Вернадский В.И. Дневник 1938 г
Шрифт:
8 ноября, утро.
Чувствую себя так себе. Гулял около 40 минут. Была Зиночка. Письма от матери из Восточной Сибири. Совсем невинная, как подавляющее большинство арестованных и сосланных — серьезное и опасное, разлагающее морально и буквально нашу жизнь. Мать ее, Елизавета Павловна Супрунова, отходит от физических страданий (сердце, ноги), сестрой в санитарном пункте с умеренной работой и с некоторой оплатой труда.
учат ( увеличили) «политическим наукам»: Ленин, Сталин, Маркс, Энгельс — составляют конспекты. Постановка учения в ее Институте иностранных языков — кроме французского языка — ниже среднего.
Был за книгой Иван Павлович Четвериков. С Четвериковым о философии — логике Демокрита.
И результаты: такие бездарности, как Юдин[87], Митин — царят в нашей философии. Далеко на них не уедешь.
Был еще один из крымчан, Константин Константинович Жиров — до известной степени, мой «воспитанник». Приехал на праздники к родным. Экспансивный, хороший, интересующийся всем, читающий, с инициативой деятельности. Студент Петербургского Университета. Всегда много дает для понимания среды. Читает и работает.
Неожиданно изменили резко военную подготовку студентов. Он был откомандирован в авиационную практику. Их кормили очень хорошо. Он на 3-м курсе. Настроение военной молодежи бодрое, патриотическое, активное. Но в военной среде та же неразбериха, как и кругом, sui generis[88]. Аресты командного состава. Все привыкли смотреть на это как на бытовое явление.
9 ноября, утро.
Вчера вечером у Прасковьи Кирилловны — большое количество гостей и угощение. Явление - распространенное и связанное с новым складывающимся укладом жизни. Старые формы захватывают новое мировоззрение и новый уклад жизни.
Катя рассказывала, что летом жена Игоря была у секретаря Ежова. Он принял ее очень любезно, говорил, главным образом, о ней - она ударница, премированная и распремированная. Когда она сказала, что больше года не знает ничего о муже, он сказал примерно . «Вы не беспокойтесь, работайте — если он умрет, Вы получите извещение».
Этот ответ характерен для того глубокого раскола, который начинает резко проявляться между жизнью и властью. Напоминает мой разговор с представительницей Крымского правительства, старой коммунисткой[89] (забыл фамилию) — молодящейся, показавшейся мне противной дамой, жившей по тогдашнему роскошно в бывшей гостинице «Петергоф». Когда я говорил ей о голоде, грозящем профессорам, оставшимся в Симферополе, — : «Пускай умирают». Я не выдержал — и мог тогда это сказать: «Я слышал, что Вы старый идейный партийный работник. Я думаю, что Ваши умершие товарищи перевернулись бы в гробах, если бы узнали о таких следствиях из своих исканий и страданий». Я ушел — но пищевые посылки были посланы.
Сейчас, я думаю, связь власти с жизнью и взаимное понимание чрезвычайно ослабли. В идейную силу действий власти — в таком аспекте — не верят и говорят об этом не страшась.
10 ноября, утро.
С.Ф. нарисовал ужасающую картину развала. Безумным или паническим террором разрушены контрольные государственные медицинские учреждения. Не знаешь, что это — вредительство, о котором столько пишут — и тогда это исходит из НКВД — или паника. После того, как арестованы специалисты, которые стояли во главе центральных медицинских бактериологических лабораторий, — сейчас арестованы те главные их помощники, которые фактически все контролировали, — люди, которые были единственными знатоками. Их заменить
В сущности сейчас эту — неужели сознательно вредительскую? — работу НКВД видишь на каждом шагу. Она проникает всю нашу жизнь.
В быту идет в том же направлении развал — борьба с православием. Арестовывают последних священников.
Их облагают явно для всех несправедливыми налогами. Те, которые добиваются отмены этих явно тенденциозных обложений, арестовываются, и новые священники не идут или их нет. Церкви закрываются — но создается глубокое недовольство и расстройство социального строя.
Говорят, парад в этом году был много менее «параден». Многим отпустили деньги.
Пьянство было большое. Водка — единственное, что можно покупать в сколь угодном количестве. В Москве вечером 7-го хорошо одетые люди валялись пьяными на тротуарах.
13 ноября, утро.
Вчера утром было недомогание — острое, принял нитроглицерин.
Работал над книгой.
Был С.Ю. Липшиц. Об Обществе Испытателей Природы. Тяжелые условия печатания. Постоянно арестуют членов — приходится вынимать карточки из карточного каталога членов .
Подавляющее и удручающее настроение. По-видимому, сейчас виновных (?) и явно невинных немцев. Машина грубая и неумная. Очевидно, ловя невинных — и случайно при этом открывают «вредителей», в том числе и настоящих. В действительности приведет к какой-нибудь катастрофе, так как пропустит или вызовет взрыв (из-за самозащиты). Все более подозрительно относятся к Ежову.
Сейчас арестована Руоф. Недавно говорил с ней по телефону.
Не везет мне. М.В. Шик арестован — его работу, после долгих месяцев потерянных, передал Руоф и 12-го сговорился с Цейтлиным[90]. В издательстве шли перемены — Гачев[91] был арестован. Не так давно Луппол[92] был удален из издательства (не арестован). На его место был назначен Лозовский[93]. С ним я давно один раз встречался и имел интересный, но неприятный разговор.
14 ноября, утро.
Вчера все-таки с сердцем неладно. Два раза — нитроглицерин и адонис.
Вчера работал над книгой. Основные черты демократии выяснил себе как ноосферные явления. Думал хорошо.
Был у Комарова в связи с цензурой — не допускают и искажают «Chemische Zentralblatt»! Два № задержаны. В них нет начала ( рефераты о двух новых работах Ипатьева!?[94]). Комаров бессилен справиться.
Аресты явно указывают на борьбу внутри партии, хотя нам она представляется однобокой. Ясен развал, и жутко становится за ближайшее будущее.
Александр Евгеньевич рассказывал, что Комаров в тяжелом настроении. Он ждет отставки — и в форме недопустимой. По-видимому, Лысенко имеет доступ к Сталину—и ведет там интригу. Говорят, пять правительственных новых коммунистов — кандидаты в академики: Ширшов или один из трех его спутников[95], Ярославский, Вышинский, Бурденко и Лысенко[96]. Лысенко, по-видимому, намечается в президенты.
Всюду аресты — в Петербурге тоже. Настроение нервное и подавленное. В Казани арестовано несколько человек в Лаборатории Арбузова, который является бесспорным кандидатом в академики — химики. Арестован и его сын[97].