Верховный маг империи
Шрифт:
Борясь с действием ментальных артефактов, Вадиус с трудом поднял руку, чтобы загородить отряд щитом, но не успел. В нас полетели заклятия. Я видел, как Дрианн с Лиллой, будто обрадовавшись возможности излить свою ненависть, отразили волшбу ближайших двух магов и атаковали в ответ. Как Лютый, уронив арбалет, упал на пол, увлекая за собой дядю Ге и этим спасая старику жизнь. Как рухнули замертво две молодые магессы, пораженные заклятиями. И потом – сменой картин страшного сна – совсем близко расширенные от боли глаза Грациуса. Он заслонил меня, приняв гибель и даже в смерти продолжая улыбаться… Вадиусу наконец удалось закрыть нас Большим Темным зонтом, о который разбились чары магов Совета. Снова хрипло вскрикнул Дживайн, и этот полный боли и безысходности вопль помог мне сбросить ментальные путы. Смех сменился холодной злобой, желанием отомстить. Этот холод открыл дорогу силе изначального. Одним движением руки
– Ложись!
Заклятие сплелось само собой. А может, это было и не заклятие. Я развел руки в стороны – и мощная воздушная волна разметала врагов, ударив их о стены. Четверо рухнули с разбитыми черепами. Еще двое упали под натиском некромантов, которые и не подумали внять предупреждению Вадиуса и лечь на пол. Один из магов Совета – чернобородый мужчина лет сорока – прошептал короткое заклинание, распахнувшее двери Рубинового зала. Те волшебники, которые находились неподалеку от них, вскочили и ринулись внутрь. Перед тем как створки захлопнулись, я успел добить еще четверых.
Ярость гнала меня вперед, но прежде чем выбить дверь, я хлестнул по лепнине Темным огнем. Синие лучи погасли, вместе с ними ушло и безумие. Дживайн склонился над Грациусом, закрыл ему глаза. Когда выпрямился, лицо его кривилось от ненависти. Он вопросительно посмотрел на меня. Кивнув, я ударил по двери Молотом Дадды, напитанным из темного источника. Возможности изначального усилили удар в несколько раз. Створки разлетелись в щепу. Навстречу нам устремилась целая плеяда крупных огненных шаров. Все они, конечно, разбились о щиты. Магов, которых я стремился уничтожить, видно не было. Внутри великолепного круглого зала, на стенах которого горели багровые звезды, стоял отряд молодых волшебников. Секретари и слуги то ли защищали последний оплот Совета, то ли пытались обезопасить себя, но вид у них при этом был не боевой. Мне некогда было рассуждать и некого жалеть. Они затрудняли продвижение к основной цели. Нельзя оставлять врага за спиной… Руки сами закончили плетение и отправили смертоносные чары вперед. Затем я сотворил перед дверью плотный щит, не дающий Темному огню вырваться наружу. Все закончилось в считанные мгновения, от молодых магов остались лишь головешки.
Закрывшись Большим Темным зонтом, мы вошли внутрь. Тут же сверху обрушился первый магический удар, впившийся в нашу защиту. Зонт дрогнул, и я ощутил, что долго ему не продержаться. Новая волшба невероятной мощи хлыстом стегнула по щиту, и он распался. Стоящий рядом со мной маг, застонав, упал на колени. Изо рта его хлынула кровь. Остальные спешно выставили новую защиту.
Они стояли полукругом на узком парапете из горного хрусталя, который огибал обсерваторию. Магов было пятнадцать. Между волшебниками ощущалось чудовищное напряжение энергии, которая передавалась от человека к человеку, постепенно накапливалась и в руке стоящего ближе всех к выходу мужчины трансформировалась в заклятие невероятной силы. «Цепь мрака», – понял я. Чародей стоял неподвижно, вытянув руку по направлению к входу и изливая на него убийственную волшбу.
Мое тело действовало почти независимо от сознания. Вернее, сознание за ним не поспевало. Я сумел пересечь падающие вниз чары, поплатившись за это только щитом. Потом неожиданно для себя самого вытянул обе руки вперед, посылая в магов заклятие, которое сплел стремительно и неосознанно. Кажется, это было что-то, напитанное из воздушного источника. Два потока энергии пересеклись и сплелись в одно целое. Я ощутил притяжение. Это было похоже на любимую среди галатских моряков забаву – перетягивание каната. На одном конце команда магов Совета, на другом – обезумевший Рик Сайваар. Только вот канат был невидимый, а проигравшего ждала смерть. Дядя Ге с Дживайном, сообразив, что происходит, присоединили свою силу к моей. Тянуть стало немного легче. Копыл разделил отряд на две части: одни поддерживали нас, другие поливали заклятиями магов Совета. Наконец, я резко дернул «канат» на себя. Замыкающий цепь чародей, не удержав его, выпустил волшбу и, зашатавшись, упал вниз. Я метнул в него Молотом Дадды, но мужчина, сумев сгруппироваться в воздухе, ушел от удара и приземлился на ноги. Неуправляемое заклятие, заметавшись, поразило одного из магов Совета, от которого в разные стороны разлетелись кровавые ошметки. Оставшиеся волшебники спрыгивали на пол и вступали в драку с нашим отрядом. Закипел бой. Сверкали молнии, боевые чары со свистом рассекали воздух, порхали в разные стороны огненные шары… Все мое внимание было сосредоточено на одном противнике. Как правило, замыкающим Цепь мрака становится самый сильный волшебник. Это был все тот же темноволосый, смуглый бородач. Он тоже не отрываясь смотрел на меня, держа наготове уже сплетенное заклятие.
Мы медленно сходились, словно два борца, расставив руки и делая обманные движения. Мой противник не выдержал первым и отправил в меня Тень посмертия. Я на мгновение окутался Черным коконом и швырнул во врага сгусток Темной воды. Чары бородача словно взорвали мое заклятие изнутри, разметав мелкие капли жидкости по всему залу. Послышались крики боли. Мы использовали все новые и новые заклятия, наши удары становились все быстрее и неуловимее. Сражение словно отошло на задний план, а в центре были мы. Но ни один из нас не был даже ранен. Вдруг волшебник совершил легкое, какое-то одновременно стремительное и тягучее движение в мою сторону. Думая, что он собирается таким образом усилить свои чары, я закрылся коконом. Но маг вдруг застыл на расстоянии локтя от меня. Глаза его остановились, тело замерло, казалось, даже дыхание исчезло. Одновременно я ощутил, как что-то проникает сквозь мою защиту и вонзается в висок. Голову прошила резкая боль, стало трудно дышать. Этот гаденыш рискнул прямо посреди бушующего сражения выйти в астрал и попытаться воздействовать на мои жизненные каналы! И ведь не побоялся, что, пока он одиноким дубом будет стоять в центре зала, в него попадут чьи-нибудь чары! Спеша, пока враг не добрался до моего магического канала, я покинул свое тело. Астральное тело волшебника висело рядом с моей головой и пережимало канал, по которому ко мне поступала энергия жизни. Я подлетел к нему и оттолкнул в сторону. Мы вцепились друг в друга. Это был очень странный поединок. Наши земные оболочки, моя – окруженная серебристой аурой, его – окутанная красновато-золотым сиянием – словно две статуи, неподвижно застыли под градом сыплющейся со всех сторон волшбы. А в это время астральные сущности сошлись в никому не видимой схватке, слившись в единое пульсирующее пятно, внутри которого состязались две энергии.
Одновременно я мог видеть все, что происходило в Рубиновом зале. Дядя Ге с удивительным для его состояния проворством поразил молодую красивую женщину в серой мантии. И заклятие он для этого выбрал простейшее, но ударил как-то очень удачно – так, что магесса от боли потеряла сознание. Дядюшка опутал ее Стальной паутиной и обернулся, чтобы помочь Вадиусу, которого теснил здоровенный, как тролль, бритоголовый мужик. Копыл, несмотря на весь свой опыт и немалую силу, похоже, сдавал позиции – он попятился под напором противника и едва не упал. Помощь дяди Ге подоспела вовремя. Как раз когда здоровяк собирался поднырнуть под щит Вадиуса и поразить его Огненной стрелой, дядюшка ударил сбоку Молотом Дадды, проломив и щит чародея, и его висок.
Дрианн с Лиллой, встав спина к спине, сражались сразу с четырьмя магами Совета. Ауры парочки слились, образовав единое пятно цвета плесени. От некромантов исходила такая мощь, что сразу становилось понятно: они уже успели подпитаться чьей-то смертью и болью. У волшебников среднего уровня не было бы против них ни малейшего шанса. Но магистры держались. Лилла, достав из-за пазухи крошечный флакон, швырнула его под ноги одному из магов. Тонкое стекло разбилось, из него поднялась струйка наилегчайшей черной пыли, какая бывает, если наступить на гриб-дымовик. Волшебник схватился за горло и закашлялся. Девушке хватило мгновения, чтобы добить его с помощью Ледяного клинка. Потом некромантка выкрикнула заклятие на ханди и содрогнулась в мгновенном, остром приступе наслаждения, поглощая душу несчастного, труп которого рухнул на пол. Торжествующе захохотал Дрианн – возлюбленная поделилась с ним полученной силой. А Лилла, кинув в своего второго противника несколько огненных шаров подряд, одновременно прикоснулась кончиком пальца к родимому пятну на лбу и произнесла короткую фразу. Только что убитый маг рывком вскочил на ноги и кинулся на своего недавнего коллегу. Волшебник, занятый отражением атаки некромантки, не сразу понял, что происходит. А когда сообразил, было уже поздно: зомби впился зубами ему в горло и вырвал кадык, а потом, повинуясь приказу госпожи, отправился в сторону чародеев, сражавшихся с Дрианном. Следом за ним побежал и второй, душу которого девушка тоже поработила.
Дживайн схватился с красивой женщиной в лиловой мантии. Они долго обменивались заклятиями, причем каждое из них волшебник сопровождал издевательскими комплиментами, больше похожими на оскорбления. Разъяренная дама что-то крикнула и раскинула руки в стороны. Вдруг из-под ее просторного одеяния вылезли два уродливых карлика и заковыляли к магу. Они были кривобокие, косолапые, кожа светилась синевой, а лица выглядели, как будто их вылепили из глины неумелые детские руки.
– О, гомункулусы! – восхитился Дживайн. – Как мило!
Он сплел сложное заклятие и отправил его в корявые существа. Те встали на четвереньки, гнусно замяукали, зафыркали и, развернувшись, с решительным видом прыгнули на хозяйку.
– Это тебе за Грациуса! – крикнул Дживайн, вскидывая руку в торжествующем жесте.
Этого хватило, чтобы отправленное кем-то из магов Совета заклятие Огненной стрелы, поднырнув под щит, вонзилось прямо в сердце волшебника. Дживайн захрипел и упал вниз лицом. В следующее мгновение он покинул этот мир, чтобы встретиться со своим лучшим другом в Счастливых долинах.