Верность Отчизне
Шрифт:
Нас обступили летчики. С лица Брызгалова не сходила счастливая улыбка: еще бы, вернулся его закадычный друг!
Кто-то сказал:
— В нашей эскадрилье сегодня праздник!
— Да что мы стоим? Пойдем в землянку, расскажи обо всем!
Я усадил Мишу у раскаленной печурки— бочки из-под горючего, с трубой и дверцей. Вокруг него уселись и все мы.
Вот что нам рассказал Михаил:
— Когда мы прикрывали разведчика западнее Харькова, получилось так: впереди ниже меня появился истребитель. Я бросился на него очертя голову. Не предупредил Пашу и не заметил, что сзади еще несколько «мессеров». Погорячился и допустил непростительную ошибку.
Очнулся на земле. В стороне — воздушный
Я попал в лагерь для военнопленных в Днепропетровске. Подлые гитлеровцы издевались над нами, били, морили голодом. Особенно жестоко обращался с нами рыжий плешивый фриц. И все грозил расстрелом. Сколько раз я готов был наброситься на мерзавца — удерживала мысль о побеге. Все время вспоминал всех вас, отца, мать. Не раз думал о самоубийстве. Но и тут меня поддерживала уверенность, что вырвусь из плена — отомщу фашистам. Сговорился с товарищами о побеге. Но бежать не удалось: фашисты усилили охрану, да и мы обессилели от голода. Нас куда-то повезли. Оказалось, в Проскуров. И вот по дороге несколько товарищей и я ночью на полном ходу выпрыгнули из товарного вагона.
Мы побежали в лес, откуда только силы взялись! Нас остановили партизаны. От радости я плакал, и мне не стыдно в этом признаться. Несколько дней пролежали мы в землянке. За нами заботливо ухаживали. Я быстро окреп и стал участвовать в боях. Партизаны — замечательные люди. Но я всей душой стремился к вам, в родную часть. И однажды командир отряда сказал мне: «Жаль отпускать тебя, но твое место среди летчиков». Я не знал, как благодарить его.
Не успел Михаил договорить, как раздался сигнал на вылет. Мы вскочили. Никитин умоляюще посмотрел на меня. Я подошел к нему:
— Несколько дней отдохни, Познакомься с районом боевых действий.
В тот день Брызгалов провел с Никитиным учебно-тренировочный бой над аэродромом. Я внимательно наблюдал за ними. Вот они вдвоем подходят ко мне. Брызгалов докладывает, что бой проведен успешно, и добавляет:
— Можно его брать, товарищ командир. Не подведет на задании.
— Видел. Можно брать. Глаза у Миши загорелись.
— А групповую слетанность не забыл? Миша ничего не забыл и вскоре доказал это.
Враг усилил сопротивление, но итоги трехмесячных боев войск фронта нас радовали. В тяжких условиях осенней распутицы, в сложной метеообстановке они добились немалых успехов, хотя противник перебросил резервы с других фронтов и с запада, да и возросла активность вражеской авиации.
Войска нашего и Третьего Украинского фронтов образовали на правом берегу Днепра Кременчугско-Днепропетровский стратегический плацдарм. На его правом фланге наш полк и встретил новый, 1944 год.
В тот памятный новогодний вечер мы подводили итоги боевой деятельности полка, почтили память погибших товарищей. Вспомнили многое. В марте 1943 года полк, в основном состоявший из необстрелянных летчиков, попал в сложную обстановку — в разгар контрнаступления немцев под Харьковом. Большие полк понес потери. Но духом мы не пали. В битве на Курской дуге летчики доказали это, и счет полка возрос. В ожесточенных схватках с врагом над днепровскими переправами и плацдармом наш полк окреп и возмужал. И сейчас нам предстояли ожесточенные бои. И мы к ним были готовы.
Ждать долго не пришлось: 5 января войска фронта начали наступление на Кировоград. Наше дружное звено, составляющее костяк эскадрильи, в сборе. Вылетаем на прикрытие наземных войск. И так же как летчики других эскадрилий, успешно ведем воздушные бои, хотя условия погоды и неблагоприятны.
7 января летчики полка уже дрались с воздушным врагом над окраинами Кировограда. А внизу за его освобождение героически сражались пехотинцы, артиллеристы, танкисты. Когда погода улучшалась, в ясном зимнем небе появлялись целые армады «Петляковых». И мы полком и эскадрильями сопровождали их на задание: они наносили бомбовые удары по подходящим резервам и скоплению войск противника.
Как на земле, так и в воздухе немцы яростно сопротивлялись. И нам, истребителям, приходилось вступать в жаркие схватки, не допуская атак по бомбардировщикам, даже частью сил сковывать противника и вести более затяжные воздушные бои. Опыт у нас уже был — удавалось успешно решать эту нелегкую задачу. Удары «Петляковых» достигали цели и способствовали успеху войск на Кировоградском направлении.
Город был освобожден 8 января. Стало известно, что войска на нашем фланге продвинулись вперед от 30 до 50 километров и расширили прорыв по фронту на 120 километров.
9 января в приказе Верховного Главнокомандующего было отмечено, что в боях за овладение Кировоградом наряду с воинами танковых, стрелковых, пехотных дивизий нашего фронта отличились летчики генерал-лейтенанта Горюнова. Нашей 302-й авиадивизии присвоено звание Кировоградской. А вечером, в 21 час, столица салютовала нам, воинам Второго Украинского фронта, освободившим Кировоград.
Ближе к окруженному врагу
На нашем направлении войска были вынуждены временно прекратить наступление. Но вот 23 января после обеда командир полка собрал комэсков и, не вдаваясь в объяснения, приказал быть в повышенной боевой готовности.
— Проследите, чтобы личный состав эскадрилий хорошенько отдохнул, — добавил он, — может быть, завтра перелетим на другой аэродром, на правое крыло фронта. Там, очевидно, нас ждет напряженная работа.
Теперь наш полк уже как бы оказался в центре фронта, ближе к левому крылу. Правый фланг от нас далековат. Поблизости аэродромов нет. Надо предупредить летчиков, чтобы следили за горючим и тщательно вели ориентировку.
Весь следующий день мы провели в напряженном ожидании: стояла хмурая, нелетная погода. Узнаем, что войска фронта, сломив сопротивление противника, перешли в наступление из района севернее Кировограда и прорвали немецкую оборону. В образовавшийся прорыв введена наша танковая армия. К исходу 28 января войска вошли в район Звенигородки и соединились с войсками Первого Украинского фронта. Таким образом, в районе Корсунь-Шевченковский была окружена крупная немецкая группировка. Все это время наши войска нуждались в поддержке с воздуха: противник всеми способами пытался помешать им соединиться. Бои разгорелись в основном на правом фланге.
29 утром мы наготове: вот-вот перелетим на новый аэродром — в Красноселье, севернее Кировограда; Начштаба ознакомил комэсков с обстановкой, мы проложили маршрут. Он проходил над Чигиринским лесом, знакомым мне с детства по шевченковскому «Кобзарю». Недавно это был район активной деятельности партизан.
Командир предупредил, что погода на маршруте крайне сложная, — впереди нас пойдет разведчик погоды. Он будет передавать данные о погоде по радио; полетим небольшими группами.
Во время перелета низкая облачность прижимала нас к земле. Шел снег. Облака сливались с Чигиринским лесом, приходилось обходить его немного южнее. К вечеру все самолеты благополучно перелетели на новый аэродром. Здесь нас ждали: комбат Зажигалкин радушно, радостно встретил нас — даже под звуки духового оркестра.