Веран
Шрифт:
Коротко кивнув, отец пронес дрова к очагу, и положил их рядом для просушки. Зима была свирепой.
Откровенно говоря, я был даже рад, что встретился с той тварью. До этой встречи жизнь была тусклой, и меня постоянно одолевало ощущение, как будто мне чего-то не хватает. Чего-то важного, про что я никак не могу вспомнить, и это мешало во всем, что я делал.
Я был достаточно ловок, чтобы увернуться от когтей и зубов, но удар хвоста пришелся на незащищенные ребра, и меня швырнуло почти под самое ее брюхо, в которое я и вонзил
За первым последовало второе и третье, и я все не мог пошевелиться.
Память возвращалась. Болезненно причиняя боль не столько самим процессом, как тем, что меня вынудили все утратить и бросили проводить подобие жизни здесь.
Спустя некоторое время жрец ушел, а отец и мать легли спать.
Я лежал, уставившись в потолок. Мысли бродили в глубинах памяти, постепенно выхватывая все новые куски, когда я ощутил, что кто-то очень осторожный начал работать неподалеку с тонкими энергиями.
Жрец – понял я. Наверняка связывается с богами, чтобы узнать, что со мной делать. Вот только не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что ответ придет вовсе не от богов, а от моих тюремщиков.
Потянувшись к тоненькому ручейку энергии, я зачерпнул ее и перенаправил в свое тело. Инстинктивное желание вернуть утраченное.
Как ни странно, но это сработало. Хоть нынешнее тело никогда не умело обращаться с энергией, но сама моя сущность давно уже была приучена обходиться даже самой ее малостью.
Когда пошел ответ на его вопрос, передо мной, на секунду, всплыл знакомый энергетический контур. Этот контур уловил мое присутствие, и, моментально среагировав, оттеснил жреца в сторону, оставляя его без ответа.
– Здравствуй, Веран.
– Огненный…
Я немного расслабился. Из всех, кто мог оказаться на той стороне, мне выпал чуть ли не единственный, кто ко мне прилично относился.
– Значит, тебя приставили смотреть за заключенным?
Его лицо полностью проявилось перед моим внутренним взором, и он вздохнул.
– Да. Хотя не думай, что мне это доставляет удовольствие. Решение Совета.
– Я не в обиде. Насколько все паршиво?
– пока не очень… Постой, ты же вообще не должен был ничего помнить. Даже как с энергией управляться, не говоря уж о том, чтобы вспомнить Первичный План, и меня.
– Кое-что дало сбой, Огненный. Я тут наглотался ихора, и он принялся активно восстанавливать мою память. Правда лежу сейчас, и кроме нескольких мышц на лице ничем пошевелить не могу.
– Понятно. Не бойся, я об этом не буду рассказывать.
– На это и надеюсь. Что у вас там творится?
– Честно? Обычный бардак. Темные и Светлые опять что-то не поделили, а мы их разнимаем. Всадники шляются невесть где, Две Десятки по отражениям, а Первая Десятка, точнее ее ошметки, воюют. И, честно говоря, если им не помочь, то недолго им еще воевать. Ребята очень переживают из-за того, что с тобой произошло. Даже пробовали убедить Совет отменить наказание.
– Удалось?
– Нет. Это, плюс поступок Пятого – выбило их из колеи. Сражаются не пойми как, а матрица еще не готова.
– Какая матрица? – заинтересовался я.
– Да кое-кто из наших умников счел, что слишком невыгодно терять народ. Делают энергетическую матрицу, куда будет перезаписываться каждый из Серых. Гарантия от случайной смерти в отражениях и все такое.
– А заодно удобное средство не воскрешать ненужных, вроде меня.
Он вздохнул и кивнул.
– Скажи, Огненный, а ты можешь помочь ее побыстрее закончить?
Он насторожился.
– Что у тебя на уме?
– Хочу вписать себя в нее как опытный образец.
Дракон задумался, неторопливо постукивая себя кончиком хвоста по подбородку.
– Ты не сможешь, - сказал он, наконец – для этого потребуется энергия, а у тебя такого ресурса нет.
– Это мое дело. Энергию я достану.
– Потребуется маяк.
– Им станешь ты.
– Потребуется… Слушай, а на кой тебе это сдалось? Как только ты здесь воплотишься, тебя сразу запихнут обратно.
– Не запихнут. Сбегу. Просто я хочу, если уж и жить в отражениях, то на своих условиях, а не на тех, которые мне навязал Совет.
Воцарилось долгое молчание.
– Я бы помог, - признался он – но это подставит слишком многих под удар. И по твоей Десятке это ударит в первую очередь. Если ребята узнают, что ты вернулся и сбежал – такое начнется, что нас просто сомнут.
Пришла и моя очередь все обдумать и взвесить.
– Сделай. Постараемся повернуть все так, чтобы исправить все, что можно. А жрецу скажи, чтобы молился за мое выздоровление. Бестолку, конечно, но хоть нудеть поменьше будет.
Дракон разинул пасть в улыбке, и согласно кивнул, начиная понимать, что именно я задумал.
Весь следующий месяц жрец усердно молился над моим бренным телом, и не мог не признать, что его молитвы возымели успех. Я, постепенно, начинал выглядеть лучше, и явно шел на поправку.
Память восстанавливалась ежесекундно, и, в какие-то моменты, я начинал путать, что относилось к моей прошлой жизни, а что к нынешней.
Несмотря на то, что я выглядел лучше, я не торопился начинать двигаться, предпочитая подольше доить свою «козочку», которой для меня стал жрец. Энергия его молитв не просто не достигала бога, она оседала во мне вся без остатка, и долгими ночами, когда рядом никого не было, я готовил все к тому, чтобы совершить переход.