Верхом на тигре. Дипломатический роман в диалогах и документах
Шрифт:
Позиция Великобритании служила основным препятствием для осуществления любых планов советского руководства, будь то формирование системы коллективной безопасности или сближение с Германией. Гитлеровцы не собирались портить отношения с Лондоном. К тому же контакт с СССР означал для них своего рода идеологическое отступление, к которому они тогда еще не были готовы. В общем, было большим вопросом, удастся ли попытка придать импульс советско-германским отношениям и восстановить двустороннее сотрудничество. В конце 1934 – начале 1935 года такая попытка была предпринята по указанию Сталина и связана с так называемой миссией Канделаки.
В декабре 1934 года Литвинов сухо информировал Сурица: в Москве «принято решение принять предложение немцев о 200-миллионном кредите», но «только если немцы дадут товары по той номенклатуре, которая нас интересует» {36} .
36
АВП РФ, ф. 06, оп. 14, п. 98, д. 33, л. 46.
37
Там же.
Нарком не был в восторге от этого назначения, ведь миссия Канделаки носила не только торгово-экономический, но и политический характер. Такое решение уязвляло и отодвигало в сторону Литвинова, а вместе с ним и НКИД [12] . Однако поступок Сталина был по-своему логичен. Литвинова в Берлине воспринимали отрицательно, а в Сурице (который был евреем, так же как и нарком) видели его протеже. Вдобавок советская дипломатическая служба была проникнута антифашистским духом, и сотрудники НКИД далеко не всегда отдавали себе отчет в том, что при необходимости в Кремле могут «поступиться принципами».
12
Поскольку торгпредов назначал Народный комиссариат внешней торговли (НКВТ).
Евгений Гнедин, советский дипломат, работавший в 1930-е годы в полпредстве СССР в Берлине в должности пресс-атташе {38} , а позднее возглавлявший Отдел печати НКИД, вспоминал о своей беседе в 1936 году с заместителем наркома внешней торговли Шалвой Элиавой. Тот близко общался со Сталиным и имел представление о планах и настроениях вождя. Элиава дал понять, что «наверху» гитлеризм оценивали иначе, чем в советской прессе и в полпредстве в Берлине {39} .
38
С февраля 1935 по июнь 1937 г.
39
См.: Некрич А. Указ. соч.
Сталин умело распределял роли: Литвинову полагалось заниматься коллективной безопасностью, а Канделаки – налаживать диалог с Германией.
Немцы это понимали. Канделаки, пусть в скромном качестве торгового представителя, они рассматривали как личного посланника и доверенное лицо советского вождя. Не будем вдаваться во все подробности его миссии, которая тщательно изучена {40} . Важно отметить, что тогда (до начала 1937 года) двусторонние отношения с Берлином действительно потеплели, снова повеяло духом Рапалло. Едва ли Гитлер на том этапе собирался отказаться от своих захватнических планов. Однако вполне можно допустить, что тактически, в интересах «большой европейской игры», он уже тогда помышлял о перспективах разрядки в отношениях с СССР, на которую решился через четыре года. В известном смысле миссию Канделаки можно расценивать как «пробу пера», генеральную репетицию (правда, не вполне успешную) советско-германского сближения 1939–1941 годов.
40
См., например: Безыменский Л. Указ. соч.
Переговоры носили тайный характер. Основным партнером выступал рейхсминистр экономики Ялмар Шахт. В своих донесениях полпредство информировало центр, что этот крупный чиновник настроен на возобновление торгово-экономического взаимодействия с СССР. 20 марта 1935 года было подписано соглашение об экспорте германских товаров в Советский Союз, 9 мая заключен договор о предоставлении германским правительством 200-миллионого кредита сроком на пять лет. В обмен на промышленное оборудование Советский Союз обязался поставлять железную руду, марганец, нефть и цветные металлы. Затем Канделаки принялся обсуждать с Шахтом выделение СССР
Но с этим масштабным проектом возникли трудности, поскольку Москву в первую очередь интересовали именно оборонные заказы: военное оборудование и техника. Немцы же не давали гарантии на их размещение на своем рынке, и в результате увеличение кредита во многом теряло смысл для Советского Союза.
В Москве строили далеко идущие планы, основанные на предположении, что сторонником сближения с Советским Союзом выступит Герман Геринг, правая рука Гитлера. В 1936 году Большой Герман возглавил Верховный комиссариат рейха по валютным и сырьевым вопросам. В полпредстве внимательно следили за его высказываниями, фиксируя все случаи, когда этот нацистский главарь воздерживался от оголтелой антисоветской риторики. На этом основании делался вывод о том, что он благожелательно отнесется к сближению с Советским Союзом.
Однако Геринг должен был еще убедить Гитлера, а фюрер относился к сближению с Москвой чрезвычайно конъюнктурно. В середине 1930-х годов ему было важно в первую очередь сближение с Великобританией и Францией, а для этого следовало разыгрывать антисоветскую карту.
Исходя из переданных ему инструкций, Канделаки добивался улучшения не только торгово-экономических, но и политических отношений. В ходе встреч с Шахтом торгпред подчеркивал, что СССР не был инициатором ухудшения этих отношений и хотел бы восстановить их в полном объеме. Что касается курса на коллективную безопасность (конкретно назывался советско-французский договор о взаимопомощи), то указывалось, что этот договор, дескать, не направлен против Германии и никак ей не повредит. На деле он, конечно, носил ярко выраженный антигерманский, точнее, антифашистский характер, как, впрочем, и вся политика коллективной безопасности, являвшаяся детищем Литвинова. Но Сталин сразу бы от нее отказался, если б появилась уверенность, что Германия пойдет ему навстречу. К этому сводилась суть наставлений Канделаки {41} .
41
Там же.
Обнадеживало, что референтом Шахта был двоюродный брат Геринга, Герберт, по сути выступавший посредником на переговорах. По мнению полпредства, на его встречи с Канделаки давалась санкция самого фюрера. Энтузиазм Герберта насчет сотрудничества с СССР воспринимался как «вдохновляющий» {42} . В донесениях полпредства сообщалось, что этот деятель считал «принципиально вполне допустимым выполнение заказов СССР военной промышленностью Германии» {43} .
42
АВП РФ, ф. 06, оп. 2, п. 14, д. 155, л. 175.
43
АВП РФ, ф. 05, оп. 16, п. 118, д. 45, л. 137.
Со статс-секретарем министерства авиации Эрхардом Мильхом обсуждались вопросы «авиасотрудничества» {44} . Мильх изъявлял желание посмотреть советские документальные фильмы – «Оборона Киева» {45} и особенно интересовавший германские авиационные круги «Воздушный десант» {46} .
Большой Герман лично встречался с Канделаки в мае 1936 года (возможно, были и другие встречи), и ближайшее окружение второго человека в рейхе «было чрезвычайно поражено доброжелательными заявлениями Геринга о советско-германских экономических отношениях» {47} .
44
Там же, л. 13.
45
Документальный фильм об учениях войск Киевского военного округа в 1935 г. вышел в прокат в том же году под названием «Борьба за Киев». Чрезвычайно интересовавший немцев воздушный десант, в том числе попытки десантировать с воздуха танки, вошел эпизодом в эти учения и в соответствующий фильм.
46
АВП РФ, ф. 05, оп. 16, п. 118, д. 45, л. 14.
47
Там же, л. 157.