Вернуть себя
Шрифт:
– Все прошло хорошо, – наконец произнес профессор, растягивая слова, чтобы скрыть, как дрожит голос.
– Я тешу себя надеждой, что ты пытаешься быть саркастичным, – криво усмехнулся Драко, яростно убирая волосы с лица. – Я полагаю, что он укусил тебя. У тебя рука кровоточит.
Состояние Гарри после этого ухудшилось. Вернулось равнодушие. Он делал все, что ему говорили, но больше не отвечал и не реагировал. Драко весь следующий день в силу своих возможностей помогал Снейпу, главным образом разыскивая любую полезную информацию в книге по психологии и исследуя заклинания, затрагивающие разум.
К вечеру субботы Северус смилостивился и пустил к Поттеру гриффиндорцев, но и они не добились ничего путного. Единственная вещь, на которую Гарри реагировал, был физический контакт, но он вызывал только отрицательную реакцию.
После встречи с мертвенно бледным Роном Уизли, который винил себя в том, что это его ошибка, состояние Гарри стало еще ужаснее. Северус заперся у себя вместе с Драко. Они отчаянно искали что-нибудь, что могло бы помочь им. Обычная терапия вряд ли поможет.
После многих часов исследований, они обнаружили кое-что, что вселило в них надежду, и вызвали Дамблдора, нуждаясь в его помощи во время эксперимента со временем.
Первоначально, этот план предусматривал возможность просто увидеть прошлое, как собственное воспоминание, от первого лица. Наблюдатель видел бы все так, как будто это происходит с ним снова. Сейчас это уже не могло помочь. Но если скомбинировать первоначальный план с тем, что они нашли в книге по психологии, то, возможно, это сработает.
В книге по психологии говорилось, что часто дети, которые страдают от агрессии и насилия, полагают, что они заслуживают наказания. Но как только они взрослеют, то становятся способны понять, что все происходящее неправильно. И таким образом идут дальше. Перешагивают через случившееся. И выздоравливают. Уловка же заставляет ребенка увидеть насилие объективно, со стороны, и позволяет понять правду.
Лучший вариант – показать жертве, что кто-то обижает его близкого друга, моделируя точно такую же ситуацию, которая произошла с самим ребенком, а затем спросить, хорошо ли происшедшее для друга, не наносит ли это ему вред, правильно ли то, что сделали с ним? Девять из десяти жертв защищают друга, пытаясь помочь и восклицая, что так не должно быть. Таким образом, делаются выводы.
Идея Северуса состояла в том, чтобы разобрать память Гарри по кусочкам. Что, если им удастся показать Гарри его собственные воспоминания, но на примере кого-то ещё? Смоделировав ситуацию с человеком, которого он знает. Северус был уверен, и Драко согласился, что комплекс героя в Гарри немедленно проявится в виде протеста. Он должен будет попытаться защитить жертву, понимая, что все происходящее несправедливо. Тогда они вернут его, и Гарри узнает, что все это было защитой его самого, и его протест – это признание подобного поведения неправильным. Северус надеялся, что сможет убедить Гарри раз и навсегда в том, что нужно защищать себя и сопротивляться, и что он может и должен испытывать гнев по отношению к обидчикам.
Все трое работали над формулой заклинания в течение многих часов, пока, наконец, перед рассветом работа не была завершена. Фактически, у них не оставалось времени, чтобы испытать новое заклинание. Северусу нужно было вести уроки, Драко – идти на занятия.
Дамблдор устало улыбнулся им:
– Я сам протестирую заклинание.
– Ты уверен? Я хотел бы видеть, что произойдет, – нахмурился Северус.
– Мы проверяли вычисления много раз. Это или сработает или нет, – махнул рукой Дамблдор. – Идите. Я дам вам знать.
Слизеринцы неохотно повиновались, тем более что директор собрал рабочие записи и направился к себе. Драко, как только директор покинул комнаты Северуса, вслух поинтересовался:
– Кого это, интересно, Дамблдор собирается использовать в роли подопытного кролика?
Снейп, вслед за крестником, громко фыркнул.
– Если сильно повезет, он позовет Фаджа. В том случае, если заклинание не сработает, наше разочарование несколько смягчится от вида взорвавшейся тупой головы дорогого министра.
Смех Драко эхом прокатился через залы.
* * *
– Я не должен был этого допустить, – мрачно бормотал на завтраке Рон. Вчера они провели весь день с Гарри, но их друг вообще ни разу не ответил им. – Я знаю, то, что случилось с ним, было ужасно, но не настолько же!
– Заткнись, Рон, – Гермиона послала ему гневный взгляд, яростно терзая колбаску. – Ты не имеешь никакого понятия о том, через что он прошел!
– Это тяжело. Он постоянно пытался угодить своей семье. Этим летом они вели себя ещё хуже, чем обычно. Я точно это знаю, – он опять вспыхнул. – Гарри встречался с Сами- знаете – кем и продолжал улыбаться. Он сильнее этого.
– Так в чем же дело? Ты думаешь, он притворяется? Джинни, находясь на грани взрыва, с грохотом швырнула вилку на стол.
– Вы привлекаете к себе внимание. Нам не следует это обсуждать здесь, – занервничал Невилл, взглядом указывая на любопытных гриффиндорцев, в данный момент с подозрительностью пялившихся в их сторону.
– Возьми себя, наконец, в руки, Рональд, – прошипела Гермиона и выскочила из-за стола.
– Замечательный из тебя вышел друг, – убийственным тоном припечатала Джинни и последовала за подругой.
Рон принял оскорбленный вид и накинулся на завтрак так, будто это именно он обидел его. Невилл молча сидел рядом. Он хотел было пойти за Джинни, но подумал, что это уже слишком – всем сразу отвернуться от Рона. Вздохнув, он остался на месте, молясь про себя, чтобы Гарри скорей поправился. Они все нуждаются в нем.
* * *
– Как дела? – спросила Панси у Драко.
– Прекрасно. Хотя, я не успел все уладить. Мое присутствие, скорее всего, еще будет необходимо в течение нескольких дней.
Они вошли в кабинет Трансфигурации и заняли свои места. Спустя несколько минут в класс вошел Уизли, но рядом с Грейнжер не сел. Вздернув нос, девушка одарила его тяжелым гневным взглядом и отвернулась. Уизли устроился рядом с Финниганом. Малфой было спросил, с чего это вдруг, но рыжий зарычал, чтобы тот занимался собственными делами.
Панси вскинула бровь, обернувшись к Драко.
– Разлад в раю, – ухмыльнулся тот.
– Думаешь, из-за отсутствия третьего колеса? – хитро улыбнулась Панси. – Может нам слегка потрясти корытце и посмотреть, что произойдет?