Вера воды
Шрифт:
Какие конкретно созерцатели существуют за пределами нашего океана теперь уже неизвестно. Каким образом они возникли – тоже, но сам факт того, что следование их путям губительно, уже говорит о многом. Биимун стоял долго, совсем как храм нашей Нэро, но так же как и он пал за один день. Этот город уничтожило морское землетрясение, унеся за собой жизни миллионов марр, что поклонялись лживым созерцателям и проповедовали их учения.
Род Энгала якобы хранит память о том событии, и сам Энгал к нему относится очень трепетно. Однако он утверждает, что Биимун пал совсем по другой причине, а эту причину
Он мне откровенно не нравится. Его энергетика губительна. Я держу копье крепче.
Запись 3.
Оставлю запись без названия.
Приходила моя жена. Была необычайно беспокойна. С собой приносила сумку. Дальнейший диалог привожу:
– Марра, пожалуйста, дайте осмотреть ваши вещи, – сказал Энгал с подозрением.
Жена не знала о том, что ко мне приставили напарника. Не знала и о том, что теперь все вещи будут осматриваться. Зрачки Фифиан сузились так сильно, будто она увидела перед собой монстра. Как вы помните, об этой новой процедуре я ей не рассказывал.
– Нет, свои вещи показывать не буду. Пропустите меня дальше в храм, пожалуйста.
Энгал стал более напористее, и выхватил сумку из её рук. Жена сразу же потянулась за ней обратно, и начала выхватывать её уже из его рук. Я перехватил их обоих, и пытался разъединить между собой.
– Энгал, подожди! Мы не имеем права осматривать чужие вещи без разрешения! – заступился я за свою жену. Сам Энгал даже и не мог предположить, что это была моя жена. Об этом мы не говорили.
Энгал воспользовался моментом, как только я их всё-таки растолкнул. Он открыл сумку, заглянув внутрь. Далее произошла немая сцена. Она определила всю мою дальнейшую жизнь.
В сумке лежала бомба. Добротная бомба. Бомба была сделана из специальных реагентов, которые получают из определенного вида растений в окрестностях вод Язычников. Такая бомба и подорвала храм нашей Нэро несколькими днями ранее. Я вспомнил день, когда жена приходила ко мне в последний раз до этого дня. Вместе с ней была такая же сумка. Только в этот момент я понял, что тогда жена отвлекла меня рассказом о нашем будущем мальке неспроста, а для того, чтобы пронести в храм бомбу замедленного действия.
Я находился в ступоре. Энгал молча отдал мне сумку, взялся за копье, и насквозь пробил моей жене её маленькое сердце. Она не проронила ни звука, погибла в момент, и даже не успела осознать, что произошло. Промахнувшись бы он хотя бы на сантиметр, я бы успел принять свои меры. Но я простоял в ступоре. В бездействии.
Моя бывшая жена оказалась врагом. Моя бывшая жена оказалась монстром. Моя бывшая жена погубила десятки жизней. Моя бывшая жена всё это время была за Язычников. Я был слишком глуп, не замечая на это очевидных намеков. Какой из меня страж? Какой из меня муж? Какой из меня отец?
Запись 4.
Без названия.
Угасаю. Высыхаю. Меня будто выбросили на сушу. Больше ни в чем нет смысла. Меня посещают странные
Почему Фифиан решила последовать за Язычниками? Неужели я настолько плохая марра, что даже не смог уберечь собственную жену от их учений? Я бывал дома слишком редко, чтобы заметить изменения в её политических и религиозных предрасположенностях. Если она предала Веру воды, то значит на то была веская причина. Теперь я понимаю то, почему в последнее время она хотела идти против правил, и даже настояла на том, что у нашего не выклевывавшегося малька должно быть своё, уникальное имя.
Я даже не знаю, успела она отложить икру, или нет. А если всё-таки успела, то от этого мне вдвое хуже, ведь если наш малек выживет, то я даже не смогу его опознать. Я не исключаю и возможности того, что она просто солгала мне о том, что у нас должен был быть малек. Теперь я окончательно потерялся в своих доводах. Любой из всевозможных вариантов выживания нашего малька негативно сказывается на мне.
Я молюсь нашей Нэро втрое чаще, чем делал это обычно. Я молюсь за сохранность души моей Фифиан. Я молюсь за сохранность жизни нашего малька. Я молюсь за продолжение естественного хода моей собственной жизни. Но разве можно оправиться от того, что прямо на твоих глазах была убита твоя собственная жена, оказавшаяся террористом?
Неизвестный читатель, принимаешь ли ты мою боль, или отторгаешь её? Понимаешь ли ты, насколько мне плохо? У меня не осталось никого кроме горстки друзей и тебя одного.
На душе брешь, из которой сочится пустота. Завтра состоится суд над Энгалом, но я не думаю, что его хоть как нибудь накажут. Честно говоря, я даже надеюсь, что его вовсе никак и не накажут. Он просто выполнял свою работу, и я не должен его за это винить. Ему и самому стало плохо тогда, когда он узнал о том, что эта была моя жена.
Запись 5. Суд
На лице Энгала застыла гримаса страха. Плавники его плотно прилегали к телу, а своим хвостом он будто совсем и не пользовался. Жабры застыли в одном положении. Он молча раскаивался перед нашей Нэро. Она его простила. Я его простил. Простит ли его наш судья?
– Властью данной мне океаном, призываю тебя к раскаянию. Что у тебя на уме? – зазвучал властный голос судьи. Судья выделялся окрасом чешуи и своей одеждой явно из дорогих материалов.
– Я не понимаю, зачем же меня судят, если я просто выполнял свою работу? Я не понимаю сути этого суда… – жалобно произнес он.
– Это не раскаяние, марра.
Я заступился за Энгала.
– Я тоже не понимаю сути суда над ним. Я простил Энгала ещё днем ранее, вошел в его положение и понял, что он в этом инциденте виноват лишь косвенно.
– Когда это было видано, чтобы пострадавшая марра оправдывала преступника? – ответил судья мне тем же властным тоном, будто преступником был я. С трибун я подплыл к Энгалу, и положил руку ему на плечо. Он испугался. Свидетели смотрели на нас озадачено.
– Неужели вы не понимаете, что это глупость? Он устранил возможность второго подрыва святилища, и вы за это намереваетесь его наказывать?