Вернусь не скоро 2
Шрифт:
— Мне кажется, бледный сейчас упадет, — сказал кто-то, когда я двинулся с едой на подносе к одному из свободных столов.
— Бледный, ты держись, есть в этих тренировках одна хорошая вещь, — сказал тиронец, сидящий за соседним столом.
— И что же? — спросил я полуживым голосом.
— Что они, когда-то закончатся, — ответил тиронец, и сам заржал над своей шуткой.
— Комик, блин, — прохрипел я себе под нос и принялся сквозь силу запихивать в себя безвкусную еду.
После того, как запихнул в себя все, что мне навалили на поднос, я отправился в жилой отсек. Единственное желание
Одно радовало: физическая подготовка начиналась не с самого утра, а только после теоретических занятий по изучению устава Космофлота, основам военной и стрелковой подготовки. Последнюю я любил больше всего, за исключением тех случаев, когда садисту приходило в голову устроить практические занятия, в которых мы отправлялись в зал, где я словно в компьютерной игре соревновался с этим самым садистом.
Все было бы ничего, даже весело, но каждое попадание учебного оружия в специальный тренировочный костюм вызывало нехилый электрический разряд, да такой, что я пару раз даже терял сознание. И самое противное, что я пока ни разу не смог попасть в этого шустрого до безумия тиронца, который даже на открытом пространстве легко уходил от всех моих выстрелов. Но ничего, я его когда-нибудь достану и заставлю ощутить на своей шкуре все мои страдания. Вот так, представляя, как я подстреливаю этого гада и с радостью наблюдаю, как он корчится от удара током, я и погрузился в сон.
— Смотрю, ты сегодня бодр и полон сил кадет, — сказал мне садист и ухмыльнулся.
— Так точно, сэр, — ответил ему я.
— Ну значит, сегодня мы увеличим нагрузку. Ты доволен, кадет?
— Да, сэр.
— Ну тогда сто кругов по залу, но для начала, — сказал он и сразу увеличил нагрузку.
Да и хрен с ним, подумал я и побежал. Не знаю, но после вчерашнего ада в комнате смерти мне уже не было страшно ничего. Да и прав тот тиронец, есть в этих тренировках одна хорошая вещь — они когда-нибудь закончатся, и останется садист совсем один, и не кого ему будет пытать своими тренировками.
Представление, как этот гад стоит тут и грустно смотрит на пустой зал, а потом начинает орать сам на себя лишь бы хоть кого-то помучать, мотивировало меня больше, чем все эти его крики.
— Сэр, кадет Даниил Таранов, задание по бегу в сто кругов выполнено, — сказал я, подойдя к садисту.
— Что, уже? Какой шустрый! Может, тогда еще сто кругов, как думаешь? — спросил меня садист.
— Так точно, товарищ инструктор! Готов бежать ещё 100 кругов! — отчеканил я.
Садист с недоверием посмотрел на меня. Что-то в его больной голове не складывалось. Просто даже тени недовольства его словам не появилось на моем лице. А к концу занятий моя выносливость умудрилась подняться еще один раз, достигнув заоблачных в недавнем времени для меня четырех пунктов.
— Смотрю, бледный, сегодня не такой бледный, как вчера, — раздался голос, когда я вошел в столовую.
— Привет, синии, — выкрикнул я довольным голосом и махнул им рукой.
— Бледный, а что это ты такой бодрый? — спросил меня кто-то. — Неужто садист сдулся?
— Садист
— Бледный, а ты силен! — выкрикнул кто-то из дальних столиков.
— Давай, бледный, отомсти ему за всех нас, — подхватил еще кто-то.
«Бледный, бледный, бледный», — скандировала вся столовая, когда ситуация вышла из-под контроля. Им, конечно, было весело, а мне не очень, потому что это уже вышло за пределы обычной болтовни за обедом. Уж как бы не доложили тому гаду о том, что тут происходит.
Этой ночью я плохо спал, ощущение приближения чего-то нехорошего не покидало мой разум, а утром оно только усилилось.
— Ну что, как настроение, бледный? Порвешь этого гада? — спросил меня улыбающийся от уха до уха инструктор по физической и стрелковой подготовке.
Вот же… обложил в своих мыслях я, всех, кто вчера устроил в столовой тот балаган, что весть о нем докатилась до этого гада.
— Не могу знать, о чем вы, сэр, — сказал я, понимая, что сегодня будет тяжелый день.
— Ничего, бледный, ничего, — сказал мне садист и кинул тренировочные перчатки. — Сегодня у нас, бледный, тренировки рукопашного боя.
Ох, и почему, как я попал в эфир, все заканчивается мордобоем. И даже тут не обошлось без этого, думал я, одевая перчатки, очень похожие на те, что носят бойцы смешанных единоборств.
— Нападай, бледный, — приказал мне садист, разминая кулаки.
Ну, нападать значит нападать. Долго не думая, я подскочил к тиронцу и нанес удар ему в челюсть. Точнее, не нанес. Он резко нырнул под мою руку и впечатал свой кулак в мой живот, что я аж позвоночником прочувствовал каждую костяшку его руки. После этого удара ноги подкосились сами собой, и я, скрученный в позу эмбриона, рухнул на пол, пытаясь ловить воздух ртом.
— Вставай, бледный, это только начало нашего сегодняшнего веселья, — сказал садист и пнул меня под ребра.
— Сука, — прошипел я и с большим трудом поднялся на ноги.
— Нападай, — снова скомандовал тиронец.
Я снова нанес тот же удар, но на этот раз тиронец не стал уворачиваться и, заблокировав его предплечьем, резким правым пробил мне под ребра, отправляя меня на пол снова.
Лежа на полу, я не боялся и не желал убежать. Я думал о том, как заставить эту сволочь почувствовать вкус пола тренировочного зала. Вот только его скорость просто зашкаливала, да и сила тоже. Думаю, если бы я не поднял выносливость за последние дни в два раза, то после первого удара отправился бы, если не на перерождение, то в мед отсек. А ещё, судя по классу, у него и восприятие должно быть прокачено довольно сильно.
Спустя пару десятков таких раундов я поднялся в очередной раз на ноги, которые к этому моменту уже еле справлялись с весом моего тела, а все нутро болели, словно меня сбили грузовиком и потом развернули и снова сбили.
— Нападай, — уже недовольно сказал тиронец, которому это тоже начало надоедать.
Увидев в глазах тиронца желание на этот раз покончить со мной, я понял, что больше тянуть нельзя. Я решил использовать единственный свой шанс и попытаться нанести ему хоть какой-то урон.