Вердана
Шрифт:
— А что там? День или ночь? — спросила Вердана.
— А я не знаю, теперь, что день, что ночь, — всё шумят.
— Разберусь. Выход где?
Женщина выпустила ее. Сумерки только спустились. Вердана миновала рыночную площадь, замирая от каждого шороха, потрепанное, но роскошное платье выдавало ее принадлежность к дворянам, оружие она потеряла. Припоминая обстоятельства своего бегства из дворца, она не могла вспомнить, кто с ней бежал. Смутно все. Глупо. Почему она так странно поступила, могла извиниться перед императором и уйти. Тут мелькнуло воспоминание про Ахши, и Вердана вжалась спиной в забор, вдоль которого
Она не узнавала себя, в голове мелькали картинки приема у императора, все, что там происходило кроме как нелепостью назвать нельзя. Как ей удалось так повернуть события, что теперь всем, кто ее знает угрожает смерть. Осознание этого погнало Вердану к дому.
Темнело и улицы стали оживать, появлялись редкие прохожие, потом группы. Она очнулась совсем в другой части города, ей пришлось пересечь город из конца в конец, прежде чем она оказалась на улице, которая должна быть ей знакома.
Картина ей представилась удручающая. Несколько усадеб сравняли с землей, от других остались руины, и только дом канцлера возвышался в прежнем великолепии.
Своего дома Вердана тоже не нашла, она остановилась у остатков ворот. Потом она кинулась на пепелище без всякой надежды найти живых. В темноте она различила только одно покосившееся строение. Библиотека. В темноте она ощупывала устоявшую стену, пока руки не натолкнулись на дверь. Коробка комнаты — единственное, что уцелело от дома.
— Хочешь открыть? — раздался тихий вопрос.
Вердана уловила, откуда шел голос, и оглянулась.
— Телохранитель.
— Я ждал этого нелепого поступка от тебя. Даже Бала отозвал своих стражей, он не надеялся, что ты придешь. Он убежден, что ты покинула город и предполагает, куда ты направишься. Если он доберется до Дора раньше тебя…
Сэс не успел договорить, Вердана схватила его. Не производя никакого шума, она прижала его спиной к острому обломку стены и их поглотила темнота.
— Тут кто-то есть, — услышал Сэс ее мысль.
Он не счел нужным отвечать, прислушался. Слух вычленил слабое шуршание на фоне других городских шумов.
Пока он прислушивался, Вердана уже отпустила его и скрылась, потом Сэс перестал слышать шебуршание, оно переросло в несколько мгновений возни, потом — тишина. Вновь возникла Вердана, которая тащила что-то вроде небольшого мешка, потом Сэс понял, что она несет тело.
— Это твой юный помощник, придушила его слегка, чтобы не поднял крик. Теперь все в сборе, — равнодушно заявила она.
Тело Рушалы свисало с рук Верданы. Она нашла место поровней и уложила мальчика.
— Побудь с ним, — приказным тоном сказала она. — Вдруг очнется.
Сэс сносно видел в темноте. Вердана шарила по обломкам. Сэс оставил Рушалу и вернулся к двери. Ради нее Вердана, рискуя быть узнанной, явилась на пепелище собственного дома. Она должна понимать, как рискует. Но понимает ли? Сэс не мог отделаться от мысли, что она — Нечто принявшее вид Верданы из Дора. Сэс решил отвлечься от подобных мыслей и пошарить у двери, ему не стало легче, когда он натолкнулся на обгоревшее тело. Его не нашли среди обломков, поэтому не упокоили. Вчера он дал строгий приказ своей воровской братии — обшарить пепелище дорского дома и схоронить тела всех погибших. Такое поручение восторга не вызвало,
— Кого ты ищешь? — спросил Сэс.
— Не кого, а что. Одну вещицу.
— В темноте?
— Я должна ее разыскать. Она должны быть тут.
— Что это?
— Лампа.
— Святые небеса. Ты явилась на пепелище, чтобы искать лампу? Госпожа, вы…
В лоб Сэсу угодил увесистый тупой предмет. Даже ночью Вердане в меткости не откажешь.
— Тебе где было приказано быть, вор? — недобрым тоном намекнула она. — Следи за мальчиком.
Сэс оскорбился, лоб болел, и он решил совершить маленькую месть.
— А вы спросите у своего слуги, что тут валяется, — посоветовал он.
— Где?
Она оказалась рядом и схватила Сэса за шиворот. Тот взял ее руку и провел по телу у своих ног.
— Урсу, — простонала она. — Старик… Прости…
В ее интонациях была неприкрытая боль. Она не двигалась, держа руку на обгоревшем теле.
— Я убью Балу, — прошептала она.
Она приходила в ярость, ничего хорошего такое поведение Верданы не сулило окружающим.
— Что за лампа? Только опиши мне ее, мои люди отыщут, только утром. Охрану сняли вчера, им не помешают. Доверься мне. В темноте мы не найдем ничего. И слугу твоего упокоят завтра же. Даю слово, — пообещал Сэс.
— Бери мальчика, и уходим, — неожиданно согласилась Вердана.
Напрасно Сэс решил, что она успокоилась. Они оказались у разрушенных ворот, и Вердана повернула в сторону уцелевшего дома Балы, ее намерения стали ясны, и Сэс испугался.
— Тебе туда нельзя.
— Я не буду его убивать, но этот визит он запомнит. Хочешь увидеть расправу?
— Нет, уж.
— Тогда иди, спрячься. Я не долго.
— Бала мог остаться во дворце, — предположил Сэс в надежде, что она одумается.
— Он дома. Я его, как зверя, чую. Давно не охотилась.
Сэс попытался схватить ее за одежды, но с мальчиком на руках ему не удалось удержать Вердану.
— Есть хоть что-то, что тебя остановит?
— Маленький бог в моей голове, но он сейчас молчит, наверное, его это устраивает.
Страж у калитки не ожидал нападения прохожего. Сэс почувствовал холодок в руках и ногах, когда Вердана без шума уложила стража на землю. Потом она скользнула в ворота, и наступила мучительная тишина. Сэс припомнил, как мчался от нее по полю, когда она устроила охоту на него за пределами городских стен. Его спас случай — Вердана оступилась, потеряла его из виду, и ловкий Сэс скрылся в густой траве. Он не хотел бы снова пережить мгновения той погони. Канцлер не ожидает, что Вердана так нахально вломится в его дом, а если ожидает, то нет ему покоя.
В верхнем ярусе дома раздался визг, потом топот. Грохот. Ожила стража.
— Что она делает? — почти закричал Сэс.
— Она его гонит по дому, — услышал он в ответ слабый голосок Рушалы. — У нее в руке веревка, она в ее крови, и она хлещет ею канцлера, она ранит его. Ей нужно противоядие.
— Ты очнулся.
— Да. Я боялся выдать себя, госпожа очень зла.
— Ты чувствуешь? Малыш, — Сэс потрепал мальчика по голове. — Тебе не больно?
— Мне только страшно. Откуда я знаю, почему я вижу это?