Верховный Главнокомандующий
Шрифт:
— Каждая из этих каст, тянет общее «одеяло» на себя: бюрократия кровно заинтересована держать царя в неведении — чтоб скрыть свои злоупотребления при распределении народного «пирога». Интеллигенция же, считающая себя «пупом Русской Земли» и «совестью нации» — которой (по её же мнению) достаются крохи после чиновников, мечтает занять это место — но понимает, что без «великих потрясений» и свержения существующего порядка, у неё это не получится.
— Интеллигенция, чтоб выполнить свою задачу и дорваться до власти, в своих газетных статьях, «научных» трудах, уличных памфлетах — где они, так или иначе
Я встал, походил по кабинету, сам раздумывая и давая подумать своему гостю, затем снова:
— Наши интеллигенты, хоть и считают себя «интеллектуалами», очень не любят читать классическую русскую литературу и имеют донельзя короткую память… Они, раскачивая лодку в которой плывут и сверля её и, без того трухлявые борта, не ведают слова великого Пушкина: «Не дай Бог увидеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный!» Они очень быстро забыли про ужасы творившиеся в революцию пятого года… Да! Зверства были с обеих сторон — в междоусобной войне нет правых, только одни виноватые. Со стороны Правительства зверств было больше — поэтому Революция проиграла…
Михаил Константинович, по ходу, уже устал удивляться:
— Боже! Вы даже не подозреваете, Ваше Величество — насколько Вы правы!
— Хм… Думаете, господин Лемке, это я зверствовал?! Нет, это наша бюрократия — прикрываясь моим именем, отчаянно сражалась за свои привилегии по распределению народного «пирога»…
— Однако, могу со всей ответственностью Вас заверить: следующая революция, первую превзойдёт по уровню зверства ТЫСЯЧЕКРАТНО!!! Кто сможет заверить, что вторая русская революция не встретит ещё более яростного сопротивления тех же сил? Кто будет сомневаться в том, что господа революционеры — люди, без всякого сомнения очень умные, сделали правильные выводы из своего фиаско и, теперь с ответным «зверством», постараются не оплошать…
— Государь, — Лемке, встав, приложил ладонь к сердцу, — конечно, Вы абсолютно правы… Но, поймите и тех — а их достаточно много, которые не из-за «привилегий» по распределению народного пирога, присоединились к революционному движению. А по зову сердца! Видя беспорядки, притеснения и злоупотребления, творящиеся вокруг них…
— Я ЗНАЮ!!! — схватив его за руку, — я знаю, дорогой Михаил Константинович! Но, повторяю: наша интеллигенция, наша горячая умная смелая — но неопытная молодёжь слишком увлеклась западными идеями и не подозревает — что её, быть может, используют! Что у нас в России, может быть своя специфика!
Искра понимания мелькнула в глазах моего визави:
— Вы, что-то упоминали про «трухлявые борта», Ваше Величество… Я Вас правильно понял?
— ДА!!! У нас в России революция всегда приходили не «снизу» как в Европе, а «сверху»! Вспомните Ивана Грозного — разве не революционер?! А, Пётр Великий?!
— Однако, сравнения…, — Лемке несколько поморщился.
— Эээ… Бросьте ваши предубеждения, господин Лемке! Эти два революционера, крови пролили не больше, чем Дантон с Робеспьером — не говоря уже про Наполеона с Бонапартом. Как бы там не было, наши цари рубили головы обосновывая это хоть каким-то законом… Во Франции же, гильотина работала в три смены — по принципу «революционной целесообразности». Конечно, понимаю — хрен редьки не толще, но…
Наконец, я грамотно подвёл его к вопросу по существу и Лемке спросил:
— Так, значит… Если я правильно понял, Вы хотите произвести «революцию сверху», Ваше Величество?
Я сделал вид, что сильно изумился его вопросом:
— А зачем тогда думаете, я Вас сюда пригласил? Чтоб, чаем угостить?! Нет, дорогой Михаил Константинович: Россия по своим историческим рельсам мчится на полном ходу к пропасти и, я хочу перевести стрелки — чтоб направить её на другой путь. И, для этого я ищу себе соратников… Вы согласны быть в их числе, господин Лемке?
Лемке — я ещё по его мемуарам понял, был очень умным и практичным до мозга костей человеком:
— В каком качестве Вы хотели бы меня видеть… Ээээ… В рядах своих соратников?
Я со смехом:
— К сожалению, Вы слишком поздно приехали в Ставку, господин Лемке и, все «тёплые» места уже заняты: Малюта Скуратов у меня уже имеется и, даже Меньшиков… Осталась только «Тайная канцелярия» с её пыточными застенками, но боюсь — такая работа не для вашего здоровья!
Вдруг, донельзя посерьёзнев:
— Я хочу манипулировать общественным мнением, иначе — никакая «революция сверху» не получиться. Поможете мне с этим?
Лемке, не удивился, лишь спросил деловито:
— Понятно… Какими возможностями для этого я буду обладать, Ваше Императорское Величество?
Несколько хитро прищурившись, он ждал ответа.
— Прежде чем ответить на ваш вопрос, господин Лемке, мы с вами должны подписать пару бумаг…
Я достал из стола и положил перед ним два официальных бланка.
— Что это?
— Подписка об неразглашении государственной тайны высшего уровня и договор об принятие Вас на работу в мою Свиту, с присвоением звания полковник… Если, что-то непонятно с юридической точки зрения, могу предоставить — хоть прямо сейчас, очень хорошего юрисконсультанта.
— Спасибо, но я сам… Буквально несколько минут, Ваше…
— Пожалуйста, пожалуйста! Пересядьте вон в то кресло и, изучайте сколько угодно, Михаил Константинович! До утра я совершенно свободен.
Несколько демонстративно достал из стола несколько документов и стал с ними работать… Вдруг:
— Извините, Ваше Величество…
— Что-то не понятно?
— В «Договоре» не указана сумма моего годового оклада…, — несколько смущённо.
— А, она и не должна быть указана, господин Лемке! При принятии на работу, мои сотрудники сами её ставят — по мере своих потребностей. Я считаю и, небезосновательно должен сказать: нуждающийся человек — очень плохой работник.
Недавнее моё нововведение — после того, как капнули первые гроши мне на карман от кой-каких «оптимизаций». «Гроши» без кавычек — так как пока действительно, гроши! Но, «ближнему» кругу на зарплату хватало — благо, они особо не наглели. Вот и, господин Лемке поставил себе всего семь тысяч и вопросительно-ожидающе смотрел на меня — пока не подписывая ни первую бумагу, ни вторую… Хитрый, блин!