в школу, выйти замуж, выйти на первую работу. Поступать в институт, сдавать экзамены, окунуться в прорубь зимой на Крещение. Куча всего – страшно. Но надо разложить это на части, и тогда катастрофа превращается в десяток решаемых задач. И в том числе процесс умирания.

Родившись в семье медиков, ты, наверное, раньше большинства детей узнала о законах жизни и смерти, о человеческой физиологии и многом другом?

Не думаю, что раньше. Просто по-другому, с другого ракурса. Я очень хорошо помню, как первый раз была на похоронах. У нас в деревне, куда я ездила на лето, умер дедушка из соседнего дома. До момента смерти я его видела каждое утро. Мне, трехлетней, сказали: «Вот, деда Миша умер». А мама (Вера Васильевна Миллионщикова (1942–2010), основательница и главный врач Первого Московского хосписа. – Ред.) потом спрашивает: «Хочешь поехать на кладбище?» Конечно, мне в три года все было интересно! И еще было круто, что предложили поучаствовать во взрослых делах. Мне врезался в память тот очень солнечный день и старушки на похоронах.