Верховная Ведьма
Шрифт:
Повисла нехорошая тишина. Орсана и Вал покосились на Ролара, а тот вместе с Келлой и Велькой – на Повелителя Догевы. Поскольку Лён, закусив губу, продолжал торопливо застегивать куртку, крайний был найден.
– Лён? Лё-о-он! – Я резко провела ладонью сверху вниз.
– Да потому и не сказали, – буркнул тролль, ибо вампир оторопело уставился на застучавшие по полу пуговицы, – что тебе непременно понадобилось бы в это свой нос сунуть. Вот кое-кто предусмотрительный и заплат… то есть попросил нас держать язык за зубами.
– Так вы меня просто продали, – потрясенно прошептала я. – Продали этому подлому типу! Ну ладно еще Вал, о Роларе с Келлой вообще не говорю – вампиры, что с них возьмешь!
«Ведьмопродавцы» слаженно засопели и зашмыгали носами. Зато Лён, который до этого еще кое-как умудрялся изображать виноватый и покаянный вид мне на радость, не выдержал:
– Этот подлый тип, между прочим, твой муж, и оберегает тебя как может!
– Ничего подобного, у меня свадьба только через три недели!
– Я помню, – саркастически подтвердил Лён. – У меня тоже! Но что это меняет?
– Это меняет все! Все мои планы, всю мою жизнь! Ты что, после свадьбы так и будешь меня постоянно… «оберегать»?!
– Если понадобится, – не моргнув глазом уточнил вампир.
– Нет уж, спасибо, мне такого счастья даром не надо! – окончательно взбеленилась я. – Забирай тогда свое кольцо и ищи для него более покладистую руку, моя – уж извини! – нужна мне для работы, а не для штопки твоих носков!
– Ну и заберу, – неожиданно холодно сказал Лён, протягивая ладонь. – Отдавай. Я, Arr’akk-tur T’or ardWeist Sh’aeonell, разрываю помолвку. Все слышали? Теперь, надеюсь, ты довольна?
У меня внутри что-то екнуло и оборвалось. В глазах потемнело, и я медленно, на ощупь, стащила обдирающее кожу кольцо. С трудом, чудом не сорвавшись на всхлип, выдавила:
– Вполне.
И, не отдавая, с размаху вышвырнула печатку в распахнутое окно.
– Прекрасно. – Лён, даже не глянув, куда она полетела, развернулся и вышел из комнаты. Друзья, виновато отводя глаза и бормоча оставшиеся без ответа прощальные слова, поскорее выскочили следом за ним.
Похоже, белорским стрыгам и вурдалакам не удалось отделаться от меня диссертацией на соискание Магистра 3-й степени. Ибо за ней последует защита 2-й и 1-й, а то и научный труд Архимага на сорок свитков, от которых уже ничто не будет меня отвлекать.
Но неделю назад я и подумать не могла, что стану так из-за этого плакать…
Часть четвертая
Сезон погони
Лучше гор могут быть только горы!
Местность становилась все холмистее. Если три дня назад на все четыре стороны расстилалась унылая равнина, мерно колыхавшая пожелтевшим ковылем, то с некоторых пор земля пошла волнами, ощерилась лесками и растрескалась худосочными речушками коню по колено. С каждой верстой «волны» раздавались ввысь и вширь, так что дорога в конце концов устала на них взбираться и предпочла обегать. Хвойные леса сменились лиственными, из неизвестных Орсане деревьев, разлапистых, с огромными, в ладонь, листьями. Вал обозвал их «вагурцными жбыррами», Ролар смягчил приговор до «волчьих орехов», неядовитых, но малосъедобных. Местами стволы полностью скрывались под плющами, усеянными гроздьями мелких цветов. С наступлением темноты они начинали источать нектар и приторный аромат, от которого ломило в висках. Орсана как-то не удержалась, подставила ладонь и слизнула несколько сладких капелек. Отравиться не отравилась, но пошла такими колоритными ярко-синими пятнами, что увидевшие ее поутру Ролар и Вал спросонья в ужасе схватились за мечи, а Лён – за живот.
Девушка обиделась на всех троих и не разговаривала с ними до обеда, делая вид, что не замечает их лукавых взглядов и последующих сдавленных смешков.
У
А потом горизонт затянуло сизой дымкой, спустя еще десяток верст уплотнившейся в полоску с зубчатым верхом.
– Элгар.
Ролар приподнялся на стременах, хотя лишняя пара вершков вряд ли могла что-то изменить – путники и так стояли на верхушке высоченного холма. Вернее, Лён на Вольте и Ролар на Повилике, изящной кобыле-к'яарде оригинального золотистого окраса с темно-рыжими подпалинами на ногах и морде. Орсанин Венок, упрямо наклонив морду, карабкался в гору, а очередная Валова дохлятина с отвращением взирала на холм, не желая начинать восхождение даже под угрозой перекрутки на колбасу, в подробностях описываемой троллем.
– Далеко до него?
– Расстояние обманчиво. Если по прямой – два дневных перегона. А нам надо проехать еще не меньше трех. Может, сделаем привал и перекусим?
Лён оглянулся на запыхавшуюся, но довольную Орсану, последние сорок саженей тащившую коня под уздцы, и в который раз едва удержался от смеха. К вечеру девушка несколько облиняла, но все равно производила потрясающее впечатление.
– Давай. Потом спустимся по противоположному склону, Вал как раз успеет объехать.
Тролль уже и сам отчаялся пробудить в своей животине дух горного козла, направив ее влево по дороге. Грязно-бурая кляча на поверку оказалась двужильной, отставая от к'яардов и Венка во время галопа, но неизменно настигая, когда те выдыхались и переходили на трусцу.
Орсана повалилась на траву, нашарила и отвязала от пояса флягу, сделала несколько жадных глотков.
– Уф… хорошо, что Вольха с нами не поехала – тут и здоровый ноги переломает! Похоже, тебе действительно удалось крепко ее разозлить…
Лён только вздохнул, спешиваясь.
– Но, – продолжала девушка, затыкая флягу, – ты уверен, что настолько крепко?
– Зная Вольху? – Повелитель Догевы почесал ластящегося жеребца за ухом, еще раз глянул на горы и удрученно покачал головой. – Нет.
Я мрачно поглядела в кружку, с верхом наполненную некой киселеобразной жидкостью зеленоватого цвета, издававшей ни с чем не сравнимый аромат помойного ведра.
– Выпей, малышка, – с видом матерой отравительницы проворковала Келла. – Тебе сразу же полегчает!
– В смысле пронесет?
Вампирка обиженно фыркнула и уже без особых церемоний впихнула кружку мне в руки.
Вкус ничем не уступал запаху, но, зная Келлу, дальше капризничать было опасно. Забинтованная нога, устроенная на высокой подушке, вела себя хорошо – пока ее не пытались использовать по назначению. А для украшения кровати она очень даже годилась. Велька взирала на объемистое дело своих рук с плохо скрываемой гордостью. Магический лубок она накладывать не стала и мне не позволила – мол, чтобы чувствовала серьезность своего состояния.